Волчья ягода - Данилова Анна - Страница 22

Он обожал риск за острые ощущения, за сладость предвкушения добычи… И в этом мы были с ним похожи. Но я больше чем уверена, не последнюю роль в том, что мы так быстро нашли общий язык с Р. и он принял меня как родную дочь, сыграла моя природная прямота, которую я продемонстрировала ему прямо в первую нашу встречу.

Для начала он взял меня к себе в агентство, а потом уже, где-то через пару месяцев, предоставил мне довольно тепленькое местечко конкурсного управляющего на одной московской фабрике… А так как я уже была знакома с подобной работой, мне не составило труда с помощью Р. выкупить на средства разваливающейся фабрики довольно приличную квартиру в районе Крылатского. Р. подбадривал меня и говорил, что это только начало…

Видел бы Р. меня сейчас! Но его уже не было в живых. Таких людей-птиц подстреливают на лету… Как моего Игоря…"

Долгое отсутствие Вика начинало действовать на нервы, и Анна стала задавать Доре уже вполне конкретные вопросы: где живет Татьяна и насколько серьезны отношения Татьяны и Вика, чтобы предположить, что он переехал к ней жить?

– Да как же он может к ней переехать, если весь его гардероб здесь?! Вы что, не знаете своего бывшего мужа? Да он же форменный пижон, каких свет не видывал…

Дора иногда забывалась и позволяла себе вольности вроде этой. Анна же, которая всегда была категорически против панибратства, едва сдерживалась, чтобы не осадить ее…

– Я думаю, Дора, что у него неприятности на работе… Не вижу другой причины, по которой бы он не заявился домой… Ты не знаешь, он работает ТАМ ЖЕ? Его кафе расположено по тому же адресу или он купил себе помещение побольше?

– Все там же, только они расширились за счет соседнего магазина и коммунальных квартир, жильцов которых ваш муж расселил в такие районы, что бедолагам не позавидуешь. Зато теперь все они живут отдельно… Право, и не знаешь, что лучше…

– Дело в том, что я звонила к нему туда, но там трубку никто не берет. Почему?

– А у них поменялся номер. Что же вы раньше-то у меня не спросили? Я еще хотела вам предложить позвонить ему, но подумала, что незачем мне вмешиваться в ваши отношения и уж тем более – давать советы. Вы – женщина умная, рассудительная и сами знаете, что нужно делать. А мое дело маленькое – приготовить вам покушать и немного прибраться…

– Вы правы, Дора, но теперь я решила позвонить ему… Дело в том, что мне нужна его помощь, кроме того, он ведь имеет право знать, что я приехала, что живу у него… Представьте, что будет, если вдруг они придут вдвоем и увидят меня лежащей в ЕГО постели… Так что скажите мне его номер…

Дора молча наблюдала за тем, как пытается Анна дозвониться в кафе. Она, разумеется, обманывала ее, когда говорила о том, что не собирается вмешиваться в их жизнь. Конечно же, Дора не вытерпела и еще пару дней тому назад сама позвонила в кафе, чтобы предупредить Вика о том, что в его квартире живет Анна, что она больна и ждет его. Но, к ее досаде, трубку никто не брал, и тогда Дора сама поехала туда. Но на дверях кафе висел замок.

– Никто не берет трубку… Ты дала мне правильный номер?

Дора обиженно поджала губы.

– Скажете тоже… – И тут она чуть не проболталась, когда открыла рот, чтобы сказать, что в тот раз, когда она звонила, трубку тоже никто не брал. – А вы позвоните позже, может, он и появится…

– Дора, вы извините меня, но мне бы хотелось побыть одной… – вдруг неожиданно для себя сказала Анна, чувствуя, что уже не может находиться в одной комнате с этой назойливой и неприятной особой. Она не могла объяснить, чем же так раздражала ее Дора, но мысль о том, что ее уход из квартиры все же реален и что после того, как соседка уйдет, здесь станет легче дышать, придала ей силы.

Анна уже потихоньку начинала презирать себя за свою трусость и робость перед этой клушкой! С какой стати она боится ее? Подумаешь, соседка Вика! Ну, вызовет она, на худой конец, милицию (если сильно разозлится, конечно), скажет, что в квартиру, которую ей доверили, пробралась незнакомая женщина и живет там… Кто же ей поверит? У Вика наверняка остались какие-то документы и особенно фотографии, подтверждающие, что они были мужем и женой.

Скорее всего именно последнее соображение и повлияло на дальнейший ход событий, сделав Анну более решительной. Разумеется, не считая того, что она почти поправилась и чувствовала себя вполне сносно.

Дора, услышав пожелание Анны оставить ее в квартире одну, чуть не задохнулась от злости. Она была оскорблена в своих лучших чувствах и теперь смотрела на эту неблагодарную выскочку, проворовавшуюся банкиршу совершенно другими глазами… Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы прийти в себя и сказать Анне в лицо все, что она посчитала необходимым. Дора, как всякая другая женщина ее породы, умеющая не только быть гибкой, когда это нужно, но и находящая особое удовольствие в том, чтобы достаточно убедительно и громко (причем так, чтобы это было оскорбительно для противоположной стороны) постоять за себя, вдруг густо покраснев, выпалила:

– Я никуда не уйду! Конечно, теперь, когда вы окрепли и в услугах домработницы не нуждаетесь, можно меня выставить вон?! Нет уж, голубушка, у тебя это не пройдет… Ты собиралась обобрать своего бывшего мужа? Думаешь, я не вижу, какими завидущими глазами ты смотришь на всю эту роскошь, которая теперь должна достаться другой? У тебя своя жизнь, а у нас – своя. Вот и убирайся туда, откуда прикатила… Ну надо же: я за ней ухаживала, кормила ее, поила, а она выставляет меня за дверь! Да если хочешь знать, он и словом не обмолвился о тебе, когда ты уехала… Бросила такого мужика, променяла его на заграницу! Он из тебя человека сделал, был предан тебе, как пес, а ты? Сама убирайся отсюда, пока я не вызвала милицию!

"Дора завелась, что называется с пол-оборота. Ее, казалось, уже невозможно было остановить. И это в ответ на простую просьбу… Лакейско-плебейская психология! Ну что с нее взять?!

Я подошла к ней и посмотрела ей прямо в глаза.

– Я вам благодарна, Дора, за все, что вы для меня сделали… – Мне с трудом давалось это внешнее спокойствие, поскольку и во мне струилась кровь моих предков, таких же плебеев, как Дора. – Я не хотела вас обидеть, просто, учитывая мое сложное психологическое состояние, мне сейчас необходимо побыть одной… Давайте не будем ссориться, а тихо-мирно разойдемся… И не стоит меня оскорблять, тем более что мы с вами практически совсем незнакомы. Вы – домработница моего мужа, не больше. И не надо брать на себя заботу о его будущем. Вик много сильнее, чем вы думаете. Вы и его-то не знаете. А в том, что вы мне подсунули несуществующий телефон, я просто уверена…

– Несуществующий? Как это? – Дора стояла передо мной красная, будто после парной, и от нее снова пахло чем-то кислым. Должно быть, потом. Однако желание базарить у нее, похоже, угасло.

– А вот так. Я ни за что не поверю, что Вик мог вот так запросто закрыть кафе. С какой стати? Вы же прекрасно знаете, что, кроме кафе, там находится еще кое-что…

– Меня это не касается.

– Вот и хорошо. И не надо мне угрожать. Просто оставьте меня в покое, и все. А завтра утром приходите. Надо же, чтобы кто-то готовил мне завтрак и мыл полы…

Я подозревала, что Дора мыла полы и в игорном зале, который Вик организовал под прикрытием кафе. И, судя по тому, как Дора отреагировала на мой намек и быстренько ретировалась, я попала в самую точку.

Наконец-то в квартире стало тихо, и я смогла спокойно изучить содержимое всех шкафов и ящиков Вика. Что я искала? Да мало ли что! Мне было интересно, чем занимался мой бывший муж, оставшись без меня. Я высылала ему деньги достаточно регулярно, как бы расплачиваясь за все то, что он для меня сделал, и считала, что поступаю правильно. Это в моей прошлой жизни мне на каждом углу внушали, что благодарность за оказанную тебе услугу нужно выражать лишь словами. В том же мире, куда я всегда стремилась и в котором прожила последние три года, за все расплачивались деньгами. Слова могут быть фальшивыми, к тому же на них ничего не купишь. А за деньги можно купить даже дружбу. К примеру, дружбу такой вот Доры. Что и сделал Вик.