Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Произведения для детей (Том 1)

Маршак Самуил Яковлевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Произведения для детей (Том 1) - Маршак Самуил Яковлевич - Страница 52

Изменить размер шрифта:

БЫЛЬ-НЕБЫЛИЦА

Разговор в парадном подъезде

Шли пионеры вчетвером

В одно из воскресений,

Как вдруг вдали ударил гром

И хлынул дождь весенний.

От градин, падавших с небес,

От молнии и грома

Ушли ребята под навес

В подъезд чужого дома.

Они сидели у дверей

В прохладе и смотрели,

Как два потока все быстрей

Бежали по панели,

Как забурлила в желобах

Вода, сбегая с крыши,

Как потемнели на столбах

Вчерашние афиши...

Вошли в подъезд два маляра,

Встряхнувшись, точно утки,

Как будто кто-то из ведра

Их окатил для шутки.

Вошел старик, очки протер,

Запасся папиросой

И начал долгий разговор

С короткого вопроса:

- Вы, верно, жители Москвы?

- Да, здешние - с Арбата.

- Ну, так не скажете ли вы,

Чей это дом, ребята?

- Чей это дом? Который дом?

- А тот, где надпись "Гастроном"

И на стене газета.

- Ничей, - ответил пионер.

Другой сказал: - СССР.

А третий: - Моссовета.

Старик подумал, покурил

И не спеша заговорил:

- Была владелицей его

До вашего рожденья

Аделаида ХитровО.

Спросили мальчики: - Чего?

Что это значит - "Хитрово"?

Какое учрежденье?

- Не учрежденье, а лицо!

Сказал невозмутимо

Старик и выпустил кольцо

Махорочного дыма.

- Дочь камергера Хитрово

Была хозяйкой дома.

Его не знал я самого,

А дочка мне знакома.

К подъезду не пускали нас,

Но, озорные дети,

С домовладелицей не раз

Катались мы в карете.

Не на подушках рядом с ней,

А сзади - на запятках.

Гонял от гуда нас лакей

В цилиндре и в перчатках.

- Что значит, дедушка, "лакей"?

Спросил один из малышей.

- А что такое "камергер"?

Спросил постарше пионер.

- Лакей господским был слугой,

А камергер - вельможей,

Но тот, ребята, и другой

Почти одно и то же.

У них различье только в том,

Что первый был в ливрее,

Второй - в мундире золотом,

При шпаге, с анненским крестом,

С Владимиром на шее.

- Зачем он, дедушка, носил

Владимира на шее?..

Один из мальчиков спросил,

Смущаясь и краснея.

- Не понимаешь? Вот чудак!

"Владимир" был отличья знак.

"Андрей", "Владимир", "Анна"

Так назывались ордена

В России в эти времена...

Сказали дети: - Странно!

- А были, дедушка, у вас

Медали с орденами?

- Нет, я гусей в то время пас

В деревне под РомнАми.

Мой дед привез меня в Москву

И здесь пристроил к мастерству.

За это не медали,

А тумаки давали!..

Тут грозный громовой удар

Сорвался с небосвода.

- Ну и гремит! - сказал маляр.

Другой сказал: - Природа!..

Казалось, вечер вдруг настал,

И стало холоднее,

И дождь сильнее захлестал,

Прохожих не жалея.

Старик подумал, покурил

И, помолчав, заговорил:

- Итак, опять же про него,

Про господина Хитрово.

Он был первейшим богачом

И дочери в наследство

Оставил свой московский дом,

Имения и средства.

- Да неужель жила она

До революции одна

В семиэтажном доме

В авторемонтной мастерской,

И в парикмахерской мужской,

И даже в "Гастрономе"?

- Нет, наша барыня жила

Не здесь, а за границей.

Она полвека провела

В Париже или в Ницце,

А свой семиэтажный дом

Сдавать изволила внаем.

Этаж сенатор занимал,

Этаж - путейский генерал,

Два этажа - княгиня.

Еще повыше - мировой,

Полковник с матушкой-вдовой,

А у него над головой

Фотограф в мезонине.

Для нас, людей, был черный ход,

А ход парадный - для господ.

Хоть нашу братию подчас

Людьми не признавали,

Но почему-то только нас

Людьми и называли.

Мой дед арендовал

Подвал.

Служил он у хозяев.

А в "Гастрономе" торговал

Тит Титыч Разуваев.

Он приезжал на рысаке

К семи часам - не позже,

И сам держал в одной руке

Натянутые вожжи.

Имел он знатный капитал

И дом на Маросейке.

Но сам за кассою считал

Потертые копейки.

- А чаем торговал Перлов,

Фамильным и цветочным!

Сказал один из маляров.

Другой ответил: - Точно!

- Конфеты были Ландрина,

А спички были Лапшина,

А банею торговой

Владели Сандуновы.

Купец Багров имел затон

И рыбные заводы.

Гонял до Астрахани он

По Волге пароходы.

Он не ходил, старик Багров,

На этих пароходах,

И не ловил он осетров

В привольных волжских водах,

Его плоты сплавлял народ,

Его баржи тянул народ,

А он подсчитывал доход

От всей своей флотилии

И самый крупный пароход

Назвал своей фамилией.

На белых ведрах вдоль бортов,

На каждой их семерке,

Была фамилия "Багров"

По букве на ведерке.

- Тут что-то, дедушка, не так:

Нет буквы для седьмого!

- А вы забыли твердый знак!

Сказал старик сурово.

Два знака в вашем букваре.

Теперь не в моде твердый,

А был в ходу он при царе,

И у Багрова на ведре

Он красовался гордо.

Была когда-то буква "ять"...

Но это - только к слову.

Вернуться надо нам опять

К покойному Багрову.

Скончался он в холерный год,

Хоть крепкой был породы,

А дети продали завод,

Затон и пароходы...

- Да что вы, дедушка! Завод

Нельзя продать на рынке.

Завод - не кресло, не комод,

Не шляпа, не ботинки!

- Владелец волен был продать

Завод кому угодно,

И даже в карты проиграть

Он мог его свободно.

Все продавали господа:

Дома, леса, усадьбы,

Дороги, рельсы, поезда,

Лишь выгодно продать бы!

Принадлежал иной завод

Какой-нибудь компании:

На Каме трудится народ,

А весь доход - в Германии.

Не знали мы, рабочий люд,

Кому копили средства.

Мы знали с детства только труд

И не видали детства.

Нам в этот сад закрыт был вход.

Цвели в нем розы, лилии.

Он был усадьбою господ

Не помню по фамилии...

Сад охраняли сторожа.

И редко - только летом

В саду гуляла госпожа

С племянником-кадетом.

Румяный маленький кадет,

Как офицерик, был одет

И хвастал перед нами

Мундиром с галунами.

Мне нынче вспомнился барчук,

Хорошенький кадетик,

Когда суворовец - мой внук

Прислал мне свой портретик.

Ну, мой скромнее не в пример,

Растет не по-кадетски.

Он тоже будет офицер,

Но офицер советский.

- А может, выйдет генерал,

Коль учится примерно,

Один из маляров сказал.

Другой сказал: - Наверно!

- А сами, дедушка, в какой

Вы обучались школе?

- В какой?

В сапожной мастерской

Сучил я дратву день-деньской

И натирал мозоли.

Я проходил свой первый класс,

Когда гусей в деревне пас.

Второй в столице я кончал,

Когда кроил я стельки

И дочь хозяйскую качал

В скрипучей колыбельке.

Потом на фабрику пошел,

А кончил забастовкой,

И уж последнюю из школ

Прошел я под винтовкой.

Так я учился при царе,

Как большинство народа,

И сдал экзамен в Октябре

Семнадцатого года!

Нет среди вас ни одного,

Кто знал во время оно

Дом камергера Хитрово

Или завод Гужона...

Да, изменился белый свет

За столько зим и столько лет!

Мы прожили недаром.

Хоть нелегко бывало нам,

Идем мы к новым временам

И не вернемся к старым!

Я не учен. Зато мой внук

Проходит полный курс наук.

Не забывает он меня

И вот что пишет деду:

"Пред лагерями на три дня

Гостить к тебе приеду.

С тобой ловить мы будем щук,

Вдвоем поедем в Химки..."

Вот он, суворовец - мой внук,

С товарищем на снимке!

Прошибла старика слеза,

И словно каплей этой

Внезапно кончилась гроза.

И солнце хлынуло в глаза

Струей горячей света.