Уж замуж... второй раз? - Малиновская Елена Михайловна - Страница 40

На этой так называемой карте не было ничего, напоминающего настоящую карту, пусть это и прозвучит тавтологией. Ни обозначения рельефа, ни изображения строений, словом — ни одной детали, способной хоть как-то привязать рисунок к местности. Лишь пять кругов разного размера, в каждый из которых был вписан треугольник.

— Ну как? — с кривой усмешкой полюбопытствовал Петер. — Впечатляет?

— Не то слово, — хмуро проговорила я.

Взяла в руки деревянную линейку, лежавшую неподалеку. Шкала на ней заметно отличалась от привычных сантиметров и миллиметров, но меня это не смутило. Барон Теоль — уроженец этого мира. Если он пытался зашифровать свое послание при помощи размеров изображенных на так называемой карте деталей, то точно воспользовался привычными предметами.

Петер наблюдал за моими действиями с плохо скрытой иронией. Он дождался, когда я приложу к пергаменту линейку, затем покачал головой и негромко произнес:

— Все впустую, Тереза. Я и без того могу назвать тебе диаметр каждого круга, длину его окружности или стороны треугольников. За годы я вызубрил их наизусть. Даже перерисовывал отдельные части карты на бумагу, вырезал, прикладывал друг к другу. В этом нет смысла. Или же я не в силах вникнуть в логику моего отца.

Ага, теперь понятно, почему на листах, которые я заметила еще в прошлый свой визит сюда, постоянно повторялись круги с треугольниками.

— Вот. — Петер порылся в одном из ящиков стола. Вытащил оттуда смятый кругляш бумаги, осторожно расправил и положил передо мной. — Вот все мои измерения.

Я угрюмо вперлась взглядом в ровные столбцы чисел.

Никогда не была сильна в математических задачках, когда надо логически продолжить ряд. Тут надо звать какого-нибудь вундеркинда.

— Садись, если хочешь. — Петер любезно поднялся и сделал приглашающий жест. — Вот тебе бумага, вот тебе карандаш. Надеюсь, тебе повезет больше, чем мне.

Я тут же воспользовалась его разрешением. Заняла кресло и полностью погрузилась в вычисления.

Понятия не имею, сколько я трудилась над решением этой задачи. Петер не мешал мне. Он выудил из глубин под столом новую бутылку вина и пыльный бокал, после чего расположился около книжного шкафа, изредка прихлебывая вино.

Сначала я чувствовала на себе его внимательный взгляд, и меня это несколько раздражало. И чего смотрит, спрашивается? Ждет, что я вот-вот признаю свое поражение, после чего с чистой совестью скажет, будто сделал все возможное для спасения жены из лап инквизиции?

Но спустя некоторое время я услышала негромкое посапывание. Подняла голову и увидела, что Петер задремал, крепко сжимая в руке бокал.

Так-то лучше. И я опять склонилась над пергаментом, задумчиво подперев голову кулаком.

— Не получается? — внезапно раздалось вкрадчивое на ухо.

От неожиданности я едва не взвизгнула в полный голос, подпрыгнув в кресле. Испуганно принялась озираться по сторонам, но сразу же успокоилась, увидев рядом слабо мерцающее облако.

Вообще, даже немного смешно. Появление призрака несказанно обрадовало меня. Вот и неупокоенная душа барона Теоля пожаловала. Если кто-нибудь и может дать ключ к разгадке тайны карты — то только она.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я.

— Добрый. — Облачко медленно сгущалось, принимая облик сутулого пожилого мужчины.

Хм-м, странно. В прошлые разы я видела барона Теоля только в отражении зеркала. Почему сейчас все по-другому?

— Твой дар растет, — проговорил призрак, словно угадав мои мысли. — Растет по часам, если не по минутам. Теперь мне гораздо легче пересекать грань между мирами.

— Вот как? — Я неопределенно хмыкнула, не зная, то ли радоваться, то ли огорчаться этому факту.

Интересно, почему так?

— Твое новое тело окончательно приняло чужую душу, — пояснил призрак, вновь каким-то непостижимым образом угадав незаданный вопрос. — Следовательно, исчезли последние границы, сдерживающие проявление магического дара настоящей Терезы.

— Вот как, — теперь утвердительно протянула я. Глубокомысленно покачала головой.

Пожалуй, все-таки это не очень хорошая новость для меня. Если Джестер Курц узнает, что мне подвластны не только ментальные чары, но я к тому же умею разговаривать с мертвыми, то моя участь окажется решена.

Очень сомневаюсь, что в этом мире некромантия относится к разделу разрешенного колдовства.

— Как я понимаю, у тебя серьезные проблемы, — произнес барон Теоль.

В его голосе послышалась едкая насмешка, и я тут же насупилась.

— Позлорадствовать явились? — обиженно спросила я.

— Нет, — спокойно ответил барон. — Отнюдь. Просто я предупреждал тебя. И видишь, как все обернулось.

— Я понятия не имела, что сюда пожалует инквизитор, — огрызнулась я.

Барон укоризненно покачал головой. От этого движения его фигура опасно замерцала, истончаясь по краям. Но почти сразу это прекратилось.

— Даже сейчас, Лариса, ты сожалеешь не о том, что сделала, а о том, что попалась, — проговорил барон. — Разве это правильно?

— А разве правильно то, что тому же Джестеру Курцу никто не ставит в укор использование ментальных чар? — невежливо вопросом на вопрос ответила я. — Почему ему можно, а мне нельзя? И вообще, я всего-то разок опробовала свой дар.

— Два раза, — исправил меня барон, видимо, намекая на сцену прощания с бывшим возлюбленным Терезы.

— Во второй раз у меня ничего не получилось, так что это не считается, — упорствовала я.

— Да без разницы! — В голосе призрака послышалась усталость. — Ты уже совершила преступление, Лариса. И наказания тебе не избежать.

Я передернула плечами. От последней фразы барона стало совсем тоскливо и страшно.

— Джестер сказал, что у меня иммунитет к ментальным чарам, — грустно сказала я, надеясь разжалобить призрака. — Коррекция ауры в моем случае невозможна.

— Я в курсе, — сухо обронил призрак. — Нет ничего в этом замке, что прошло бы мимо моего внимания. Я слышу все разговоры и все вижу.

И опять я передернула плечами, уловив откровенный намек в словах барона. Интересно, а что насчет моего поцелуя с инквизитором? Получается, барон Гейб знает о нем?

Но спросить об этом прямо я никак не решалась. Мне было неловко и стыдно заводить разговор на столь интимную тему. И потом, барон Гейб как-никак отец Петера. Вряд ли та сцена пришлась ему по нраву. Мало какой родитель обрадуется, когда его ребенку, пусть выросшему и обзаведшемуся собственной семьей, примется наставлять рога вторая половинка.

— И что мне теперь делать? — жалобно спросила я. — Целительница Лия сыграла на редкость дурную шутку со мной и с вами. Вы хотели, чтобы у вашего сына была решительная жена, которая бы его наставляла и направляла. А в итоге он рискует оказаться соломенным вдовцом.

— Соломенным вдовцом? — переспросил барон Гейб, не поняв смысла выражения. — Это как?

— Ну, вроде как женатым человеком, супруга которого находится очень далеко и вряд ли когда-нибудь вернется, — пояснила я. — Или в таком случае в вашем мире разрешается расторгнуть брак?

— Если честно, не знаю, — после краткой заминки признался призрак. — Я был счастлив со своей супругой, поэтому никогда не вдавался в подобные тонкости.

И замолчал.

Я тоже помалкивала, гадая, как же теперь вести беседу с бароном Гейбом. Да, я по-прежнему надеялась на его помощь. Но опасалась, так сказать, сразу же брать быка за рога. Я не сомневалась, что если прямо попрошу призрака показать место, где он спрятал фамильные драгоценности, то за этим последует категорический отказ. Следовательно, надо сделать так, чтобы барон Гейб сам захотел открыть мне загадку карты.

Но как это сделать?

Хотя… Сдается, у меня есть одна идея. Петер — сын Гейба. И тот искренне волнуется за своего отпрыска. Иначе не стал бы беспокоиться об его личной жизни после собственной смерти. Полагаю, именно эта тревога не позволяет душе покойного барона обрести окончательный покой. А следовательно, в разговоре надо упирать именно на благополучие Петера. Я-то чужачка. Некая девица из другого мира, которая умудрилась основательно подпортить себе репутацию всего за сутки пребывания здесь.