Плюшевый свидетель - Данилова Анна - Страница 34

– Точно.

– Значит, это Августа вчера звонила и заказывала такси… – Вера уронила руки на колени. – И она была не пьяная, она обманула меня.. Наверное, пила воду вместо водки и снова использовала меня для своего алиби… Знала, что стоит мне уйти, как она отправится в Жасминный, чтобы встретиться там с той женщиной, со своей очередной жертвой… Она же словно прощалась со мной в тот вечер, а я ничего не поняла… Значит, у нее нет никакого жениха?

– Она убила своего жениха, и мужа, и любовника в одном лице…

Вера подумала о том, что сейчас для нее существовало две Августы. Одна – ее приятельница, которая всегда заботилась о ней, много времени проводила рядом. А другая – хладнокровная убийца, лишившая жизни Рената Нагаева, а потом фотографа и, наконец, ту женщину, свою, выходит, соперницу…

– Его любовница… что вы знаете о ней?

– Только то, что она когда-то в молодости была очень красива и что он любил всю жизнь только ее. Думаю, что у него были серьезные намерения в отношении Марго, вот Августа и не выдержала. Она не могла допустить, чтобы они поженились. Поймите, этот нарыв должен был когда-нибудь прорваться. Она ведь тоже живой человек.

– Вы так говорите, словно прямо сейчас готовы ее защищать!

– А я и буду ее защищать. И я выиграю дело, вот увидите…

– Но фотограф? – Вера была совершенно сбита с толку. У нее голова шла кругом от услышанного.

– А он вообще психопат. Думаю, что это он помог ей сделать фотографии, а потом, когда пришло время принести их в прокуратуру, и Августа попросила его об этом, он, возможно, заартачился или просто потребовал слишком много денег. Но ничто так не вывело бы Августу из себя, как грубость. Думаю, он был груб с ней, наговорил ей лишнего, проехался по ее внешности, задел больное самолюбие или, того хуже, пригрозил, что снова пойдет в прокуратуру и расскажет, что это она заставила его принести Котельникову компрометирующие вас снимки.

– Послушайте, вы, известный адвокат Собакин… Вы считаете себя здоровым человеком?

– Все мы немножечко больны, – склонив голову набок, он хитро посмотрел на нее и тихонько хихикнул. Он явно издевался над ней.

– Но ведь вы же только что признались в том, что были в курсе готовящихся убийств? Вас тоже можно привлечь…

– Я не был в курсе, дорогая Вера, и не надо путать кислое с пресным. Но я все просчитал! – он постучал себя пальцем по лбу. – И когда убили Рената, я понял, что одной смертью эта история не ограничится. Я даже имел глупость предупредить Марго, чтобы она на время похорон, да и вообще уехала подальше от этого города, но она рассчитывала на свою долю в наследстве… Вот тоже баба-дура…

Вера встала, она не могла больше находиться в этом душном кабинете с психически нездоровым Собакиным.

– Вы уходите? – Собакин смерил Веру презрительным взглядом. – Сейчас побежите к Котельникову и все ему расскажете? Не спешите. Они уже ищут Августу. Объявлен розыск… Дело в том, что почерковедческая экспертиза подтвердила, что опись украденного имущества, принадлежащего Ренату Нагаеву, сделана рукой Августы Дмитриевой. Да и пальчики она там свои оставила, нервничала, спешила, идиотка…

– Значит, ее подозревали? Кто-то знал о том, что она была для Нагаева кем-то вроде жены?

– А то! Нашлись добрые люди. Думаю все же, это Марго постаралась. Она же тоже не слепая… Да вся квартира Рената в отпечатках пальцев Августы, повсюду записки, написанные ее рукой… Вся жизнь Рената была пропитана или даже отравлена Августой! Говорю же вам, она жила у него…

– А вы? Вы сами-то часто бывали у него?

– Скажем так… я был его близким другом… – сказал он с вызовом, и Вера увидела его розовые раздувающиеся ноздри. Он и здесь явно переигрывал.

И вдруг она все поняла. Собакин ненавидел Августу, а Августа ненавидела Собакина. Августа любила Нагаева, но и адвокат тоже любил его, этого ненасытного и всеядного психотерапевта, которому было все равно, с кем обниматься, с мужчиной или женщиной. Значит, она, любя Рената, страдала еще и из-за этого порока своего любимого? Какая же жуткая атмосфера царила в их доме… Да там кто хочешь с ума сойдет. Знал ли Александр о том, что Захар Собакин «голубой»? Вряд ли. Иначе непременно предположил бы его связь с Нагаевым.

– Вы шокированы?

– Нет… – отозвалась она холодно. – Я уже взрослая и давно ничему не удивляюсь. Это ваше личное дело. Я могу идти?

– К Котельникову? Не стоит. Он сам позвонит, вызовет вас и извинится. Может, он сделает это через вашего близкого друга Александра.

Ее чуть не стошнило от его тона.

– Между прочим, я просчитал еще один ход, и он тоже связан с эвтаназией, – добавил он загадочным тоном, не сводя с Веры любопытного взгляда.

– Что еще?.. – Она замерла, не зная, что сейчас услышит. Ей было тяжело находиться рядом с этим непредсказуемым человеком. – Когда вы наконец оставите меня в покое?

– Сначала смею вам напомнить, что это вы пришли ко мне, а не я – к вам. А сказать я хотел вам следующее. Думаю, что вскоре вы получите письмо. Письмо от Августы. И, как мне думается, она передаст его вам через вашего – теперь уже бывшего – мужа. Или я ничего не понимаю в людях…

– А при чем здесь эвтаназия?

– Сначала ей казалось, что вы можете своей депрессией и нежеланием жить помочь ей. А теперь, когда она в агонии, быть может, она поможет вам?

– Каким образом? – Вера все еще ничего не понимала.

– Она бы могла, к примеру, перед тем как получить большой срок за убийство Рената, ограбить банк и подарить вам деньги. Или сделать что-нибудь еще экстравагантное, глобальное, что могло бы разом изменить вашу жизнь к лучшему, у нее бы хватило фантазии… Но на это требуется слишком много времени… Думаю, что она придумала кое-что попроще, пореальнее… Ведь главное для нее сейчас – ваше прощение. Августа умеет быть благодарной…

Вера выбежала из кабинета Собакина вся в поту. Ей было нехорошо, ей было дурно, ее подташнивало. Спросив у какой-то девицы, где находится кабинет Мещанинова, она получила в ответ лишь презрительную усмешку, после чего девица изрекла:

– У Мещанинова нет своего кабинета, у нас на каждый стол приходится по пять адвокатов… Александр Васильевич вон там, в конце коридора и направо, но у него клиент…

Вера подумала, что общество людей – стая злых и голодных животных. Почему эта девица разговаривала с ней таким снисходительно-презрительным тоном? Почему каждый считает вправе оскорбить другого, нанести удар побольней, унизить?.. Откуда эта ненависть людей друг к другу? Что мешало ей с улыбкой объяснить, где находится адвокат Мещанинов? И тут же она вспомнила слова Котельникова о ней самой, о Вере Боровской. «Так что вы, Вера, напрасно смотрите на меня своими глазищами… Они у вас красивые, но очень злые…» Вероятно, уже тогда он знал, кто убийца, но промолчал из нежелания облегчить ее страдания. Она оскорбила его своим взглядом, а ведь он на самом деле, выходит, не бездействовал, занимался отпечатками пальцев, обнаруженных в квартире убитого Нагаева, пытался выяснить, кому из окружения психотерапевта мог принадлежать почерк, которым была составлена опись его имущества. Встречался с Маргаритой Болотовой, беседовал с ней и медленными, но верными шагами приближался к убийце, к Августе… Она представила вдруг себе его лицо в тот момент, когда он узнал об убийстве Маргариты. Интересно, предупреждал ли он ее о том, что Августа может быть опасна? Наверняка. Как предупреждал ее и Собакин. Но Маргарита все равно поехала на встречу с Августой. И Вера понимала почему. Она хоть и рассказала Котельникову о том, что Августа жила с Нагаевым, но сделала это скорее из желания в очередной раз унизить и без того униженную и несчастную женщину, которая мешала ей в ее отношениях с Нагаевым. Августа была хрестоматийной третьей лишней. Маргарита с высоты своего положения вечной возлюбленной Нагаева, своей еще не до конца увядшей красоты и удачливости в жизни воспринимала Августу как существо низшего порядка. И согласилась на встречу с ней (Интересно, под каким предлогом Августа заманила Маргариту на дачу к Нагаеву? Наверняка придумала что-нибудь про завещание или про какие-нибудь письма Рената, документы) из желания, оставшись наедине с этой некрасивой и нелепой женщиной, высказать ей в лицо все то гадкое и мерзкое, что накопилось у нее. И объяснить ей, что она – полное ничтожество. Вот так представлялся Вере мотив, которому последовала Маргарита, согласившись на встречу со своей убийцей. Она недооценила уязвленную и находившуюся на грани отчаяния и нервного срыва Августу. Не верила, да ей и в голову не могло прийти, что она способна на убийство. За что и поплатилась.