Саван для блудниц - Данилова Анна - Страница 10

– Я уже все придумала. Встретимся на остановке через полчаса, идет? – Последние слова Лена произнесла уже шепотом, наверное, рядом были родители. Послышались гудки. Оля, положив трубку, снова перевела взгляд на стол, на котором все еще лежали деньги.

Сейчас они поедут в пиццерию, затем в кондитерскую, потом в торговый центр, а уж оттуда позвонят Кравцову и скажут, что согласны прийти «к Иоффе» в восемь и что даже привезут с собой пива и чипсов.

– По-дурацки все получилось у нас с вами, сама не пойму, зачем я согласилась сесть к вам в машину… Ведь мы же совершенно незнакомы, и вообще непонятно, что со мной происходит…

Зверев и Земцова уже почти час сидели в машине неподалеку от дома, в котором жила Белотелова, и беседовали о разных пустяках, не имеющих никакого отношения ни к его интересу к Юле и ее работе, ни даже к тому факту, что она попросила остановить машину именно возле этого дома. Говорили о собаках, деревьях, цветах, золоте (само собой) и курсе доллара, то есть – ни о чем. Улица, залитая янтарным прозрачным светом, полнилась гуляющими, звенел женский смех, шелестела от редких порывов теплого ветерка листва молодых тополей и каштанов, высаженных, должно быть, одновременно с окончанием строительства этого, как выразилась Юля, «волшебного дома для небожителей».

– Значит, я тоже небожитель? – вдруг спросил Зверев, и Юля с удивлением посмотрела на него, впервые, быть может, заглянув прямо в глаза, и держала этот взгляд достаточно долго, столько, сколько ей понадобилось для того, чтобы осмыслить услышанное и примерить к ситуации, в которую она сама себя, собственно, и загнала, согласившись сесть в эту машину.

– Вы что, тоже живете в этом доме?

– Да, представьте себе. Поэтому я был несколько удивлен, когда вы попросили меня свернуть на эту улицу и притормозить возле ворот. Я так и думал, что вы все знаете…

– А что я, собственно, должна знать? – Юля густо покраснела. Хотя и так было ясно, что она позволила этому и без того самоуверенному типу подумать о ней плохо: мол, сама залетела в силки, по своей воле, и вдобавок зная, где эти самые силки расставлены. Но отрицать сейчас что-либо или тем более доказывать свою неосведомленность – было бы еще глупее, чем просто промолчать. Поэтому она отвернулась к окну и принялась разглядывать литые ажурные прутья ограждения.

– Я купил квартиру в этом доме буквально с месяц тому назад и, признаться, очень доволен этим, тем более…

– … что она досталась вам дешево, ведь так? – почему-то зло и раздраженно закончила за него фразу Земцова. – Всего за каких-то там двести пятьдесят тысяч рублей?

– Да вы что… – расхохотался Зверев, причем так искренне, что успел своим непосредственным и каким-то детским смехом заразить и Юлю. Но она сдержала себя, хотя и смутилась: что он может подумать? Почему она назвала именно эту сумму? И зачем ей было вообще подтрунивать над ним? Из зависти?

Посчитав, что она уже больше часа (если вообще не все свои двадцать восемь лет) ведет себя как идиотка, Юля приняла решение молчать. Можно было бы и вовсе выйти из машины и распрощаться с этим Зверевым навсегда, но что-то удерживало ее. От этого человека исходило какое-то необъяснимое тепло и покой, больше того, он как будто бы делился с сидящей возле него Юлей своей уверенностью в себе, своей внутренней силой. Это было очень странное чувство, объяснения которому она пока не находила. Нравился ли ей Зверев как мужчина? Пожалуй, хотя по сравнению с Крымовым и Шубиным, с которыми она так сблизилась, Зверев все же был для нее ЧУЖИМ. Она не знала, что он скажет в следующую минуту, как посмотрит на нее, как повернет голову… Он был ПОКА для нее словно чужая территория, чужой континент, который ей предстояло либо осваивать, либо покидать как можно скорее…

Юля улыбнулась этому образному сравнению.

– Знаете, так и быть, я вам скажу, почему я попросила вас остановиться именно здесь. У меня в этом доме живет клиентка, которая ждет меня. О точном времени встречи мы не договаривались, поэтому, прежде чем я поднимусь к ней, мне придется ей позвонить… Ну а раз мы затеяли разговор о стоимости вашей квартиры, то мне чисто профессионально было интересно узнать, сколько же вы за нее отдали. Будьте уверены, я никому ничего не скажу, но эта информация может мне пригодиться в ведении моего дела…

Юля так спокойно говорила об этом, нисколько не заботясь о соблюдении тайны, не потому, что не понимала, что совершает тем самым почти преступление по отношению к доверившейся ей клиентке, а исключительно из убеждения, что Белотелова – чуточку сумасшедшая женщина, слова которой не стоит воспринимать всерьез и гонорар которой все равно придется возвращать. Да и находится она сейчас здесь просто для очистки совести. Какие еще кровавые брызги на зеркалах? Что за бред?! Хотя именно об этом Юля бы, разумеется, никому не стала рассказывать.

– Полтора миллиона, никакой тайны… для вас, разумеется… Но я считаю, что это дешево, потому что моя квартира потянет на все два. Да что говорить, когда вы можете сами пройти туда и посмотреть, я приглашаю…

– Прямо сейчас?

– А что такого? Тем более что у вас профессиональный, как вы сами только что сказали, интерес. У меня есть отличное вино, кофе… Я не стану набрасываться на вас – в этом будьте уверены. Хотя, не будь у меня внутренних тормозов, вошел бы в вас прямо сейчас и остался там навсегда…

Юля не помнила, как очутилась на тротуаре – возмущенная, с малиновыми щеками и почему-то подгибающимися коленками… Ничего себе поговорили! Да это не Зверев, а настоящий зверь!

Пошатываясь, она подошла к воротам, которые, на ее счастье, были открыты. Это означало, что она может пройти на территорию дома (охрана, очевидно, существовала, но в каком-то невидимом месте). Непослушными руками Юля достала из сумочки телефон и набрала номер Белотеловой:

– Лариса? Это Юлия Земцова, я сейчас стою у ваших ворот. Скажите, на меня не набросятся цепные псы или охранники с дубинками?

– Ой, как хорошо, что вы пришли! – взволнованным голосом проворковала Лариса на другом конце провода. – Не могу сказать, что у меня появились новые доказательства полтергейста или, я не знаю, как все это можно назвать, но то, что меня просто-таки колотит от страха, – это точно… Проходите смело в подъезд, увидите узкую лестницу, ведущую вверх, прямо ко мне. Дело в том, что здесь у нас всего две квартиры, так что – не ошибетесь. Ой, да я вас вижу, поднимите голову, и вы тоже увидите меня…

«Идиотка», – снова подумала про нее Юля и слабо помахала ей в ответ: она действительно увидела светлую фигурку в окне дома на втором этаже.

– Уже уходите? – услышала она голос прямо над ухом и испуганно шарахнулась в сторону.

Рядом стоял Зверев с виноватым лицом; он заметно посерьезнел, а глаза глядели прямо-таки жалобно.

– Вы обиделись на меня… Я понимаю. Простите песика и почешите его за ушами… – Он склонил голову, словно ожидая, когда она и в самом деле почешет его…

– Знаете что, я сама виновата… спровоцировала… У меня нет ни малейшего желания ссориться с вами, тем более…

– … тем более что мы и подружиться-то еще не успели. Так вы теперь не зайдете ко мне?

И тут они услышали крик, душераздирающий женский крик. Он доносился как раз со стороны подъезда, в который Юле предстояло сейчас войти, чтобы подняться к Белотеловой. Зверев кинулся туда, Юля – следом.

Там, на лестничной площадке между первым и вторым этажом, лежала в расползающейся прямо на глазах луже крови женщина в черных кожаных брюках и блузке; черные волосы ее, собранные в высокий хвост, уже успели напитаться кровью, которая сочилась из раны на виске; оранжевая помада на губах несчастной смотрелась теперь так нелепо…

– Агент по недвижимости… – почти хором произнесли Юля и ее спутник и в удивлении уставились друг на друга.

– Белотелова… Лариса… – Юля бросилась наверх, предчувствуя недоброе. Ведь после такого крика Лариса могла выбежать или приоткрыть дверь, тем более что она ждала прихода Юли, и этот крик мог бы принадлежать и ей.