Шоколадный паж - Данилова Анна - Страница 31

– Иуда! – И она, услышав знакомый голос и забыв об опасности, дрожащими руками принялась отпирать замки. Когда же дверь распахнулась, к ее ногам рухнуло его тело. Светлая сорочка его быстро напитывалась кровью в области плеча. Сам же Иуда, бледный и похожий на мертвеца, шевеля губами, пытался ей что-то сказать. Понимая, что она не может его тащить, что при такой физической нагрузке ей не избежать преждевременных родов, она кинулась было уже к соседней двери, чтобы попросить о помощи, как почувствовала, что он держит ее за подол домашнего халата.

– Никого не надо… – услышала она и увидела, как Иуда, держась одной рукой за раненое плечо, другой, отпустив халат, пытается помочь себе перевалиться через порог и доползти до комнаты. – Он может вернуться… Никуда не уходи. Запри дверь и, пожалуйста, промой рану…

– Ты видел его? Кто это? Как он выглядел? – Она не хотела думать о том, что теперь она потеряет еще и Иуду.

Но Иуда, словно не слыша ее вопросов, продолжал ползти.

– Кто в тебя стрелял? Пожалуйста, не молчи…

Он кивнул головой. Невероятно упорный, он все же дополз до дивана в комнате и взобрался на него. Лег и закрыл глаза. Валентина бросилась к шкафу, нашла вату, йод, принесла водки и, стянув осторожно с плеча Иуды окровавленную липкую сорочку, принялась промывать рану. К счастью, она оказалась неглубокой, пуля лишь задела кожный покров да частично повредила мышечную ткань. Перепуганный насмерть Иуда лишь полчаса спустя рассказал ей о том, что, поднявшись на лестничную площадку, застал возле ее двери какого-то мужчину, пытавшегося взломать дверь. Все произошло очень быстро, и незнакомец – высокий брюнет, одетый в спортивный сине-белый костюм, – увидев приближающегося к нему Иуду, достал из кармана пистолет и направил ему прямо в голову. Затем толкнул его к двери, выстрелил, и больше Иуда ничего, кроме боли, не помнил и не чувствовал…

Кровь не останавливалась, и Валентина по-настоящему испугалась.

– Ты можешь потерять много крови и умереть. Я вызову «Скорую», – твердила она, промокая ватой, смоченной в йоде, кровь, текущую из раны. – Не упрямься… Тебе нужен врач, как ты не понимаешь?!

– Как я не понимаю? – Он открыл глаза и уставился в потолок. – Это ты ничего не понимаешь. Тебе не приходило в голову, что стоит только вызвать «Скорую», как сразу же вслед за ней примчится и милиция… Ты разве забыла, что не должна была покидать Москву, что за тебя внесли залог? Захотелось обратно в камеру? Как ты станешь объяснять этим ослам, зачем ты приехала сюда? Тебе скоро рожать, ты думаешь или нет?

– А как же ты?

– Вот отлежусь немного, потом сам найду какого-нибудь врача…

– Но ведь ты же здесь никого не знаешь!

– Ты мне поможешь…

Иуда снова становился для нее грузом. Он опять мешал ей действовать. Но если в прошлый раз она заподозрила его в симуляции, то сейчас рана была, что называется, налицо. В него стреляли и могли убить лишь потому, что он видел человека, пытающегося взломать дверь ее квартиры. Значит, кто-то узнал, что Валентина в городе, и этот кто-то собрался навестить ее с утра пораньше. Только вот зачем? Чтобы убить меня. Но за что? И если бы не Иуда, то ее, возможно, уже не было бы в живых. Значит, осиное гнездо, которое она собралась ворошить, где-то здесь, совсем рядом… Тогда не стоит дальше прятаться. Она обзвонит всех друзей Либина и соберет их на поминки… А что дальше? Посмотрит им в глаза? Но она же не ясновидящая, чтобы понять, кто из них убийца… Что же делать?

И вдруг, глядя на распростертого на диване Иуду, она поняла, насколько нелепа с самого начала была ее затея вернуться сюда, в Саратов. Разве по плечу ей, слабой беременной женщине, проводить собственное расследование и искать убийцу той несчастной девушки? Даже если случится невероятное и она узнает, кто убийца, разве это может оживить Сергея? Разве что-нибудь изменится в ее жизни? Она лишь снова встретится с подлостью и предательством…

Когда Валентина закончила бинтовать рану и без сил опустилась в кресло, в дверь позвонили. У нее от страха все поплыло перед глазами.

– Валя, открой! Это я, Кайтанов! Открой, даже если ты не одна… Я прошу тебя! – кричал Лева за дверью и стучал в нее кулаками.

– Ты слышал? – спросила она Иуду. – Что будешь делать?

– Я дурак, что же теперь… Открывай. Пусть добивает…

Валентина кинулась к двери, открыла ее и почти сразу же была подхвачена сильными руками Левы. Он так крепко обнял ее и так прижался к ней, дрожа всем телом, что она, даже не видя его лица, поняла, что совершила страшную ошибку, бросив его одного в Москве и даже не дав ему возможности ничего сказать в свое оправдание.

– Лева, ты прости меня. – Она разрыдалась у него на груди. – Умоляю тебя, не трогай Иуду… Он здесь, лежит на диване…

– Девочка моя, ты что же это, любишь его? Ты любишь этого жирного борова? Да я же ему сейчас башку размозжу…

Вцепившись мертвой хваткой в его рукав, она едва сдерживала Леву, чтобы тот не набросился на и без того ослабленного и измученного Иуду. Подняв заплаканное лицо и увидев посеревшее лицо Кайтанова с горящими ненавистью глазами, она подумала о том, что сейчас он напоминает ей дикого раненого зверя.

– Он пришел ко мне несколько минут назад… – заикаясь и плача, говорила она. – В Иуду стреляли… Он спас мне жизнь… Не трогай его, я прошу тебя. Он совершил ошибку, но он раскаивается. Я знаю, что это он все подстроил там, дома, но он просто потерял голову… Если ты сейчас же не успокоишься, больше не увидишь меня!

Она уже кричала, мотая головой и обрушивая на грудь Кайтанова удары своих маленьких кулаков.

Лева сразу как-то обмяк, расслабился и, взяв ее голову в свои большие ладони, поцеловал в лоб.

– Все, Валечка, все, я успокоился. Не переживай… просто у меня тоже, оказывается, нервы… Я не трону твоего Иуду.

Они вместе вошли в комнату, и Лева, увидев белое лицо Иуды, кучу окровавленных ватных тампонов на столе и уже успевшую напитаться кровью марлевую повязку на его плече, подошел и развел руками.

– Я ничего не понимаю… Кто это тебя так?

Иуда, покрываясь потом, почти шепотом рассказал все, что с ним произошло возле двери Валентины.

– Почему же вы не вызвали врача? Милицию? Его же могли убить!

– Он говорит, – кивнула она на Иуду, – что мне нельзя сталкиваться с милицией, я же уехала из Москвы, хотя не имела права это делать… Мы испугались.

– Ты хотя бы знаешь, свинья, что тебя убить мало… – Кайтанов даже замахнулся на Иуду, словно демонстрируя еще не угасшее в нем чувство отвращения и злобы. – Как ты мог такое позволить по отношению к человеку, который впустил тебя в свой дом, доверил беременную жену…

– Лев Борисыч, меня бес попутал… Я же не виноват, что люблю вашу жену. Но я уеду и оставлю вас в покое, обещаю… Вот только бы мне немного отлежаться…

– Я сам лично отправлю тебя сейчас же в Москву. На самолете. А мы уж здесь сами как-нибудь разберемся. Час в воздухе – и ты дома. А там выкручивайся как хочешь – вызывай «Скорую» или участкового доктора. Уж в Москве тебе умереть не дадут. Но и ходить за тобой, недоноском, здесь никто из нас не собирается. И еще совет: постарайся там, в Москве, не попадаться мне на глаза… Ты понял?

– Понял…

– И про жену мою забудь… Увижу рядом с ней – разорву! Паспорт у тебя при себе?

– Да, в кармане…

– Вот и отлично. А теперь поднимайся…

– Лева, но он же ранен!

– Ничего. Я помогу ему добраться до машины… Так, значит, это твоя машина стоит возле крыльца… Я еще подумал тогда… Понятно. Машину твою я устрою здесь на стоянке, возле аэропорта; потом, когда поправишься, вернешься сам и заберешь. А сейчас подымайся, нечего здесь разлеживаться.

И Кайтанов, обхватив его обеими руками под мышками, поднял и поставил на ноги.

– Подожди, ему же надо рубашку снять, другую надеть.

– А у тебя в доме имеются мужские рубашки?