Рук (ЛП) - Харт Калли - Страница 27

Всё начинается с задней части шеи: лёгкое покалывание, одновременно жаркое и холодное. Мышцы моих рук и ног застывают, и покалывание опускается ниже, между моих лопаток, к моей пояснице, по ягодицам и вниз, между ног. Это ощущение накатывает на меня с силой, после этого забираясь внутрь, момент чистых ощущений, где я глуха и слепа, полностью потеряна. Думаю, я кричу. Думаю, я опускаюсь на пол. Думаю, моя спина выгибается под болезненным градусом, пока Рук продолжает лизать, гладить и трахать меня своими пальцами до тех пор, пока я больше не могу выносить этого и молю его остановиться.

Только он не останавливается. Он продолжает, пока я не чувствую очередную волну насыщенного удовольствия, охватывающую меня как цунами. От меня ничего не остаётся. Я просто частички и атомы, с ослабевшими конечностями. Разрушенная. Когда я, наконец, восстанавливаюсь и открываю глаза, оказывается, что я лежу на спине на полу, тяжело дыша, и Рук стоит на коленях между моих ног, наблюдая за мной с очень серьёзным выражением лица. Теперь он не дерзкий. Ни капли не улыбается.

— Что... что такое? Ты... в порядке? — выдыхаю я.

Он закрывает глаза и на секунду отводит взгляд; когда он поворачивается лицом ко мне, он улыбается, но это странная, чужая улыбка, которую я никогда не видела у него раньше.

— Нет, я не в порядке, — отвечает он.

О боже. О, чёрт побери, ему не понравилось доставлять мне удовольствие. Это был худший опыт в его жизни. Внизу живота меня охватывает поток стыда. Я хватаюсь за край своего платья, пытаясь опустить его вниз, прикрыть себя и своё унижение, но Рук хватает меня за оба запястья.

— Даже не думай об этом, Коннор. Никогда не выплёскивай со мной это дерьмо, ладно?

— Какое дерьмо?

— Всю эту чушь, «ох, я ненавижу своё тело». Ты феноменальна.

— Но ты только что сказал...

— Я сказал, что я не в порядке, и это так. Я в заднице. Полностью, на сто процентов в заднице.

— О чём ты говоришь?

— Мне придётся уйти с работы. У меня больше не будет времени на работу. Я только что нашёл своё любимое занятие и чувствую, что оно не оставит мне особо много времени для чего-либо другого. Боже, Саша... Доводить тебя до оргазма чертовски невероятно. То, как твоя голова откинулась назад. Как твои бёдра сжали мою голову. Как звучало моё имя, когда ты выдыхала его, как чёртову мантру. Я слышал это всего раз и теперь не могу без этого жить. Так что, да... Я не в порядке.

— Рук...

Он качает головой, перебивая меня.

— Я не хочу этого слышать. Ни слова. Ты чертовски красива. И мы сделаем это снова. Ты знаешь это, и я знаю это. Не лги себе, и не лги мне, чёрт побери.

Я собиралась заняться уничижением. Я собиралась сказать ему, что не думаю, что это хорошая идея — чтобы мы снова чем-то таким занимались. Я закрываю рот, чувствуя, как горят мои щёки. У меня такое ощущение, будто внутри меня огонь, который поедает меня заживо, и это и близко не так пугает, как должно. Это вызывает волнение, больше чего-либо другого, и я на грани того, чтобы броситься в пламя.

— Ты готова к тому, что будет дальше? — спрашивает Рук.

— Это зависит... — с дрожью отвечаю я. — Это зависит от того, что будет дальше.

Он выпрямляется, становясь на колени должным образом. Его пальцы начинают проворно расстёгивать его рубашку, выводя пуговицы через отверстия, и всё это время он смотрит на меня тёмным, зловещим взглядом.

— Я тебя трахну, и это всё изменит. Ничего больше не будет прежним. С этого момента твои дни будет освещать не солнце. Это буду я. На земле тебя будет держать не гравитация. Это буду я. Ты не будешь есть или спать без меня. Каждая секунда, проведённая без меня, будет упущенной.

Основание моей шеи покалывает от злости. Я сжимаю руки в кулаки, готовая как можно сильнее ударить его в грудь.

— Почему? — тихо произношу я. — Чёрт, Рук. Почему тебе обязательно это говорить? Как ты можешь предполагать...

— Я ничего не предполагаю. Это просто то, что будет дальше. И я знаю, потому что это взаимная вещь, Саша. Не только ты будешь делать этот чертовски глупый, сумасшедший следующий шаг. Я тоже буду. Я чувствую это. Я знаю, что произойдёт.

Он скидывает рубашку с плеч, и ткань соскальзывает с его тела. Его грудь твёрдая, мускулистая, покрыта замысловатыми мужественными татуировками. У него широкие плечи; я представляю, каково было бы цепляться за них, пока он толкается во мне, и мои глаза чуть не закатываются.

Рук начинает расстёгивать ремень на своём поясе.

— Я буду рядом с тобой. Ты будешь моим солнцем. Моей луной. Моей гравитацией и моим сердцем. Я согласен это допустить. Вопрос, хочешь ли этого ты? Или... вопрос получше. Хочешь ли ты рискнуть тем, что этого не будет? Это реальность, Саша. Ты это чувствуешь, я знаю. И только то, что это реальность, не значит, что это не страшно. Не значит, что мы не будем ругаться или спорить. Это просто значит, что всё может быть чертовски восхитительно, если мы это позволим.

Как он может так говорить? Я не понимаю, что он думает. Мы едва знаем друг друга. Придётся преодолеть так много препятствий, если мы даже подумаем быть вместе в том плане, который он описывает. Это будет не просто тяжело. Это будет практически невозможно. И всё же... глядя на него сейчас, я вижу, как твёрдо он верит в то, что говорит. В его глазах мелькает сталь. Его челюсть сжата, каждый его дюйм твёрд и неподвижен.

— Я спрошу тебя снова, Саша. Ты готова?

Моё сердце поднимается к горлу. Я не знаю, как могу согласиться на то, что он говорит, но есть часть меня, которая хочет выбросить опасения на ветер. Я могу согласиться с ним. Что может произойти плохого? Ничего не получится, и мы разойдёмся своими дорогами? Это будет не конец света. Никто из нас не умрёт от разбитого сердца. Это может... чёрт, это может быть даже весело.

Я сглатываю, подавляя голос предупреждения на задворках мыслей.

— Хорошо. Да. Я готова. Я готова к тому, что будет дальше.

Но даже когда говорю эти слова, я знаю, как сумасшедше себя веду. Рук самый серьёзный человек, которого я когда-либо встречала. От него нельзя будет уйти. Мы оба не двинемся дальше.

Я ожидаю, что он набросится на меня как бешеное животное — по его взгляду я могу сказать, что он хочет этого — но не делает. Он болезненно медленно поднимается вверх по моему телу, пока не седлает меня, его колени по обеим сторонам от моих бёдер.

— Ты выглядишь так, будто боишься, — шепчет он.

— Я боюсь.

— И должна.

Он наклоняется так медленно, что я чувствую, будто закричу. Его губы приближаются ближе и ближе, и каждая проходящая долгая секунда вызывает у меня желание потянуться и схватить его. Но я не подарю ему такого удовольствия. Просто нет. Когда он, наконец, целует меня, у меня складывается ощущение, что я падаю сквозь пол. На вкус он как я. На самом деле. Я должна быть в ужасе, но нет. Это так интимно и лично. Это действительно меня заводит.

Я собираюсь обвить руками его шею, но он останавливает меня. Поднимая мои руки высоко над головой, он с лёгкостью прижимает их своей одной огромной рукой.

— Мне жаль насчёт твоего платья, — рычит он.

— Жаль?

Он берётся за лямку на плече и отрывает её, срывая с моего тела. Я ахаю, звук шока эхом отражается от стен узкого коридора. Он отрывает и вторую лямку, одним плавным, жестоким движением, которое лишает меня дыхания. На этом он не останавливается. За три быстрых движения он снимает с меня платье, разрывая ткань спереди, уничтожая её за секунды. Я извиваюсь под ним, внезапно чувствуя себя неуверенно. Он чёртов псих. Я не знаю, чего от него ожидать. Он может успешно разгадать меня в самом бешеном плане, но я не могу сказать о нём то же самое. Он такой странный и ошеломительный, что я остаюсь в догадках при каждом повороте.

Рук наклоняется назад, как можно дальше, продолжая удерживать мои руки, и опускает взгляд на моё тело. Моя грудь обнажена, и трусиков нет, так что я полностью голая перед ним. Он резко, болезненно вдыхает, немного постанывая.