Корабль палачей
(Романы, повести, рассказы) - Рэй Жан - Страница 13

На рассвете, когда «Корабль без названия» только выбирался из залива, борясь со встречным ветром, в Байонну на всем скаку примчался неизвестный всадник. Его лошадь была вся в мыле, несмотря на довольно прохладное раннее утро.

Таможенники немедленно пропустили его, указав самый короткий путь.

Через полчаса телеграф Шафа[5] заработал на полную мощность. Крайне важное сообщение старательно переходило с одного холма на другой; принятое с помощью бинокля, оно немедленно передавалось на следующую станцию. Через несколько часов сообщение дошло до Парижа. После этого ему потребовалось всего три часа, чтобы достичь английского берега.

Параллельно были задействованы вспомогательные линии, с помощью которых были предупреждены Бордо и Нант. Затем ответное послание со скоростью ветра промчалось через всю Францию и было передано кораблям морским кодом с помощью флажков и прожекторов.

Глава VII

Наказание после преступления

Существует распространенное мнение, что после окончания войны между Англией и Испанией закончилась эпоха пиратства в Атлантическом океане и Средиземном море.

Конечно, размах пиратских операций значительно уменьшился, но вплоть до XIX века британский флот продолжал прилагать усилия, стараясь сделать море более безопасным. На протяжении продолжительного промежутка времени небольшие скоростные парусники, великолепно вооруженные и имеющие на борту элитную команду, угрожали безопасности плавания в Средиземном море и в Бискайском заливе.

Подобно паукам, подстерегающим свою жертву, они прятались в укромных бухтах испанских, португальских и североафриканских берегов, чтобы напасть на беззащитные торговые суда. И сколь бы быстро ни прибывали в нужное место патрульные суда морской полиции, пираты всегда успевали скрыться.

Впрочем, в эту эпоху морская полиция только создавалась, и ее главной задачей было задерживать суда, подозреваемые в перевозке рабов из Африки в Америку для нуждавшихся в рабочей силе богатых плантаторов Нового Света.

Так или иначе, но в 1838 году пиратство вспыхнуло с новой силой.

Французская шхуна «Матильда», курсировавшая между Малагой и Нантом, бесследно исчезла на широте мыса Ортегал, и обвинить погоду в ее исчезновении было невозможно. Судно не только перевозило ценный груз, но у него на борту находился богатейший арматор Дюрье-Лассаль, имевший при себе крупную сумму золотыми монетами.

Вскоре пришла очередь торговому английскому флоту потерять таким же загадочным образом несколько кораблей, в том числе «Кемпер-даун», «Оуз» и «Мироку», которых так и не дождались в порту назначения, то есть в Лондоне.

В морских кругах вскоре распространилась жуткая новость о действиях «Корабля без названия», загадочного пирата, поднявшего, подобно своим предшественникам XVIII века, черный флаг.

Несмотря на то, что английское адмиралтейство категорически опровергало эти тревожные слухи, возможно, с целью успокоить слишком мнительных моряков, оно приказало коммодору Уилферсу в начале 1842 года заняться детальным изучением проблемы. Коммодор должен был под предлогом увеселительного путешествия выйти на своей яхте из Лондона в Алжир с остановками во многих французских и испанских портах.

Поулкат знал об этом путешествии, хотя и не был в курсе его основной цели. Он выяснил, что команда яхты «Мэйбаг» состояла всего из двенадцати человек и был уверен, что яхта отправляется в чисто увеселительное плавание с сэром Уилферсом и его семьей.

И он сообщил эти сведения донне Марипозе к ее вящему удовольствию.

В свою очередь она поделилась со своим сообщником некоторыми соображениями. Она сказала:

— Мне жаль, что у нас неполная команда. Я должна сказать вам, Поулкат, что после дела с «Мирокой» я приказала сделать перерыв, чтобы обо мне забыли. Эти пятнадцать человек, которых удалось собрать Пинто, отнюдь не могут считаться хорошими матросами; скорее, это опытные бойцы, знатоки абордажного боя.

— Так вы, значит, собираетесь взять «Мэйбаг» на абордаж? — Поулкат был восхищен до глубины души далеко идущими планами донны Марипозы.

— Разумеется! Что еще мне остается делать? К счастью, у нас есть Кросби, Бюрк и пять ваших матросов, чтобы обеспечивать нашему судно необходимую скорость. И очень удачно, что с нами остался подобранный нами лоцман!

— Это весьма способный парень! — ухмыльнулся Поулкат. — Особенно если он уверен, что у него в кармане вот-вот зазвенят золотые дукаты!

Этот разговор состоялся в вечерних сумерках, когда Пинто, немного пришедший в себя после встречи с черным призраком, подал госпоже на стол изысканный ужин с дорогими винами.

Донна Марипоза неожиданно оказалась в прекрасном настроении.

— По правде говоря, я начала ужасно скучать в своем старом замке, — призналась она. — Даже слезы и стоны малышей-испанцев не приносили мне утешения несмотря на то, что старый Карпио очень искусно расправлялся с этими сопляками. Неделю назад, чтобы доставить мне удовольствие, он свернул шею двум из них, словно обычным цыплятам. Но в конце концов устаешь от всего, даже от цыплят.

Поулкат поддержал ее мнение, и они дружно рассмеялись.

— И я не имею ничего против небольшого развлечения с двумя юными англичанами! — проскрежетала старая колдунья.

Поулкат пожал плечами с безразличным видом:

— Как вам будет угодно, донна Марипоза! Они принадлежат вам.

— Эй, Карпио! Проснись, старый демон! — крикнула она.

Карпио с трудом пришел в себя.

— Сходи, приведи в чувство этих английских поросят, — приказала ему хозяйка. — Если будет нужно, скажи Пинто, чтобы он помог тебе. Это подействует на твои раны, словно бальзам, — засмеялась колдунья. — Надеюсь, ты не потерял свой хлыст?

— Вы же знаете, госпожа, что я никогда не расстаюсь с ним.

— За исключением тех случаев, когда он прогуливается по твоей спине, — фыркнула старая карга.

— Точно так же я никогда не расстаюсь со своей сумкой с инструментами, — сообщил старик, глаза которого внезапно заблестели странным образом.

— Очень хорошо! Ну, ладно, иди!

— Про какую сумку он говорил? — поинтересовался Поулкат, когда слуга ушел.

Донна Марипоза ухмыльнулась:

— Этот Карпио — очень опытный палач, и я за все золото мира не согласилась бы остаться без него. Я уверена, что в соревновании он оставил бы далеко позади самого опытного китайского пыточного мастера. В его сумке содержится целый набор игл, щипчиков и других инструментов, большинство из которых он придумал и сделал сам; с их помощью он может сверлить зубы, выкалывать глаза, поджаривать нервы, не причиняя жертве повреждения, способные закончиться смертью, но вызывающие невероятные страдания.

— Это весьма любопытно! — сказал Поулкат. — Хотел бы я понаблюдать за его работой с братцами Корбетт. Эти мерзавцы заставили меня порядком поволноваться.

— Мы с вами прекрасно понимаем друг друга, — задумчиво произнесла колдунья. — Как удачно получилось, что после несчастья с «Хоком» вы явились в мой замок! Надеюсь, что эта встреча будет началом нашего длительного плодотворного союза! Но куда пропал Карпио?

Вместо ответа послышался отчаянный призыв на помощь. Кто-то забарабанил в дверь.

Поулкат, как человек предусмотрительный, схватился за пистолет.

Бюрк, бледный как полотно, втащил в каюту с трудом державшегося на ногах Карпио, который тут же рухнул на диван, едва рулевой отпустил его.

— Ах, ад и все его дьяволы! Что с ним случилось, Бюрк? — заорал Поулкат. — Кто смог избить его таким жутким образом?

Действительно, Карпио находился в жутком состоянии. Распухшее и посиневшее от жестоких побоев лицо было залито кровью. Из окровавленного рта торчали обломки зубов.

Бюрк, ошеломленный случившимся, не сразу услышал вопрос Поулката, и тому пришлось повторить его.

— У него раздроблена нижняя челюсть, да и позвоночник вряд ли выглядит лучше, — пробормотал Бюрк. — Можете поверить мне, сэр, в это дело должен был вмешаться не иначе как сам дьявол… Я случайно взглянул на него, когда он вместе с Пинто направлялся к переднему отсеку трюма, где были заперты английские мальчишки. Потом послышался жуткий вопль — у меня даже мелькнула мысль, что с судном случилось что-то страшное. Я кинулся к Карпио и Пинто… И знаете, что я увидел, сэр? Пинто ничком лежал на палубе с разбитой головой, а его напарник, как вы могли увидеть сами, находился примерно в таком же состоянии, хотя и держался на ногах.