Ангелы мщения
(Женщины-снайперы Великой Отечественной) - Виноградова Любовь - Страница 45

Если тебе тяжело разлюбить случайно встреченного на дорогах войны человека, то как же Клавдия Ивановна забудет любимого мужа?.. Я снайпер. Недавно была в тылу. В пути, в поезде, нередко чувствовала благодарность людей, рассматривавших мои награды. Но пришлось услышать и неприятные слова. Почему? Почему иные косо смотрят на девушку в гимнастерке? Это ты виновата, Маша…

Часто задумываюсь, как мы, военные девушки, будем возвращаться с войны? Как нас будут встречать? Неужели с подозрением, несмотря на то что мы рисковали жизнью и многие из нас погибли в боях за Родину? Если это случится, то виноваты будут те, которые отбивали чужих мужей…» [408]

Конечно, Роза прекрасно знала, что часто девушкам на фронте приходится вступать в отношения не по своей воле. Во взводе девчонки держались вместе и хоть кому могли дать отпор, да и в своих отлучках, блуждая по передовой и ночуя среди мужчин, Роза ничего не боялась: она уже знаменитость, о ней пишет фронтовая и центральная пресса, так что нагло приставать к ней вряд ли кто рискнет. В дневнике она неоднократно пишет, что слава ей совершенно не важна, однако записи говорят об обратном. «Я овеяна славой. Недавно в армейской газете „Уничтожим врага“ написано: „Отличившаяся Шанина во время контратаки противника награждается медалью „За отвагу“ — это знатный снайпер нашего подразделения“»[409]. В московском журнале «Огонек» мой портрет на первой странице, уничтожила 54, трех немцев пленила, два ордена Славы… Представляю — читает вся страна, все мои знакомые… Недавно Илья Эренбург писал обо мне в газете нашей армии… «57 раз благодарю ее сряду, тысячи советских людей спасла она»[410].

Размышлять о славе и о себе Роза продолжила в госпитале: 12 декабря ее легко ранило в плечо. И в госпитале, и позже, в доме отдыха, куда ее отправили после него, она снова писала и писала. Писала о книгах, которые прочитала за время этого вынужденного отдыха, — «Сестра Керри» Теодора Драйзера и «Багратион». Обе книги произвели большое впечатление: «О, Керри, Керри! О, слепые мечты человеческого сердца!» — восклицает Роза в дневнике. Книга о Багратионе навела на размышления о славе: «Что значит слава — это или свой череп расколоть во имя Родины, или чужой раскрошить. Вот это слава! Я так и сделаю, ей-богу»[411].

Она посмотрела фильмы — редкое удовольствие на фронте, доступное только на отдыхе: «В старом Чикаго», «Подводная лодка номер 9» и «Жди меня» по сценарию Симонова, который Розе не понравился.

На отдыхе Роза бесконечно переписывала в дневник стихи — так делали и те девушки, кто дневников не вел, почти у каждой была тетрадка для переписывания стихов. Стихи были разные — переписанные из газет и «Боевого листка» (конечно, больше всех любили Симонова), но и фольклор, слова песен или стихи неизвестного автора, которые услышали от кого-то на фронте, а потом у кого-то переписали. Были среди них сентиментальные, были скабрезные. Роза переписала переделанные слова песни «Моя любимая» — текст был переделан с иронией и обыгрывал феномен фронтовых жен. Для Розы и ее подруг это был очень больной момент.

И так далее — о том, что для него эта женщина была всего лишь приключением, а после войны он вернется к семье. Какая всем известная, старая, печальная история, неверность одной женщине, обман другой, юной. На войне для таких историй имелись все условия. А Роза и ее товарищи были еще так молоды, без жизненного опыта, с не закаленными обидами сердцами…

Дальше — еще одно стихотворение с пассажами, выдающими талантливого, но не очень образованного автора:

Другие переписанные в дневник стихи — красивые и сентиментальные, в форме письма от любимого с войны. Трогала сердца фронтовая лирика Иосифа Уткина — поэта и военного корреспондента. После ранения — ему оторвало четыре пальца на правой руке в 1941 году под Ельней — Уткин лечился в Ташкенте и написал там две книжки фронтовой лирики. В 1942-м он снова был на фронте, в 1944-м погиб. Роза переписала одно из самых популярных тогда — стихотворение о фронтовых письмах, где были такие строчки:

И еще — стихи неизвестного поэта, пользовавшиеся очень большой популярностью среди фронтовиков:

Еще две странички, и дневник обрывается. В конце — снова бои, снова парни, снова тоска и душевные метания. Роза признается, что «жизнь своя мне опостылела, я рада умереть во имя Родины: как хорошо, что есть эта возможность..»[415] В записях часто присутствуют упоминания путаницы, смятения. «Господи! Неужели ты не поможешь мне разобраться во всем? Все так перепутано, о Боже!»[416]

На этой ноте и кончается дневник. В последней записи, сделанной за пару дней до гибели, Роза пишет: «Снова ночью марш, сейчас темно, скоро рассвет, сижу у костра и пишу. Как плохо, когда нет начальника надо мной, хорошо, что никто не прикажет, но плохо — никто не подскажет, что делать? Я не могу найти удовлетворения своему сердцу. Никому я не нужна»[417].

О «дружной бродячей тройке» — так называла Роза себя, Калю и Сашу Екимову — после войны рассказывала корреспондентам Калерия — девушка, о которой Роза отзывалась с уважением: «Хорошая девушка. Она никакого не имеет эгоизма и смелая, очень здраво мыслит, разбирается хорошо во всех вопросах, память золотая, но немного с ленцой»[418]. Кале с Сашей Екимовой было интересно, несмотря на ее высокомерный характер, а Роза была «шебутная и добрая»[419]. Когда обе они погибли, Каля не убивалась по ним, как по Маше Шварц, но ей стало очень одиноко.

Роза погибла в конце января. 17 января она отправила редактору Петру Молчанову письмо прямо с линии огня: написала его, вернувшись ненадолго в землянку передохнуть. «Извините за долгое молчание. Писать было совсем некогда. Шла моя боевая жизнь на настоящем фронте. Бои были суровые, но я каким-то чудом осталась жива и невредима. Шла в атаку в первых рядах. Вы уж извините, что Вас не послушалась. Сама не знаю, но какая-то сила влечет меня сюда, в огонь… Немцы сопротивлялись ужасно. Особенно возле старинного имения. Кажется, от бомб и снарядов все поднято на воздух, но у них еще хватает огня, чтобы не подпускать нас близко. Ну ничего, к утру все равно одолеем их. Стреляю по фашистам, которые высовываются из-за домов, из люков танков и самоходок…».