Программист в Сикстинской Капелле (СИ) - Буравсон Амантий - Страница 45

 — Кто бы говорил о старости! Ладно, пойду, разгромлю этого Пульчинелли!

Надо сказать, этот шут из бродячего цирка пел совсем неважно. Однако, многие из принявших вызов сопранистов уходили со сцены с позором. Это и понятно: кастратов в Риме того времени было, как бэд-секторов на повреждённом жёстком диске, но дело в том, что все нормальные «виртуозы» в это время суток находились либо на богослужении в хоре, либо в театре на репетиции. А здесь околачивались такие неудачники, как я. Некоторые так вообще пели фальшиво. Неудивительно, что многие из них не смогли перепеть клоуна, который, как позже выяснилось, был всего лишь фальцетистом-контртенором.

Продираясь сквозь толпу, я подошёл вплотную к сцене и крикнул:

 — Кто тут распорядитель? Я принимаю вызов!

 — Итак, дорогая наша почтеннейшая публика! Разрешите представить вам — синьор Пульчинелли против синьора… Как вас зовут?

 — Фосфоринелли! — громко крикнул я.

 — Блестяще! Фосфоринелли против Пульчинелли! Итак, начнём поединок!

Стоит ли говорить, что я уже через тридцать секунд начал опережать соперника по частоте колебаний трели, а к пятидесятой секунде сопранист и вовсе сдался. Что ж, брависсимо, синьор Кассини, прекрасно обучивший мою голосовую модель.

 — Итак, синьор Фосфоринелли, — провозгласил массовик-затейник, который, по всей видимости, пребывал в глубочайшем шоке. — Главный приз достаётся вам!

Денежный приз оказался, мягко говоря, скромным: его хватило только на булочку с оливками и пару апельсинов мне на ужин. К тому же, приятно было после всех пережитых неприятностей вновь ощутить себя победителем. Эх, Алессандро, до чего ты докатился!

Как же мне хотелось сейчас повернуть домой и обсуждать с Эдуардо основы теории вероятностей! Но я не мог нарушить обещание. Поплёлся в лавку к синьору Имбараццати, грузному человеку с красным лицом и хмурым взглядом. При виде такого количества разделанных туш убитых животных мне стало плохо, и я начал терять сознание.

 — Алессандро! Что с тобой? — смутно услышал я сквозь гвалт толпы голос Эдуардо.

 — Ничего, брат, — собирая всю волю в кулак, отвечал я. — Элементарный приступ ненависти к несправедливости.

Всё-таки с горем пополам мы с Эдуардо дотащили корзину со всем необходимым до дома и предъявили синьоре Кассини. Которая, конечно же, отругала нас за то, что купили не то, что нужно.

 — Значит будете готовить то, что есть. Не справитесь, пеняйте на себя. Сами вызвались в помощники!

 — Да, у нас проблемы, Алессандро, — присвистнул Эдуардо Кассини.

 — Не у нас, у меня. Я ведь не выполнил своё задание.

 — Пустяки. Не переживай так, мама поворчит и простит тебя.

Вытащив из корзины всё необходимое, я приступил к реализации трудоёмкого алгоритма. Инструкции перед глазами у меня не было, поэтому все пропорции приходилось вычислять, исходя из соображений логики и здравого смысла. Признаюсь, всё это время я чувствовал себя участником любимой передачи детства о выживании на острове. Тем беднягам тоже приходилось готовить всякую экзотику: лягушек, червяков и тому подобное.

К середине дня так называемый борщ был готов. Попробовать я не мог, поэтому ответственную миссию дегустатора втихаря от синьоры Кассини взял на себя Эдуардо.

Вскоре из Ватикана вернулся Доменико вместе со Стефано, который часто напрашивался к синьоре Кассини на обед. На этот раз оба певца были одеты в костюмы одинакового зелёного цвета #006400, и я не мог не отметить, что этот цвет идеально подходил Доменико, подчёркивая медный цвет волос. В то время, как Стефано в зелёном камзоле напоминал кузнечика. Сопранист поведал мне следующее:

 — Алессандро, ты не представляешь, что сегодня утром творилось на хорах! Вчера бедняги-тенора после богослужения съели тот злосчастный торт. «Сюрприз» застиг их обоих врасплох по дороге домой, в связи с чем сегодня они поколотили Адольфо, разбив ему нос.

Поделом ему, подумал я. Нечего травить и спаивать солистов!

 — Как успехи в выполнении послушания? — поинтересовался Стефано, которому Доменико, конечно, всё рассказал.

 — Epic fail, как говорят англичане, то есть полный провал. Утром выступил в роли уборщика, разбил пару бокалов…

 — Как всегда, — закатил глаза Доменико. — Будто мама специально придумала для тебя такое задание.

 — Дальше было хуже, — продолжал я. — Меня назначили поваром.

 — О, нет, какой ужас! — возмутился Доменико. — Мама точно издевается. Заставляет княжеского сына выполнять работу кухарки!

 — Княжеского сына? — не понял Стефано. — Я чего-то не знаю?

 — Это Доменико так шутит, — ответил я. Честно, надоела уже эта тема классового неравенства.

 — Доменико, Стефано, — крикнула из столовой донна Катарина. — Проходите в столовую, сейчас всё остынет.

Зная мою патологическую склонность к битью посуды, синьора не рискнула поручить мне сервировку стола.

Надо сказать, борщ по-программистски ребятам понравился (наверное они просто очень проголодались, всё-таки пение — весьма энергоёмкий процесс). Но вот синьора Кассини была недовольна: она отругала меня за избыток соли и перца.

 — А что ж вы сами не едите, Алессандро? — с усмешкой спросила донна Катарина. — Значит, приготовили кое-как и ладно, на остальных-то ведь наплевать! Небось, сами даже не попробовали! А надо следить, чтобы всё соответствовало на каждой стадии приготовления.

Мне стало смешно: я вспомнил своего преподавателя по «плюсам»*, который утверждал, что программа должна компилироваться на любом этапе разработки.

 — Мама, прекрати, — мягко, но сурово сказал Доменико. — Алессандро всё нормально сделал, даже такому эстету, как я, понравилось.

 — Да, серьёзно, синьора Кассини, — поддержал его Стефано. — Суп из свёклы — это очень оригинально и необычно.

 — Тогда и вы ешьте то, что приготовили, — раздражённо ответила мне донна Катарина, демонстративно отодвигая тарелку.

 — Простите, синьора. Но моим заданием было только приготовить. Прошу, не издевайтесь надо мной. Не заставляйте делать то, что мне не под силу. Приятного всем аппетита и позвольте откланяться, — я встал из-за стола и собрался уйти в комнату.

 — Пожалуй, я тоже пойду, — тактично заметил Стефано. — Дома ждут. Да, и спасибо за угощение, Алессандро.

К вечеру в Риме началась гроза. Молнии то и дело озаряли кромешную тьму, а раскаты грома нарушали привычную тишину старинного города. Поздно вечером, когда я уже погасил свечи и лёг спать, в мою комнату постучались.

 — Войдите! — крикнул я, ожидая увидеть кого угодно.

На пороге возник Доменико, в длинной рубашке, со свечой в руке.

 — Прости, Алессандро. Не могу уснуть. Жуткая гроза за окном мешает.

 — Не беспокойся. Стены дома довольно прочные, чтобы выдержать электростатический разряд.

 — Не смешно. Я правда боюсь грозы, когда один в комнате.

 — Что я могу сказать, залезай, — я приподнял одеяло, позволяя ему лечь рядом, спасибо, кровать была относительно широкой. — Только учти, на мне нет ничего. Я не имею привычки спать в этих балахонах. Если что, я предупредил, поэтому в обморок не падать.

Доменико ничего не ответил, молча забравшись под моё одеяло. Но Кассини и не думал спать: он просто лежал на спине, уставившись в потолок.

Его поведение показалось мне странным. Напроситься под одеяло к парню, пусть и «виртуозу», в то время, как именно таковые наиболее тебя интересуют? Где же твоя совесть, Доменико?

Кассини казался обеспокоенным, это было понятно по его прерывистому дыханию.

 — Что с тобой, Доменико? Мама ругается? В Капелле проблемы?

 — Нет, Алессандро. До меня только начало доходить, какой ужасный грех я совершил.

 — Доменико, ты на себя наговариваешь. Ты же ничего не сделал. Это мы напоили тебя.

 — Увы, сделал, — тяжело вздохнул Доменико. — Всё ещё хуже, чем я думал. Ведь это я виноват в смерти брата и сестры Фратти.