20 000 лет подо льдом
(Забытая палеонтологическая фантастика. Т. XXIII) - Йокаи Мор - Страница 4

Однако вдруг сани остановились и но хотели двигаться далее. Его светлость вообразили, что сопутствующие нам его подданные препятствуют дальнейшему движению, и поспешил прогнать их с саней несколькими ударами лапы.

Я не раз имел случай заметить, что стоять на стороне сильного и помогать ему, когда он гневается на кого-нибудь и наказывает его, — дело самое благодарное.

Схватив одного медведя из наиболее поколоченных его светлостью, я придержал его за ухо и начал изо всех сил обрабатывать его арапником.

Когда медведь, весь дрожа и не смея ни пошевельнуться, ни пикнуть, весь съежился в комок, я накинул ему на шею недоуздок и впряг его в сани.

Точно так я поступил и с пятью другими его товарищами.

Составилась великолепная медвежья шестерня. Я сел на передок, махнул арапником — и мы снова помчались по льду с быстротою ветра.

Его светлость ревел от радости и восторга, между тем как Бэби томно потявкивала, грациозно вытянувшись во всю длину саней. Быстрая езда, очевидно, кружила ей голову.

Остальные медведи рысью бежали за нами, как и подобает настоящей свите.

Мой расчет был совершенно верен; медведи должны были прямо привезти меня к себе домой. Где-нибудь да жили же они! По всей вероятности, в одной из тех ледяных пещер, о которых я уже упоминал.

С быстротою двадцати английских миль в час приближались мы к мысу Цихи и прибыли в медвежью столицу при чудном северном сиянии. Около нее пришлось втащить сани на довольно порядочную высоту, и я добросовестно спешу заявить, что моя оригинальная шестерня выполнила эту трудную задачу мастерски.

Взбираться вверх по скользкой поверхности только и можно было с помощью когтей полярных, привычных ко льду зверей; всякое же другое животное неминуемо сломало бы себе тут шею.

Наконец, мы добрались до ледяной скалы, в которой зияло полукруглое отверстие едва в вышину человека, как раз такого размера, что сани могли пройти в него.

Дорога, ведущая к этому месту, подтверждала мое мнение, что тут живет весь медвежий народ, а взгляд на разветвляющуюся отсюда долину доказал, что я нашел именно то, чего искал.

Вся эта долина была густо усеяна вытащенными из пещеры костями допотопных животных. Я узнал между ними скелеты зубра и лося.

Прежде, чем ввести уважаемых читателей в пещеру, я постараюсь объяснить, каким образом могла очутиться тут ледяная пещера со своими мертвыми обитателями.

Что в ледяных горах Северного Ледовитого моря находятся мамонты — это факт, не подлежащий никакому сомнению. Но, так как этот допотопный слон может обитать только в жарком поясе и питаться лишь травой не ниже бамбукового тростника, здесь же имеется только лед вместо какой бы то ни было травы, то само собой является вопрос, как мог попасть в лед мамонт или как мог образоваться лед вокруг мамонта.

Вот как я решил этот замысловатый вопрос.

В периоде плиоцена (Plyocene)[3], как известно, поверхность земли попеременно то поднималась, то опускалась, почему на земле происходили большие изменения.

Еще в сравнительно недавнее время был случай, когда наблюдали изменение поверхности остывшей земной коры: храм Юпитера Сераписа в Пуццуоле сначала совершенно погрузился в море, а потом снова поднялся из него на большую высоту, чем прежде. Вгнездившиеся в стены и колонны храма модиолы, раковины фола (Phola) и прочие штофаги доказывали, как глубоко он сидел в море.

При подобных волнообразных движениях земной коры все живое в паническом ужасе спешило убраться с места катастрофы и инстинктивно забиралось в мрак пещер.

Ну, а как они попали именно в ледяные пещеры или как попал к ним в пещеры лед?

А вот как.

Одновременно с волнообразными движениями земной коры некоторые слои ее местами трескались и отрывались. Из глубоких трещин вырывалось пламя горевшего внутри земли огня, между тем как морские воды наполняли образовавшиеся провалы и углубления. Последствием этого явилось массовое испарение воды. По закону же физики, при мгновенном переходе жидкого тела в газообразное состояние связывается много теплоты и развивается много холода.

Кто желает в этом удостовериться, тот пусть посетит завод, где производится искусственный лед посредством жарко натопленных печей.

Таким образом, вследствие внезапно наступившего испарения сразу образовался лед. Под трещинами поднимавшейся вверх земной коры просочившаяся вода превращалась в лед.

Когда же, через некоторый промежуток времени, поднявшийся было слой снова вдруг опадал, то пещеры мгновенно наполнялись водой и обитатели их тонули.

Раньше же проникнувшая под этот слой вода уже была превращена в лед. Как известно, лед, благодаря своему весу, не может опускаться ни под каким давлением. В силу этого, образовавшийся во время растрескивания земли лед в свою очередь поднялся вверх со всем находившимся на нем слоем, и таким образом создался плавучий остров, покоящийся на льду.

Известно, что и у моря есть течение, стремящееся с юга к северу. В те давние времена это течение было гораздо сильнее настоящего. Доказано, что Флоридские острова, обязанные своим происхождением беспрерывной деятельности кораллов, понемногу дали заливу другое направление.

Это течение овладело плавучим островом и привело его к ледяным горам Северного Ледовитого моря, между которыми он и застрял.

Таким путем вот и очутились тут мамонты вместе с своим убежищем — пещерой.

Я уже ранее был убежден, что наша твердая земля покоится тут на ледяном фундаменте, под которым находится настоящее море; мнение мое блестяще оправдалось последующими событиями.

Пред входом в пещеру сторожил старый медведь. При нашем появлении он испустил короткий, отрывистый звук — сигнал тревоги, за которым последовал страшный рев как изнутри, так и снаружи.

Навстречу выбежали с десяток медвежат. Узнав, очевидно, в сидящей в санях парочке своих родителей, они от радости начали кувыркаться друг через друга.

Я остался один в санях и начинал слегка тревожиться относительно исхода моего рискованного предприятия.

В пещере так и кишело медведями — дикими, неукрощенными чудовищами… Дело плохо!

Но вот моя шестерня, как бешеная, помчалась со мной в пещеру. Остановить ее не было никакой возможности. К сожалению, я не догадался продеть им в нос кольца.

В то мгновение, когда я уже окончательно считал себя погибшим, у меня явилась блестящая мысль. Я достал лампу, устроенную по системе Друммонда и, приводя в действие механизм, зажег ее и с триумфом влетел в пещеру при ослепительном электрическом освещении!

Результат вышел поразительный. Моя великолепная шестерня, ошеломленная внезапным ярким сиянием, разом упала на колени, а все обитатели пещеры вдруг замолкли и, съежившись, ползком спешили попрятаться по тенистым углам.

Но и сам я был очарован представившимся мне зрелищем.

Я находился как бы в громаднейшем соборе, выше базилики св. Петра в Риме; весь он со своими стенами, сводами и колоннами состоял изо льда. При свете кислородной лампы все кажется сделанным из чистого серебра, а тени мерцают цветами изумруда. Повсюду виднеются ультрамариновые фантастические украшения. Сверху спускаются роскошные сверкающие фестоны. Сквозь целый ряд разнообразных арок виднеется боковая пещера…

Там, в высоте, тянутся смело перекинутые через пространство галереи с изящной балюстрадой, а над зияющей по самой середине пещеры пропастью тянется «чертов мост» из прозрачной, как кристалл, ледяной массы.

С задней стены спускается как будто громадная белая завеса, прикрывающая титанический церковный орган, образовавшийся из ледяных сосулек, не уступающих в длине самым высоким соснам.

Там же, в глубине пещеры, возвышается точно жертвенник, а пред ним — гигантский призрак, идол, — снежно-белый, блестяще-отполированный зубами животных скелет стоящего на задних ногах мамонта.