Иезуит. Сикст V
(Исторические романы) - Мезаботт Эрнст - Страница 104

— Да, но откуда же взять эту тысячу голосов? — заметила герцогиня.

— Об этом предоставьте позаботиться мне и моему другу Пикколомини. Мы имеем честь заниматься бандитизмом, а эта профессия заставляет нас постоянно сталкиваться с разным римским отребьем: прогнанными сбирами, княжескими слугами и прочими отщепенцами. Все это народ крайне озлобленный и решительный, каждый из них охотно пожертвует своим собственным глазом для того, чтобы его святейшество навеки закрыл оба. Лишь бы мы знали точно время, когда соберется конклав.

— Да будет так угодно Господу! — вскричал молодой Зильбер, в качестве пуританина часто призывавший имя Божие даже и в таких мерзких делах, как заговор против жизни папы.

— Ну а теперь перейдем к главному, — сказала герцогиня. — Что же вы требуете, господа, в награду за ваш опасный труд, в том случае, если предприятие наше удастся?

— Я требую легального возвращения мне моего Монтемарчианского герцогства, прощения долгов, возвращения всех доходов с моего герцогства с тех пор как папское правительство конфисковало мои феодальные владения. Требую также, чтобы нам была дана полная индульгенция. Папа мне ее предлагал с тем, чтобы я предал в руки правительства всех моих людей, но я отказался, и хочу индульгенций всей моей банде.

— Все это вы получите, — отвечала, любезно улыбаясь, герцогиня. — Но, кроме высказанного вами, не желаете ли еще чего-нибудь?

— Еще бы хотелось получить должность начальника папских войск, недавно отнятую папой у Джиакомо Боккампаньи, герцога ди Сора.

Герцогиня Юлия с удивлением взглянула на Пикколомини и сказала:

— Вы знаете, дон Альфонсо, что должность начальника папских войск весьма почетна, и, хотя лично я и считаю вас вполне достойным занять ее, но будет ли это удобно ввиду вашей репутации бандита…

Альфонсо Пикколомини нахмурил брови.

— Знайте, герцогиня, — сказал он резко, — если Альфонсо Пикколомини просит чего-либо, то не иначе как будучи уверен в том, что его просьба будет исполнена. Вы можете быть уверены, герцогиня, что имя Пикколомини как по благородству происхождения, так и по многому другому звучало бы гораздо лучше, нежели имена Джиакомо Боккампаньи или Марио Сфорца.

Герцогиня поспешила исправить свою невольную бестактность и, сладко улыбаясь, сказала:

— О вашей репутации бандита я заметила между прочим, совсем не для того, чтобы вам отказать. Конечно, вы получите все, чего желаете. Ну а вы, синьор Малатеста, что хотите? — обратилась она к другому бандиту.

— О я для себя ничего не прошу, — отвечал Ламберто. — Тот, кто принимает участие в революции, сам сумеет взять себе все, что ему нужно.

— Да, но могут случиться непредвиденные обстоятельства, — проговорила герцогиня.

— Впрочем, я прошу одной милости, — продолжал Малатеста, насмешливо улыбаясь, — чтобы на то время, когда папский престол будет вакантным, мне был бы поручен надзор за инквизиционными тюрьмами, и я буду крайне благодарен синьору Зильберу, если он в качестве помощника пожелает разделить со мной эту обязанность, — добавил бандит, обращаясь к молодому кавалеру.

— С величайшим удовольствием, — отвечал Зильбер, в свою очередь многозначительно улыбаясь.

Хотя герцогиня Юлия и не поняла, к чему клонится подобная просьба, тем не менее изъявила согласие ее исполнить.

— Итак, синьоры, — продолжал Зильбер, — кажется, мы все обсудили. Взяли на себя труд позаботиться сделать вакантным папский престол мы, а синьоры Малатеста и Пикколомини устроят так, чтобы выбор святой коллегии пал на ту особу, которую все мы желаем видеть папой.

— Что же касается вознаграждения за труды, то и на это мы изъявили полное согласие сообразно желаниям синьоров Малатеста и Пикколомини.

Оба бандита почтительно поклонились.

— А как предупредить нас, — сказал Ламберто, — то вы об этом не беспокойтесь. Я всегда найду способ прислать к вам какого-нибудь из моих молодцов, и вы смело можете вручить ему ваши инструкции.

— А если вашего посланца арестуют?

— Невелика беда, пошлем другого. У меня уже трех повесили. Главное, ни в коем случае не давать письменных инструкций, а только устные. Весь вопрос в том, чтобы быть готовыми к определенному времени. Можете не сомневаться, что мы готовы хоть сейчас, — сказал, откланиваясь, Малатеста. Его товарищ сделал то же самое, и оба приятеля вышли из зала.

Свободно прогуливаться по улицам столицы таким бандитам, как Ламберто Малатеста и Пикколомини, головы которых давно были оценены, казалось бы несколько рискованным, так как лица их хорошо были известны гражданам Рима, но тут было много обстоятельств, которые способствовали безопасному появлению в столице обоих бандитов. Прежде всего они оба пользовались славой самых искусных и неустрашимых воинов, папские сбиры их боялись, притом же многие из сбиров первоначально служили в их бандах и в душе оставались верны своим прежним начальникам. Затем весь пролетариат Рима был на их стороне. Выйдя из дворца Фарнезе, оба бандита сели на лошадей и отправились по Аппиевой дороге, их сопровождал десяток самых отчаянных головорезов, внезапно появившихся из-за развалин. Выехав за город, Ламберто спросил:

— Ты к нам?

— Нет, мне необходимо поговорить с одной особой, — отвечал с некоторым замешательством Пикколомини. — Мне обещали сообщить кое-что об одном очень выгодном деле…

— Прекрасно, я очень рад, пожалуйста, меня не забудь.

— Еще бы!

— А мне также надо побывать тут недалеко в одном домике.

— Какая-нибудь любовная интрижка? — сказал, подмигивая, Пикколомини. — Узнаю, ты тот же Ламберто; счастливец, пользуешься жизнью.

— Еще будет время сделаться монахом. Я намерен до тех пор наслаждаться, пока окончательно не разрушится мой организм, — отвечал Малатеста.

— Желаю, друг мой, полного успеха!

И бандиты, пожав друг другу руки, расстались. Провожавшие их телохранители, выехав за город, оставили своих предводителей и поскакали в свою трущобу. Когда они скрылись из глаз, Малатеста сошел с лошади и спрятался в развалинах. Непривязанная лошадь, почувствовав себя свободной, во весь карьер понеслась по дороге. Прислушиваясь к ее галопу, Ламберто, улыбаясь, подумал: «Они уверены, что я поехал на свидание, тем лучше. Кажется, мой уважаемый друг Монтемарчиано готовит мне какое-то угощение собственной стряпни. Но, к счастью, пока еще служат мне мои глаза, клянусь небом, я скорее помирюсь с Сикстом V, чем позволю провести себя этой кровожадной и невежественной скотине!»

Вокруг развалин некоторое время царила гробовая тишина, на дороге также не было никого видно; бывший феодальный владетель уже стал было терять терпение, как невдалеке увидал две приближающиеся тени и различил голоса; в одном из них он узнал голос своего приятеля Пикколомини в костюме деревенского факторума[113]; другой был пастух с овечьей шкурой на плечах.

— Сядем здесь, — сказал факторум, указывая на груду камней, находящуюся как раз возле того места, где спрятался Малатеста, — здесь нам некого опасаться, мы свободно можем говорить о наших делах.

«Вот мошенник! — невольно прошептал Малатеста, узнавший в факторуме герцога Монтемарчиано. — Он так хорошо переоделся, что если бы я не узнал его голоса, то никак бы не мог подумать, что это он… Но кто же это другой-то?»

Пастух держал голову повернутой к факторуму, и Малатеста никак не мог рассмотреть его лица. Собеседники говорили очень тихо, так что до слуха Ламберто долетали лишь отрывочные фразы. Однако и то, что он слышал, было для него весьма интересно.

— Нам нужно приготовиться ко всяким случайностям, — говорил Альфонсо, — здоровье папы так слабо, притом же у него много врагов.

Ответ другого достиг ушей Малатеста, как неясный шепот, из которого он мог расслышать только несколько слов: «Мой дядя отлично знал»…

«Какого дьявола его дядя отлично знал? — спрашивал сам себя Малатеста. — И где я слышал этот голос? Он точно отдаленное эхо отзывается в моих ушах!»