Осколки старого мира (СИ) - Нетылев Александр Петрович - Страница 48

Ученый обернулся и внимательно посмотрел на него:

— А ты сам? Ты сможешь сделать все, что потребуется от тебя?

— Я никогда не вызывал нареканий в этом плане, — с легким удивлением ответил гвардеец, — Я мог допустить ошибку, но я всегда исполнял приказы, принимал решения и следовал им до конца.

— Тогда ответь мне, Тэрл, — с вызовом продолжил Килиан, — Тебе ведь был отдан приказ вонзить мне нож в спину, если у тебя возникнут сомнения в моей благонадежности?

— Нет, — невозмутимо сказал воин, после чего так же невозмутимо пояснил:

— Метод убийства оставлен на мое усмотрение. Если тебе так интересно, то я предпочел бы всадить тебе пулю в голову.

— Что ж, — хмыкнул чародей, — Я учту это.

— Ты намекаешь, что оружие в моих руках даст осечку? — заинтересовался Тэрл.

— Разумеется.

Они усмехнулись синхронной, одинаковой усмешкой, исполненной взаимопонимания. Такое понимание характерно для давних друзей… Или не менее давних врагов. Врагов, изучивших все ходы друг друга, но всегда готовых продемонстрировать друг другу новые. Не ради победы. Ради наслаждения самим поединком.

Килиан вдруг почувствовал, что если Тэрл сейчас выхватит меч и атакует, то он не успеет произнести заклинание, а опоры палатки не дадут уклониться в сторону. Единственным вариантом будет выхватить шпагу и принять удар на жесткий блок. Но если удар будет нанесен сверху, то куда более тяжелый клинок запросто переломит тонкое лезвие шпаги.

Однако в эту игру можно играть и вдвоем. И Тэрл почувствовал, что Килиан уже учел этот момент в вероятностях, скорректированных для боя с армией Халифата. Если противник переломит его клинок своим, то обломок клинка попадет прямо в глаз переломившему. В результате ранены будут оба, и еще вопрос, кто сильнее.

— Твоя вахта уже закончилась, — напомнил Тэрл.

— Я помню об этом, — кивнул Килиан, — Четыре часа, все спокойно.

Вернувшись в свою палатку, чародей отправился спать. Как забавно: в детстве он воспринимал сон как маленькое путешествие во времени. Ты закрываешь глаза в настоящем — и перемещаешься на несколько часов в будущее.

Только вот сейчас в этом будущем был приближающийся момент неизбежных потерь и предательств.

Грядет время трех великих предательств. И он уже знал, какими будут первые два.

Глава 12. Клинок расскажет

В один час пополудни путешественники вышли на след воинов Халифата.

Это было заметно сразу же: в окружении Мустафы не было своей Ланы, и никто не возражал против причинения вреда растениям. Черные оставляли за собой обширную просеку.

— Они прошли здесь около двух часов назад, — заметил Тэрл, склонившись к следам на земле, — Необходимость прокладывать путь задерживает их; если мы поторопимся, то сможем их догнать.

Благодаря магии Ланы отряд и без того продвигался достаточно быстро, и выход на просеку не слишком на это повлиял. Однако чисто психологически гораздо проще было идти, видя перед собой дальше пары метров.

Да и опасности Пустошей стали беспокоить их гораздо меньше. Время от времени отряд натыкался на тварей Порчи, но все они были уже мертвы. Обгорелые деревья и обильные следы иридиевого порошка ясно давали понять, что главной ударной силой отряда халифа был сам халиф, — впрочем, стрелянные гильзы тоже попадались, а в одном месте помимо неизвестной твари с щупальцами валялись двое убитых солдат в черных одеждах. Оружие и припасы у них забрали, а вот тела оставили удобрять лес.

Лана все-таки надела кольчугу и теперь мучилась. Чародейка не жаловалась вслух, но периодически болезненно двигала плечами, пытаясь перераспределить нагрузку. Каждый раз, как она так делала, сердце Килиана обливалось кровью, но помочь ей он не мог. Безопасность важнее комфорта. Хотя в некоторым запозданием он сообразил, что для лучшего эффекта кольчужные рубашки стоило бы переплести в кольчужные мантии или халаты.

Сам ученый время от времени добавлял в матрицу вероятностей новый условный оператор. Разумеется, ограниченность ресурсов не позволяла ему предусмотреть все возможное. Но время от времени какая-то из вероятностей казалась ему особенно важной, и он Повышал еще что-то из своих запасов. Он не ставил целью защитить их всех от всего: это было невозможно. Вместо этого чародей сосредоточился на защите себя и Ланы.

И как ни странно, Лану защищать было субъективно проще. В каком-то смысле даже приятнее. Как будто она в большей степени заслуживала этой защиты.

Пожалуй, из всей группы только Тэрл не демонстрировал нервозности. Для него это был просто еще один военный поход. То, что сражаться предстояло с колдуном, не особенно его беспокоило: несмотря на ряд особых возможностей, колдун был, в сущности, всего лишь человеком. А значит, его можно было убить.

Этого, по крайней мере.

Лес становился все гуще, и в какой-то момент Килиан внезапно понял, почему.

Пепел. Пепел отлично удобряет почву, а здесь его когда-то было много. Ученый когда-то читал о древнем городе, построенном у подножия вулкана. Жители долгие годы опасались, что вулкан начнет извергаться, все чаще они говорили о том, что пора уходить в более безопасные места. Но каждый раз откладывали отъезд до следующего сбора урожая, ведь вулканический пепел делал землю невероятно плодородной. В конечном счете дооткладывались до того, что город был уничтожен землетрясением. Внезапно, как снег в декабре.

Впрочем, здесь ситуация была несколько иной. Ведь от Заката бежать было некуда. Кто-то мог скрыться в Идаволле, но таких в любом случае было меньшинство.

Война божественных чародеев обратила в пепел целые города.

Лес закончился внезапно. Очередной шаг — и путешественники ступили на край огромного котлована. Это не было что-то естественное: как будто мертвое пятно на земле. Незаживший шрам на теле природы.

— Господа, — негромко произнес Килиан, — Добро пожаловать в Гмундн.

У их ног раскинулся город древних, будто что-то не позволяло всемогущему Времени засыпать его землей. Как и предписывала сомнительная эстетика Дозакатной культуры, город состоял из огромных башен в форме прямоугольных параллелепипедов. Башни могли иметь разные масштабы или соотношение сторон; изредка попадались сдвоенные или изгибающиеся под прямым углом, но на том разнообразие заканчивалось.

Вероятно, когда-то их могли различать цвета крыш, но теперь, спустя тысячи лет, Время придало им индивидуальность совершенно иным образом. Даже камень не вечен. Рухнувшие крыши, покосившиеся стены. Тут и там здания, торчавшие из земли плотно, как волосы на голове, облокотились друг на друга, будто пьянчуги под конец бурной ночи. Другие — валялись на земле бессмысленными грудами камней.

И нигде ни капли растительности. Даже плющ, вечный спутник древних руин, не смел притронуться к проклятому городу.

Городу людей, погубивших этот мир.

— Ну что ж, — хмыкнул Тэрл, безразличным взглядом оглядывая руины, — Куда дальше?

— Понятия не имею, — откликнулся чародей, — Координаты указывают на город. Дальше придется искать самим.

На несколько секунд гвардеец задумался. А затем высказался:

— Нам нужно уцелевшее здание. Никаких обрушенных стен и окон. Достаточно крепкие ворота. Закрытые.

Поймав удивленный взгляд Ланы, он пояснил:

— Его светлость сказал, что то, что мы ищем, это тюрьма. И то, что когда-то там заключили, до сих пор там. Так что она должна до сих пор удерживать его. Это, — он ткнул пальцем в полуразрушенный дом, — Удержать что-либо неспособно.

Первые проблемы возникли уже при спуске в котлован. На глаз прикинув высоту, Тэрл связал вместе две веревки, один конец обвязал вокруг дерева у края, а другой сбросил вниз.

— Я спускаюсь первым. Стефан, ты замыкающий. Проследи, чтобы никто не ударил нам в тыл.

Он не обратил внимания — или сделал вид, что не обратил, — что Иоланта смотрит вниз с ужасом. Девушка явно не хотела спускаться таким образом. Высота пугала ее, и это не был иррациональный страх: чтобы спуститься с такой высоты по веревке, нужны были сильные руки, чем чародейка похвастать никак не могла.