Ксенофоб - Шенгальц Игорь Александрович - Страница 41

Его приятель был с ним не согласен, но ледоруб все же опустил.

— Отвезите меня туда, где я могу согреться, прийти в себя и переодеться! — Меня всего колотило от внезапного приступа холода, но я пытался командовать уверенно.

«Дырокол», валявшийся в снегу, я подобрал и сунул в карман — это великолепное оружие уже в который раз выручало меня в трудную минуту. Так что в случае необходимости отбиться от бородача с ледорубом я сумею, вот только не хотелось причинять неприятности моим невольным спасителям, напротив, я намеревался щедро их отблагодарить. Благо портмоне также осталось при мне во внутреннем кармане куртки, вот только купюры размякли в воде и приобрели совершенно нетоварный вид. Ничего, обсушат.

— Отвезем, барин, все равно клев сегодня слабый, — миролюбиво согласился первый бауэр. — Да и рыбу вы всю распугали, зря только прикармливали.

Я поневоле улыбнулся, понимая, что не из-за рыбы они сюда приехали, хотя сложись все чуточку иначе, я сам стал бы рыбьим кормом на долгое время.

Уже взгромоздясь на телегу, я внезапно вспомнил слова дяди Отто касательно реликвии фогелей. И, вспомнив, чуть было не хлопнул себя по лбу с досады.

Но и мой драгоценный дядя совершил ошибку. Решив, что перед ним находится живой труп, он сболтнул лишнее.

Ведь если он на самом деле не имеет понятия о том, кто такой Грэг, то никто не мешал репортеру вынести реликвию. А куда он отправился после? Правильно, прямиком домой.

Значит, искать реликвию нужно там, а также следовало позаботиться о безопасности Элен и ребят. Слишком крупную сеть набрасывают на город, лучше погостить некоторое время у родственников на природе.

Я обязан опередить всех и спрятать Элен и детей, вывезти их из квартиры и укрыть в безопасном месте у родственников на природе. А заодно, если повезет, отыскать спрятанную реликвию фогелей, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор.

У моих противников длинные руки, но и их не тысячи, все сделать одновременно они не успевают. Я был уверен, что до дома Грэга еще никто не добрался.

Поэтому следовало поспешить, а я даже не знал, как далеко от Фридрихсграда нахожусь, и шанс отыскать переговорник в этой глуши был ничтожно мал. Свой же переговорник я утопил.

Лошадка медленно бежала по снегу. Ускорить наше передвижение я не имел возможности. Все, что мне оставалось, это надеяться, что в этот раз удача будет на моей стороне.

Главное, спасти Элен и детей! И я готов был разорвать любого, кто встанет на моем пути.

XXIII

ЭЛЕН

Мы неспешно продвигались вдоль реки. Лошадка не могла бежать шибче в силу возраста и снега. Мои спасители стремительно распили весьма значительного размера бутыль самогона, время от времени предлагая и мне глоток, но я каждый раз отказывался.

Будь у меня хотя бы какой-то альтернативный вариант маршрута, я бы выбрал его. Еще я тревожился, что дядя Отто меня опередит и вернется в столицу раньше. Но, во-первых, он думал, что я мертв. А во-вторых, Отто сначала должен был доставить груз до места назначения, а уж потом заниматься прочими делами.

Я не сомневался, что контрабанда для Отто — лишь прикрытие его более серьезных дел. Зная дядю, я предпочел действовать наверняка. Нужно арестовать его превентивно, не дожидаясь, пока он сделает свой ход, а потом уж разбираться, кто прав, а кто виноват. Думаю, Белла сумеет выхлопотать для меня ордер на арест — оснований более чем достаточно.

И все же лучше поторопиться. Но баэуры за последний час слишком набрались, чтобы внимать доводам разума.

Вокруг было на что посмотреть. Река, покрытая коркой льда, еще недавно смертельного, казалась мне, пережившему ее объятия, прекрасной.

Белый пушистый снег, круживший в воздухе, опадал на реку, укрывая ее поверху, словно одеялом. Деревья стояли слегка прогнувшись под весом снега, готовые, как и обычно, переждать зиму, чтобы весной вновь окраситься в яркие цвета.

Несмотря на опьянение, кобылой бауэр правил уверенно, пока мы неожиданно не уперлись в полицейский пост, перекрывающий дорогу. Но из свежепокрашенной будки никто не выходил.

— Сволочи! — проникновенно пояснил бауэр с ледорубом, который он держал под мышкой, — полиция аж из города явилась! Соседи наши учудили. Везет же людям!

Я вспомнил заметку в газете про спиртовую реку — результат дерзкой провокации предводителя дворянства Ланге. В статье, правда, говорилось, что полицейскими силами все подъезды к месту происшествия были заблокированы.

— Пьют, гады, бесплатно. Оттаивают лед и пьют! Почему не у нас такое?..

Я соскочил с повозки и обошел шлагбаум. Полицейских видно не было. Но кое-какие звуки до меня все же доносились.

Заглянув в будку, я убедился в правильности собственных предположений. Два представителя правопорядка беззаветно храпели, прислонившись спинами к тонкой стенке будки, а головы доверчиво склонив на плечи друг другу. На полу рядом с бравыми вояками стоял полупустой бидон, в котором еще плавали кусочки льда.

Идиллия!

Если бы покойный барон-капитан Мартынов мог лицезреть подобное нарушение, его бы инфаркт хватил. Нынешнее же полицейское начальство, как я видел, не особо следило за моральным обликом своих подчиненных.

Я отошел от будки, поднял шлагбаум, и телега медленно проехала вперед. В качестве назидания полицейским, а заодно поощрения моим спасителям бидон с остатками жидкости я конфисковал.

Бауэр, так до сих пор и не расстававшийся с ледорубом, только лишь понюхал чудный спиртовой аромат, шедший из недр бидона, как расплылся в широкой щербатой улыбке и безо всяких сомнений откинул ледоруб прочь, признав наконец меня за человека.

Через четверть часа пути мы встретили целую группу, человек пятьдесят, продвигавшуюся в направлении соседней деревни. Бабы несли коромысла с ведрами, мужики вели за узды лошадей, впряженных в телеги, на которых неровными глыбами громоздился лед. Бабы шли молча и сосредоточенно, мужики же распевали во все горло песню за песней. Мы невольно остановились, пропуская процессию.

Люди перевозили спиртовое излишество от реки к деревне. Предводитель дворянства Ланге был бы доволен результатом своей шутки.

— Наколдовали, твари! — проникновенно придвинулся ко мне бауэр. — Кому-то все, а кому-то ничего! Ну да ладно, выжрут все не выжрут, все равно растает и уйдет... — Он засмеялся мелким неприятным смехом.

К счастью, к месту разлива спиртового озера мы не отправились, мои спасители самостоятельно успели опьянеть настолько, что чувство ответственности за спасенного, то есть за меня, стало пропадать, поэтому я решил увеличить им гонорар в два раза. Мы свернули в лес, миновали место оцепления и еще через какие-то полчаса добрались до тракта, ведущего в Фридрихсград.

Отсюда до города было уже недалеко — час-полтора пешим ходом. Купюры в моем бумажнике слиплись и заледенели. Я вытащил все, что смог выковырять, и вручил бауэрам.

— Лед растает, деньги высушите. Тут достаточно!..

Уж не знаю, поверили ли они мне, хотя в портмоне было и правда более чем достаточно — марок двести-триста, столько крестьяне не зарабатывали в год. Но содержимое бидона еще не подошло к концу, и на излишние разговоры мои спасители время тратить не захотели.

Я вернул тулуп хозяину. Тот накинул его себе на плечи и равнодушно бросил ледяной комок денег на телегу, после чего со мной весело распрощались, с трудом развернули телегу в обратном направлении, а уже через четверть часа я остановил грузовой мехваген, следовавший в сторону столицы, и удобно устроился на пассажирском сиденье.

Водитель был весьма удивлен моим видом, но обещанная награда заставила его промолчать и не задавать вопросов. Холод я почти не чувствовал. Как и с выпивкой, мой организм словно бы включался на полную мощность в нужный момент, то выводя токсины, теперь же усиливая кровообращение. Одежда заледенела, но мне было все равно.