Обузданный Гнев (СИ) - "Кат Зозо" - Страница 48

— Петра — моя подчиненная и товарищ по оружию, не более того, — отрезал парень несколько строгим голосом. Видно, его раздражали мои предположения. Или он и сам всё давно заметил, но желает об этом не распространяться? Забавно. — Но на данном этапе я ей доверяю намного больше, чем тебе, — серо-голубые глаза настороженно сверкнули в полумраке. — Так что? — сделал глоток. — Продолжим или ты и дальше будешь избегать прямых вопросов?

— Тц! — фыркнула я, понимая, что так просто не избегу головной боли. — Отлично! — гневно бросила я. — Знаешь, что? Я расскажу тебе то, что ты хочешь знать. Даже больше! Так как прекрасно знаю, что в дальнейшем ты всё равно будешь допытываться подробностей. Но расскажу лишь один раз. Если не поймёшь с первого раза — твои проблемы, понял? — Леви ничего не сказал, лишь бросил на меня некий усталый взгляд, говоривший, что давно пора это было сделать. — Слушай, — вздохнула я, отворачиваясь в сторону и начиная свой рассказ.

Родилась я в самой обычной семье. Мать и отец были стандартными рабочими, что трудились на благо общества. Да и дом у нас был не слишком богатый, но и бедным его не назовёшь. Короче говоря, как все. У меня была старшая сестра Агна, которая во многом была лучше. Сильнее, смелее, умнее, быстрее… Так как мы были близнецами, нас часто сравнивали, но разница была колоссальной. Я всегда всего боялась, пряталась за её спину и пыталась отыскать поддержку у остальных. Родители это также замечали.

Возможно, со временем мы бы выросли, поступили бы в университет, выскочили замуж и нарожали детей, как того и требовало общество. Также прожили стандартную жизнь. Но проблема в том, что наши родители состояли в некоторой организации… Хотя это можно назвать сектой. В ней имелись свои верования, клятвы и обычаи. И все без исключения верили, что любое действие их общины, приводит к благу всего общества. Что эта за группировка, рассказывать не буду, да и смысла нет. Лишь скажу, что в определённый момент все семьи, что состояли там, должны были отдать одного своего ребёнка в эпицентр этой секты, чтобы его воспитали как оружие и использовали на «благо общества».

Как проходил выбор, не важно, но родители решили, что лучше им было отдать меня, так как особыми навыками я не выделялась. В возрасте шести лет родная мать собрала меня, умыла, взяла за руку и отправилась на встречу с неким мужчиной, который в дальнейшем должен был стать нашим тренером. Ничего не объясняя, она просто передала меня ему в руки и сказала, чтобы я либо исполнила свой долг перед «обществом», либо умерла. Это последнее, что я помню от неё.

В дальнейшем, я жила и тренировалась в неком лагере, скрытом от посторонних глаз. Даже верхушка самой секты толком не лезла туда. А дети не выходили оттуда. Это место стало нашим новым домом и тюрьмой, так как покинуть стены мы могли только вперёд ногами.

Таких как я было больше тридцати человек. Вначале мы все боялись и плакали каждый день, прося хотя бы одной мимолётной встречи с родителями. Но позже поняли, что никакой встречи не будет. Нас бросили и отправили на убой, как скот. Более того, вероятнее всего, наши же родители уже давно мысленно похоронили нас, заверяя себя, что так надо. Долг превыше всего!

Тем временем, нас тренировали и днём и ночью. Не было ни дня, чтобы у кого-то не сломалась хотя бы одна кость. Каждый раз мы просыпались и задавались одним вопросом — кто будет сегодня? Мне такой «подарочек» выпадал каждый месяц. Тренер, в итоге, заверял, что таким образом наше тело окрепнет. Мы привыкнем к боли и сможем выжить. Что это — ради нашего же блага. Ради чёртового высшего блага. И… мы ему верили. Да, верили.

Иначе там не выжить. Он — единственный взрослый, которого мы видели каждый день. Остальные тренера то появлялись, то бесследно исчезали, но он был там постоянно. В каком-то смысле он заменил нам родителей, так как без веры, что ты в этом мире хоть кому-то нужен, ребёнок не может прожить. Да и мы мало что понимали. Все его слова были для нас единственной истиной. Все его действия — справедливостью. Даже если больно, даже если хотелось кричать и биться в агонии, мы всё равно ему верили. Иного просто не знали.

Но каждый раз после очередной сломанной кости тренер отправлял нас в лазарет и готовил чай. Чай, который позволял костям окрепнуть. И этот запах… запах любого чайного напитка…

Стоит мне почувствовать это дерьмо, как боль во всех переломах в момент даёт о себе знать. Этакий метод кнута и пряника. Сначала переломы и сотрясения, а потом… тёплый ароматный напиток, что согревал твоё тело изнутри, но не давал того, что действительно хотелось. Обманчивое чувство.

Время шло, и мы действительно становились сильнее. Хотя я… из всей группы была самой слабой и бесполезной. Всегда отставала, из-за чего тренер избивал меня до тех пор, пока у него не уставали конечности. Но порой он был и добр, как нам казалось. Правда, тогда мы не совсем понимали, что это «доброта» лишь очередное проявление его садизма. Зачастую, он уводил мальчика или девочку в отдельную комнату, чтобы удовлетворить свои сексуальные потребности. Ему было плевать, кто это. Плевать, сколько ему или ей лет. Плевать на то, что при этом ребёнок чувствовал, так как в конце дети верили, что это своеобразное проявление заботы и любви. Все ведь через это проходят, верно?

Но мы крепли. Среди нас появился негласный лидер, который был намного сильнее остальных. Более того, он всегда заботился о нас. Заботился по-особому. Не так как тренер. Мы научились доверять лишь друг другу. Понимать с полуслова и не оставлять своих, чтобы не случилось. Стали семьёй. Даже я, самая слабая из всех, была частью этой семьи. Мне помогали, чтобы ярость тренера не пала на наши головы. Тренер, естественно, это заметил и испугался. Мы становились чем-то отдельным. Каким-то инородным живым механизмом, который не поддается законам или правилам.

Тренер решил вновь показать, что главный тут он и только он, поэтому запретил нам какие-либо контакты. Запретил вообще произносить хотя бы слово. Но это не помешало нам общаться. Достаточно было одного взгляда, и мы сразу понимали, что нужно делать и что происходит. Мы общались тайно, и у нас появилась мечта.

Мы считали, что позже, когда выберемся оттуда, найдём тихое закрытое место и заживём чисто для себя. Без тренировок, побоев и этих безумных «долгов перед обществом». Мы просто хотели играть, общаться и… быть детьми. Лидер нашей группы заменил нам и отца, и брата, и друга… Больше никто не восхищался тренером, и всё больше ненавидели его.

Это также не скрылось от тренера. Он испугался. Нам было около двенадцати, а мы уже тогда представляли собой нерушимую мощь. Оружие, борьба, стратегические манёвры… Если подумать, то, возможно, цели у всего этого лагеря действительно благородные, но тренер от страха, что он теряет контроль, совершенно спятил. Он решил, что является мессией и должен даровать нам «свободу». Но в своём понимании.

В один вечер что-то пошло не по плану. Он вычислил, кто наш лидер, и попытался избавиться от него. Лидер отдал приказ, чтобы каждый из нас спрятался и по возможности покинул лагерь, но как? Мы же договорились убежать все вместе. В итоге, каждый спрятался, но в доме, в котором мы жили последние шесть лет, неожиданно возник пожар, что тут же охватил всё здание.

Я пряталась до последнего. Ждала, что хоть кто-то выйдет наружу и скажет, что делать дальше. Каков приказ? Как себя вести? Что делать? Но никого так и не появилось, так что я вернулась в здание сама. Долго их искала. Думала, что они испугались огня и теперь прячутся где-то в шкафах. Однако… всё было не так. Они все были в одной комнате. И все были мертвы.

Грёбаный сукин сын вскрыл им ножом грудные клетки и перерезал горло, как свиньям. При этом уверенно считал, что сделал праведное дело. Что таким образом он «освободил» нас. Из всех детей, что жили в этом лагере, выжила только я — самая слабая и беспомощная. Забавно, не правда ли?

Более того, словно гром среди ясного неба, из неоткуда появилась Агна. Оказывается, что всё это время она искала меня. Знаешь, говорят, что у близнецов есть незримая связь, которая позволяет им чувствовать друг друга на расстоянии. Так вот, это правда. Каким-то чудом ей удалось отыскать меня, хотя и понадобилось на это несколько лет. Но не успела я вновь обрести надежду, как этим же вечером всё вновь потеряла.