Йормундур (СИ) - Азырова Анна - Страница 33

— Тебе смешно? Гадина.

Корриан пропустил размашистый и быстрый удар локтем в лицо. Вырвавшись обратно к центру комнаты, хватающая воздух ярлица увидела, как кровь обильно хлынула из носа берсерка на рубашку. Это не предвещало ей ничего хорошего. В памяти мелькнул наточенный топор, уроненный где-то под лоханкой.

— Ты знаешь, да, мне смешно, — хрипло проговорила Тордис, белозубая улыбка сверкнула в полумраке. — Смешно и грустно, что такое ничтожество помрёт девственником.

Одним броском взревевший Корриан сиганул с кровати прямиком к наглой стерве. Та ушла, в два прыжка добравшись до лохани. Рука подхватила топорище. Круто развернувшись, секира вспорола воздух, и Тордис почти увидела, как отсекает ушастую бородатую башку. Но не тут-то было: викинг прогнулся назад, а нога шаркнула по полу, сбив неприятельницу. Ярлица закряхтела, приложившись спиной об пол. Из губ вырвался крик, когда Корриан всем весом наступил на запястье. Броском вонзив топор в стеллаж, берсерк уже беспрепятственно стал вымещать обиду: впечатал лбом в борт лоханки, острые зубы до крови прокусили плечо, а руки мастерским захватом так сжали шею, что аж потемнело в глазах.

Борясь за жизнь, дочь ярла твёрдо упёрлась ступнями в пол, голова из последних сил резко запрокинулась, и Корриан больно получил по разбитому носу. Развернувшись к сопернику, Тордис ухнула поперёк лоханки, встретившись с чужим кулаком.

— А может, всё-таки не помру? — сбивчиво дыша, Корриан довольно утёр окровавленный нос рукавом, испачканная рука потянулась за ярлицей.

Когда ладонь берсерка бесцеремонно намотала русую прядь до самых корней, оба в страхе обернулись к окну. Ставни так громыхнули о стены, что чудом не вылетели из петель. В покои рванул поток ветра вместе с рослым вороным жеребцом, словно с неба канувшим. Копыта шумно грянули об пол, проскользнув к кровати, и конь живо развернул круп к Тордис и Корриану. Из ноздрей валят клубы пара, глаза горят дьявольским алым светом, чёрно-зелёную гриву развивает ветер. Обомлевший берсерк слабой рукой отпустил волосы девы, ноги повели к выходу. Дёрнув головой, келпи разбил об пол вырванную вместе с удилами доску из стойла. С пронзительным ржанием передние копыта взмыли вверх, и нависший над крохотным человеком конь встал на дыбы.

Разведчики Гундреда вернулись с тревожными новостями глухой ночью, проскакав туда и обратно во весь опор. Как и говорил тайный осведомитель, из Леона и крупнейших столичных твердынь к Компостеле стремительно приближалась королевская пехота, намного превосходящая нормандцев числом и военной подготовкой. Меньше суток понадобится галисийцам, чтобы встретить врага под стенами портового города, и до рассвета командирам викингов был отдан приказ поднять воинов к отбытию. Затемно войско, сильно поредевшее после отправки судов обратно к конунгу, перегруппировалось на причале. Борясь с порывистым холодным ветром, драккары сняли с якорей, чтобы прибавить к немалому весу награбленного добра ещё больше мореходов и их лошадей. Никто не ведал о плане ярла и ведуна, как и о направлении, в котором двинется эскадра.

На причале Тордис, подтянувшаяся чуть ли не позже всех, застала суматоху и мерцание факелов сквозь облака упавшего на синие сумерки тумана. В самом городе царила могильная тишина, и от гнетущего одиночества воительнице даже чудились нехорошие звуки: скрипы, стоны и невнятные шепотки. Первым, кого узнала дочь ярла в скраденной предрассветной мглой толпе, оказался командир пехоты по имени Токи: он часто присутствовал на военных советах. Северянин освещал себе пристань огнём, пустой взгляд был направлен к горизонту, где простирается обширная река. Поравнявшись с Тордис, Токи поднял брови, а палец его очертил круг под глазом. Не придавая значения странной молчаливости собеседника, девушка отмахнулась, ведь прекрасно помнила о своём красочном фингале. Рука помрачневшего командира коснулась шеи, показав ровную полосу.

Тем временем первые корабли, которые заняли в том числе Гундред с берсерками, двинулись вниз по течению, следуя знакомому курсу. Под парусами в очагах развели огонь, то и дело задуваемый недружелюбным ветром. К трём мужам в чёрных плащах подошёл четвёртый: в одной руке — железная решётка, во второй — здоровый окорок, с лихвой утоливший бы голод всей бравой компании.

— Корриан, это чем мы таким завтракать будем?

— Конины молодой захотелось, — подслеповатый спросонья нормандец нанизал решётку на две подпоры над огнём, и мясистая часть лошадиной ноги без кожи скоро зашипела на стальных прутьях.

Шмыгая носом с остатками запёкшейся крови, Корриан всмотрелся в длинную череду судов, что одно за одним отчаливали от безлюдного уже порта. Где-то позади Тордис устроилась вздремнуть на драккаре подле своего жеребца. Его привязали к кованому кольцу в деревянном настиле палубы, как и других походных лошадей. Бурное течение на диво быстро вынесло флотилию из притока Ульи в её полноводное русло, гоня обратно к заливу Аросы. К вечеру Гундред надеялся обогнуть материк и все близлежащие острова на юг, чтобы благополучно причалить к берегам ближайшего залива Понтеведра. Там, по словам хозяина шахина, который не отставал от Лундвара с самого дня пирушки, викинги должны встретить единственный порт и крупный город за ним.

День на море прошёл мимолётно и томно, ведь гребцам пришлось побороться лишь с бурными волнами залива и своенравными завихрениями подводных течений. Стараясь вести суда на равном расстоянии от правого и левого берегов, кормчий флагманского драккара минул изрезанную полуостровами, бухтами и заводями материковую линию. Корабли, не заходя далеко в океан, к закату дня пересекли-таки лазурные воды очередного, меньшего по размеру затока, и мореходы прочёсывали берега до тех пор, пока не подошли к самой дельте реки, что и питает Понтеведру.

Порт, упомянутый дружественным шпионом, встретился мореплавателям как раз чуть выше по реке с пришвартованными там же рыбацкими лодками. Силуэты каменных домов в этой местности чуть отличаются от окрестных поселений Компостелы. К скалистым склонам жмутся то круглые, то четырёхугольные здания-кастро с теми же соломенными крышами, но уже перевязанными в самом верху, подобно шляпкам желудей. Бухта города дугообразная и обрывистая, с длинным белым пляжем и грядами известняковых скал. Холмистые склоны побережья тучно заросли нетронутым лесом. Вдали неясно мреют крепостные стены и возятся на пристани люди, также завидевшие эскадру диковинных кораблей, похожих на сказочных змеев с полосатыми парусами-крыльями. За спинами викингов солнце неуклонно растворяло свой багряный свет в пресных голубых водах. Купол неба поворачивался иссиня-чёрной ночной стороной.

Когда суда стали неспешно причаливать к выложенной булыжником и оканчивающейся деревянным помостом пристани, выскочившие на сушу швартовщики обратили внимание на спешившегося конника, что следил за ними при свете факела. Стоило Лундвару сойти с мостков, как на его глазах вспорхнувший шахин слетел на руку неизвестного в длинном плаще отточенным и привычным движением. Не глядя, жрец толкнул локтем Гундреда, рука махнула в сторону тёмных фигур всадника и его лошади. Приказав нескольким воинам встать в конвой, ярл с советником подошли к незнакомцу, который обличал в себе смуглолицего бородатого мавра в сапогах с подвёрнутыми носами, белой чалме и мешковатой тёмной накидке, закрывшей всё тело, кроме подставленной соколу руки в пёстром широком рукаве и другой, поднявшей факел. Наброшенный на голову капюшон имеет вверху заострённый край. Дымчато-серый скакун с чёрной гривой лёгок и невысок, шея по-лебединому выгнута, вторя грациозным изгибам всего тела.

— Полагаю, мои северные друзья из Компостелы? — подал высокий голос с сильным акцентом араб. — Ас-саляму алейкум славному ярлу и его людям!

Гундред воодушевлённо переглянулся с побратимами, которые также посмеялись над пришельцем с востока.

— Так-так, сдаётся, чутьё меня не обмануло, — ответствовал ярл на латыни. — С кем имею честь?