Иезуит. Сикст V
(Исторические романы) - Мезаботт Эрнст - Страница 2

День приближался к концу, последние лучи закатившегося солнца слабо освещали хребты Монсеррато, вершины которого поднимаются к небесам; Монсеррато находится в двадцати четырех милях от Барселоны. Название горы Серрато в Каталонии происходит от латинского слова serratus. Этимологи считают, что римляне назвали эту скалу так из-за ее зубчатых вершин, походивших на зубья пилы — serra.

В начале побед франков над Испанией со времен Карла Великого несколько монахов поселились среди горы и основали монастырь, назвав его Монсеррато. Этот монастырь впоследствии был обогащен магнатами Барселоны и Каталонии, королями Арагоны и Испании. Враги распространяли слух, что монсерратские монахи сочувствуют ереси арганизму, который впоследствии стал официальной религией визиготов[11], истребленный духовенством обманом, а светской властью — огнем и мечом. Рассказывали также, что из Африки, находящейся в близком соседстве с Испанией, в монастырь проникли донатические идеи, также истребленные мечом и огнем. Затем утверждали, будто там нашли убежище спасшиеся от гонений храмовые рыцари[12] — военно-духовный орден, основанный для защиты Гроба Господня. Орден владел несметными богатствами, которые во что бы то ни стало пожелал захватить французский король Филипп Красивый[13], для этого он способствовал в выборе папой француза Климента V[14], чтобы сообща с наместником Христа преследовать орден храмовых рыцарей как еретический, противный христианскому учению; между тем как на деле единственная «вина» храмовых рыцарей заключалась в том, что они обладали несметными богатствами. Папа Климент V был вполне достойным союзником Филиппа Красивого, он объявил орден еретическим. Начались беспощадные гонения храмовых рыцарей: их мучили, грабили, убивали. Главу ордена, Жака де Молэ[15], живым сожгли на медленном огне. Несчастный мученик простер руки к небу и молил провидение призвать на суд своих палачей-грабителей. Всевышний услыхал молитву Жака де Молэ, через год погибли король и папа. Филипп Красивый на охоте упал с лошади и рассвирепевший кабан распорол ему живот клыками[16]. Папа Климент V последовал за ним. Народ в этом видел перст Бога, покаравшего злодеев союзников.

После казни де Молэ преследование храмовых рыцарей сделалось общим, оставшиеся в живых члены ордена спешили укрыться в итальянских и испанских провинциях. Многие из них нашли убежище в монастыре Монсеррато, монахи которого сочувствовали их идеям. Папа и католическое духовенство Кастилии и Каталонии с епископами во главе озлобились против монахов; но монастырь Монсеррато был очень силен своим неприступным положением, богатством и любовью народа. Эти каталонские скалы нельзя было осадить, не рискуя возбудить всеобщего поголовного восстания окружавшей их местности. Волей-неволей папа и духовенство, затаив злобу, были вынуждены оставить в покое монастырь Монсеррато.

Сделав беглый обзор событий в Европе, мы приступим к рассказу о деятельности главных персонажей этой правдивой истории.

II

Пилигрим

По горному склону к монастырю Монсеррато, слегка прихрамывая, тихо шел молодой мужчина. Его лицо было бледно, измождено, отчего он казался старше, чем было в действительности. Путешественник на каждом шагу встречал богомольцев, шедших из монастыря и в монастырь. И странное дело: никто из пилигримов не приветствовал молодого человека обычным у испанцев: «Да хранит вас Господь!» Напротив, все его сторонились с каким-то ужасом — как будто на челе этого несчастного лежала печать проклятия. Какая же причина отталкивала всех от пилигрима? Незнакомец был красив и, хотя казался изнуренным продолжительным путешествием, но вся его фигура была даже привлекательной.

Его одежда состояла из лохмотьев, но по его гордой осанке и смелым движениям было видно, что этот человек еще недавно носил благородное одеяние рыцаря. Хромота пилигрима также не могла служить причиной отчуждения окружающих. В те времена свирепых войн вид неизраненного молодого человека возбудил бы более удивления, чем раненного.

Дорога, ведущая к церкви монастыря, была точно усеяна хромыми, горбатыми, искалеченными, идущими просить милости и исцеления у чудотворной иконы Богородицы монастыря Монсеррато. Причину всеобщей антипатии к молодому пилигриму следовало искать в его взгляде. Несмотря на правильные и красивые черты лица, не лишенного благородства, глаза его горели зловещим огнем, который леденил кровь каждого, кто встречался с ними. Выражение этих сверкающих глаз отпугивало. В них светилось что-то безжалостное, осуждающее на адские муки без милосердия, без надежды. Страшный взгляд молодого пилигрима, казалось, повторял слова фанатика аббата Цитео, сказанные Лавуру: «Убивайте, всех убивайте; Бог различит верных».

Прибыв на площадь монастыря, пилигрим остановился и, как казалось, стал что-то припоминать. Кое-какие перемены в стенах и воротах приводили его в недоумение. Некоторое время он стоял в нерешительности. «Двери были здесь, — размышлял он, — это я хорошо помню. Неужели рана в ногу повлияла на мою память? Кругом мертвая тишина, никого не видно. Разве братья оставили аббатство или они уже спят?» При мысли, что монастырь закрыли, пилигрим содрогнулся; такое положение, как видно, представлялось ему большим несчастьем, холодный пот выступил на его истомленном лице, он опустил голову и тихо, едва передвигая ноги, побрел вдоль каменной стены. Пройдя несколько шагов, он поднял голову и оживился: он увидал дверь, над которой сияла металлическая звезда, он нашел то, что искал. По толстому слою пыли, покрывавшему дверь, было видно, что ей долго не пользовались. Пилигрим дождался, когда совсем закатилось солнце, подошел к порогу, упал на колени и, стуча в дверь, вскричал:

— Я искал света и нашел тьму, я стучался в дверь, она была заперта. Сжальтесь надо мной!

Дверь тихо отворилась, и пилигрим вошел в сырой и мрачный коридор. Кругом было темно, как в могильном склепе. Пилигрим остановился, не зная, куда идти.

Вдруг на его плечо упала чья-то тяжелая рука, и он услыхал шепот:

— Знаешь ли ты, что путь, который ты избрал, может привести тебя к смерти?

— Я один из вождей, — отвечал с совершенным спокойствием пилигрим.

— Один из вождей, глава?.. А что ты можешь представить в доказательство?

— Изображение того, кто окружен последователями.

— Большую медаль! — вскричал кто-то с удивлением и вместе с тем с особенным уважением.

— Да, большую медаль семи светильников ордена, — строго отвечал пилигрим, — теперь, брат, ты должен мне сказать, долго ли я буду стоять в темноте?

— Для тебя, учитель, тайны быть не может, — отвечал голос, и в конце коридора показался яркий свет.

Монах, плотно закутанный в мантию, попросил пилигрима следовать за ним. Пройдя коридор, они дошли до незаметного склона, идущего к отверстию подземелья, устроенного под алтарем церкви монастыря Монсеррато. Многочисленные горные пещеры дали вполне надежное убежище монахам. Пилигрим и его проводник вошли в обширный зал со сводами, вдоль стен которого сидели около пятидесяти монахов. В одном месте около стены стояла каменная скамья с семью углублениями. Шесть мест были заняты, седьмое оставалось пустым. При входе в зал пилигрима, все пришли в крайнее изумление и, видя, что вошедший, не обращая ни на что внимания, твердыми шагами идет к пустующему месту скамьи господ (banco dei signori) — предводителей собрания, страшно взволновались. Со всех сторон послышались крики: «К выходу! К выходу!» Некоторые вскочили со своих мест и схватились за рукоятки мечей, скрытых под монашеской одеждой. Пилигрим, как бы не замечая произведенного им волнения, подошел к свободному месту скамьи. Тогда шесть предводителей встали и загородили ему дорогу. Пилигрим остановился, достал с груди медаль и показал ее. Крик изумления и восторга потряс своды зала, и предводители расступились, приглашая вошедшего занять седьмое место. Пилигрим сел, приняв знаки уважения также, как и угрозы, с которыми его встретили.