Плюшевый свидетель - Данилова Анна - Страница 32

– Я подозреваю всех! Ты сделаешь так, как я говорю?

– Не могу, Саша. Я не могу себе позволить бездействовать, когда на мне висит столь тяжкое обвинение…

Звонок в дверь заставил обоих вздрогнуть.

– Это по мою душу… – напряглась Вера и натянула простыню до самых глаз. – Это Котельников, я это знаю, чувствую…

– Тебе лучше одеться. Это может быть один мой приятель, тот самый, жена которого чуть не проломила мне голову… Оденься, но не выходи из комнаты… А вдруг это все-таки не он…

Александр набросил на плечи халат и вышел из спальни. Вера, вскочив с постели, быстро оделась. Она не ошиблась – из передней доносился голос Котельникова. Она распахнула дверь и, увидев его, замерла на пороге. Из горла ее рвались слова, но она не могла себе позволить их произнести, не смела… А хотела, как же она хотела сказать Котельникову, что по вине таких вот недалеких и бестолковых следователей убийца до сих пор находится на свободе, а он пасет ее, ни в чем не повинную…

– Вера, успокойся… Я объяснил Сергею, что ты была здесь, со мной…

– А что случилось? Еще кого-нибудь убили?

Котельников смотрел на нее с недоверием.

– Сегодня утром позвонил неизвестный и сказал, что за городом, на даче Нагаева, убита женщина. Я уже был там…

– Что это за женщина? Его любовница?

– Да. Маргарита Болотова. Она жила в гостинице «Европа», встречалась с Нагаевым. От его окружения известно, что она его давняя знакомая. В свое время у них был бурный роман, после чего эта особа его бросила и появлялась у нас в городе редко, очень редко… Горничная в гостинице сказала, что нечаянно подслушала ее разговор с мужчиной. Она называла его Ренатом, из чего я сделал вывод, что она говорила именно с Нагаевым. Так вот. Речь шла о свадебном путешествии. Они обсуждали, на какие острова лучше лететь…

– И все это вы успели узнать за одно утро, после того как провели какое-то время на даче Нагаева? – усмехнулась Вера.

– Нет, я занимался Болотовой два дня. А в чем дело? Почему такой тон?

– Разве не понятно? Зачем вы сюда пришли? Чтобы выяснить, где я была в момент убийства? Вы все еще думаете, что это я убила Нагаева?

– Нет, Вера, успокойтесь. Я пришел сюда совсем по другому поводу. Дело в том, что сегодня утром погиб еще один человек и, насколько мне известно, Александр был его адвокатом…

– Кто? – изумился Александр. – У меня много клиентов…

– Писаревич.

– Валерка? – Произнеся это имя, он вдруг явственно увидел передо собой бледное лицо его несчастной брошенной жены, и самого Писаревича, изо всех сил пытающегося внушить хотя бы самому себе, что он поступает правильно, отвоевывая, выгрызая себе место под солнышком… И словно в ответ на его воспоминание у него разболелась рана на голове. «Странно, – подумал он, – но я не могу представить себе его мертвым. Так и вижу это довольное и сытое лицо и эти глаза, удивленные тем, что я посмел потребовать с него достойный гонорар. Неужели я так очерствел?»

– Да. Они угорели вместе со своей подружкой на даче, в бане… Темная история… Мать погибшей девушки утверждает, что газ пустила жена Писаревича, совершенно обезумевшая от горя… Но это надо проверять. Кажется, у жены Писаревича есть стопроцентное алиби. Этим делом занимается другой человек, не я…

– А как ты узнал, что я его адвокат?

– Мне Захар Собакин сказал, я его случайно в прокуратуре встретил… Вот такие новости с самого утра. Так что вы, Вера, напрасно смотрите на меня своими глазищами… Они у вас красивые, но очень злые…

– Я бы посмотрела на вас, если бы вас ни за что ни про что посадили в камеру и обвинили в убийстве…

– Верочка, успокойся… – Александр обнял ее. – Ты прости ее, Серега, и постарайся понять.

– Да я и так уж понимаю вас – дальше некуда. Свяжешься вот с такими, неблагодарными… – И Котельников, махнув рукой, ушел, хлопнув дверью.

Глава 17

Адвокат Собакин

После ухода Александра Вера не знала, куда себя деть, поэтому сделала первое, что ей пришло в голову, – позвонила Марине. Все телефоны Марины молчали, даже тот, который сейчас являлся телефоном и ее бывшего мужа – Ильи. Она знала, что Марина время от времени живет с ним в снятой ею квартире, поэтому, оставляя ей свои координаты, не могла не оставить и номер телефона той квартиры. Но поскольку трубку не брали и там, она решила, что и Ильи тоже нет дома. Сидеть в заточении у Александра и дожидаться его до вечера просто не было сил. И тогда она решила позвонить Августе. Справиться о ее самочувствии и спросить, на какое число назначен отъезд. Заодно и поделиться свежими, в подлинном смысле слова убийственными, новостями, рассказать, что на даче Нагаева убита женщина, судя по всему, та самая любовница, о которой она ей и рассказывала. Но и Августа не взяла трубку. Все были заняты, никого не было дома. А она, главная подозреваемая (она была уверена, что Котельников прилетел утром только ради нее, ради того, чтобы выяснить, где она была в момент убийства), сидит сложа руки…

Одна-единственная мысль блуждала в ее рассеянном сознании, и Вера никак не могла на ней сосредоточиться. Мысль эта ускользала, как решение какой-то сложнейшей математической задачи из далекого школьного детства. Обрывок фразы, который не давал ей покоя и мешал думать о другом. Кто же сказал ту фразу? Марина? Александр? Августа?

«Вера… Но ведь такого не могло быть… его уже не было в живых, понимаешь? Не было! Я как никто это точно знаю! Зачем ты сейчас-то мне лжешь? Я же хочу тебе только добра!» Вот она, эта фраза: «Я как никто это точно знаю». И это произнесла Августа. Почему она так сказала? И почему она как никто это знает? Почему? И кто может так сказать, как не человек, имеющий к этому убийству самое непосредственное отношение? И потом она стала успокаивать Веру: «У тебя есть алиби…»

Августа? Теперь и мыслей стало больше. И слов, оброненных в разговоре.

«Кажется, у него была одна женщина. Очень красивая. Но это было давно. Очень давно…» «Женат? Кажется, да, но еще раньше, чем завел роман с той женщиной…» «…Они расстались. Это было даже и не здесь… Припоминаю что-то такое смутно, мне сам Ренат рассказывал…» «…Приблизительно месяц или полтора тому назад эта женщина объявилась в нашем городе, и у них, по-моему, снова закрутился роман… он сходил по ней с ума… Во всяком случае, вид у него был, как у кретина…» «…Я видела, конечно, но не знаю, где она живет. Я вообще ничего не знаю о ней. Только то, что Нагаев был болен этой женщиной. Он страдал все это время, что они не виделись. А она после их первого романа успела дважды или даже трижды побывать замужем, уезжала не то в Финляндию, не то в Швецию, точно не могу сказать. А имя… Постой, дай-ка вспомнить… Нет, не помню… Но только не Вера».

Получалось, что Августа знала о Ренате Нагаеве куда больше, чем это можно было предположить.

Вера позвонила Александру и спросила у него телефон Захара Собакина. Позвонила ему, представилась и договорилась о встрече. Через полчаса она уже находилась в юридической консультации. Она решила поговорить с Собакиным, который, со слов Александра, был близким другом покойного Нагаева. Кто, как не он, мог рассказать, в каких отношениях был Нагаев с Августой, и на самом ли деле они ограничивались простым деловым общением.

– Меня зовут Вера Боровская. Я – та самая женщина, которую подозревают в убийстве вашего лучшего друга Рената Нагаева. Захар Иванович, я не убивала его и пришла к вам просить о помощи.

– Вы… Вера? Та самая… – Собакин взял себя за подбородок и внимательно посмотрел ей в глаза. Ему было любопытно видеть перед собой женщину, о которой он в последнее время столько слышал от Мещанинова и от других людей, которые способствовали ее выходу на свободу. – Как же тесен мир. Представьте себе, ваша спасительница, она же и разлучница, и в какой-то степени виновница того, что вы оказались втянутыми в эту историю, – моя крестница. Марина. Знаете, она мне много про вас рассказывала и теперь очень сожалеет, что принесла вам так много горя.