Рук (ЛП) - Харт Калли - Страница 13

— Тебе не придется искать меня, — заверяю я его. — Тачка идеальна. Модель прошлого года. Никаких проблем с блоком цилиндров в этот раз, обещаю. А если там даже и будет какая-то проблема, то ты сможешь отогнать машину в центр технического обслуживания. Машине всего чуть больше года. Я уверен, что она все еще на гарантии.

Широкоплечий, немного тучный мексиканец, который в данный момент стоит, привалившись к водительской двери, стреляет в меня испепеляющим взглядом, который заставил бы более слабых мужчин сбежать, поджав хвост. Он не говорит этого: «как, бл*дь, ты предлагаешь мне отвезти машину в центр технического обслуживания, если она угнана и у меня нет никаких документов на нее?», он просто позволяет повиснуть этому взгляду между нами на долю мгновения, прожигая меня им… Вероятно, я могу даже получить ожог от этого жесткого испепеляющего взгляда.

— Забавно, парень, — произносит он, наконец. — Я всегда забываю, насколько ты бываешь забавным. И затем ты появляешься здесь и напоминаешь мне об этом, и я вновь чувствую острое желание, чтобы ты съ*бался и я забыл про твое чувство юмора.

— Ох, это было немного грубо.

Он пожимает плечами.

— Ты забавный. Я грубый. У каждого из нас есть свой крест, — я следую за ним, когда он отталкивается от двери Land Rover, цвета голубой металлик, который я угнал для него и загнал в его гараж с заднего входа, как раз там, где находится его кабинет. Я провел почти половину всей моей жизни в местах по типу этого — автомагазинах и автомастерских, которые были забиты автозапчастями, где все было покрыто машинным маслом, а так же воняло потом и запахом сигарет. Хотя место Джерико очень сильно отличается от остальных. Тут на стенах нет никаких плакатов с голыми женщинами. Ни одного постера с певцами. И если верить Раулю, то Джерико растили семь старших сестер после смерти его матери, и он ни разу не сказал ни одного плохого слова в адрес женщины. Однажды он даже избил парня железным ободом шины, потому что тот, задавая вопрос, назвал проститутку, которая работала снаружи на углу, «шлюхой».

В кабинете Джерико указывает мне, чтобы бы я присел на кресло. Он поворачивается ко мне спиной, когда открывает свой небольшой сейф, вводя цифры на кнопочной панели, которая спрятана позади старинной фотографии грозно выглядящего мексиканца с усами, и в полном военном обмундировании. Порфирио Диаз. Я знаю имя человека на фотографии, потому что как-то раз я совершил ошибку, спросив Джерико о нем. Сорок минут спустя, я был отлично просвещен в историю Диаза, включая факт о том, что он был президентом Мексики семь полных сроков. Он умер в 1915 году, но кажется Джерико не пережил до сих пор эту трагедию.

Я могу слышать, как он считает тихо для себя, пока отсчитывает мою оплату за Land Rover. Мой телефон вибрирует в кармане, но я не достаю его. Джерико и я хорошо ладим, несмотря на некоторые недопонимания, случающиеся временами. Он из тех парней, кто требует твоего полного внимания. Писать сообщение в его кабине без сомнения будет засчитано за неуважение на его счет.

— Вот, — говорит он, поворачиваясь ко мне. — Двадцать кусков. К сожалению, у меня нет мелких банкнот.

Ну, просто отлично. От стодолларовых банкнот не так легко избавиться. Если попробую рассчитаться Бенжамином в большинстве заведений, где мы бываем с Джейком, то, как минимум, получу в ответ подозрительный взгляд. А в крайнем случае, мне вернут банкноту и попросят сходить разменять ее где-нибудь или же просто вызовут копов. Но, не смотря ни на что, деньги есть деньги. Тем более не то, чтобы я панировал их потратить.

Я беру у него из рук небольшой черный пакет, который он мне вручает.

— Есть какие-нибудь идеи, какую именно тачку ты бы хотел, что бы я угнал для тебя в дальнейшем? Только не говори, что чертову Тесла[19] , — я обычно не ворчу, однако, черт бы меня побрал, кажется, вполне вероятным, что он может попросить именно ее, но эти машины просто невозможно угнать. Потому что такая крошка чаще всего бывает одна на миллион.

Джерико слегка прикрывает глаза, сосредоточенно задумываясь.

— Феррари. Бугатти, — произносит он медленно. — Спортивные тачки. У меня есть люди, которые интересуются ими.

— Никто не водит Бугатти в городе. Какой в этом долбанный смысл? Средняя скорость машин, которые передвигаются в пределах города, примерно пятнадцать миль в час, и то если тебе везет.

Джерико печально качает головой, обходя свой стол, который переполнен документами и заставлен пустыми чашками из-под кофе. Он выходит из своего кабинета, делая пару шагов, и проходит между глянцевыми рядами своих машин, которые стоят в его огромном гараже.

— Ты меня спросил, чего бы я хотел, я тебе сказал. Жду ли я, что ты привезешь мне Бугатти? Нет, я не жду от тебя Бугатти. Я жду, что ты привезешь мне Приус или тому подобное дерьмо.

Наглый ублюдок.

— Я никогда не привозил тебе Приус.

— И что с того? Возможно, мне будет легко толкнуть Приус, — он смотрит на меня безразличным взглядом и затем указывает кивком в сторону выхода. — Я уверен, что ты привезешь мне то, что я смогу толкнуть. Спасибо, что зашел навестить меня, Куэрво.

Когда он улыбается мне, я замечаю впервые, что ему была проведена декоративная стоматологическая работа: на его верхней челюсти установлены позолоченные грилли [20] , которые повторяют надпись слова: Arrepiente.

Покаяние.

Двадцать штук в черном пластиковом пакете. Двадцать штук ударяются о мою бедренную кость, когда я иду по Бруклинскому мосту. Высокие опоры, которые поддерживают провода, тянутся вверх, словно длинные, худые пальцы, которые простираются к самому небу. Солнце зашло за горизонт уже на протяжении некоторого времени, и плотный слой облаков, который до этого затягивал небо, внезапно разрезает крошечный словно головка булавки свет незнакомой звезды. На улице так холодно, что когда я втягиваю воздух в легкие, он буквально обжигает их. Я думаю о многих вещах, когда иду по мосту.

Я начинаю думать о том, что собираюсь делать с деньгами, которые буквально жгут мне руку, когда иду по направлению к дому. Было бы просто словить такси и заплатить, чтобы меня подвезли к самому порогу дома, но я знаю, что я так не сделаю. Холод успокаивает мое сердце, и прогулка всегда помогала мне собраться с мыслями.

Джейк. Я могу дать деньги ему. Он в долгах, как в шелках по студенческому кредиту, как впрочем, и все остальные, а так же старается из-за всех сил выбиться в музыканты в Нью-Йорке, а это почти так же сложно, как и стать актером в Лос-Анжелесе. В девяти случаях из десяти этому просто не суждено случиться. Если я отдам деньги Джейку, он захочет узнать, откуда я их достал. Он очень любопытный. Его никогда бы не удовлетворил ответ, что это теперь твои деньги и ты можешь делать с ними все, что захочешь, и совершенно не важно, как они у меня оказались или же как я их заработал. Было бы миллион вопросов, на которые я точно не смог бы ответить. И все кончилось бы тем, что мы поругались бы или разъехались, а в данный момент никому из нас не нужна драма в жизни. Если бы у меня были родственники, к примеру, брат или сестра, я бы мог отдать часть денег им. Я нахожу идею о наличии старшего брата, на которого я бы мог равняться, достаточно приятной. Или же наличие младшей сестры, которую я бы мог защищать и оберегать. Только те, кто были единственными детьми в семье, могут понять тоску большинства из нас по отчаянному желанию иметь братьев и сестер. И даже не смотря на то, что я повзрослел, вещи совершенно не изменились.

Я думаю о Лоле, последней девушке, которую я трахал. Потратил бы я какую-то суму на нее, если бы мы еще трахались? Возможно. Я бы сводил ее на ужин. Может быть, купил бы цветы. Сделал бы какие-нибудь банальные, ни к чему необязывающие вещи: сводил бы ее в кино, и после этого мы купили бы горячие соленные крендели в магазине, который находится рядом с моим домом. Захотел бы я сбежать с ней в незапланированное путешествие по Южной Америке, чтоб осмелиться насладиться приключениями по Аргентине и Потагонии? Абсо-мать-его-лютно точно нет. Она не такая девушка, с кем можно было бы сделать это.