Дело второе: Браватта (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 19

В животе у Бенедикта будто что-то заворочалось. Верный признак волнения. Его наставник — бывший дознаватель Тайной имперской стражи Мерино Лик называл это “медвежьей болезнью”, сам кансильер — предчувствием беды.

Участники совета рассаживались также как входили — по фракциям. Гул голосов, наполнявший зал заседаний сначала, начал понемногу стихать. Наконец, когда к кафедре вышел маркиз Фрейланг, голоса умолкли окончательно.

— Предлагаю не тратить ваше время зря, — начал он. — Вы знаете зачем мы здесь, предварительное обсуждение было всего две триды назад. Повестка та же, что и в прошлый раз — Конфедерация. Для тех, кто по какой-то причине пропустил прошлое заседание, повторю коротко. Бывшие имперские провинции, а ныне свободные государства Фрейвелинг, Табран, Тайлти, Арендаль, Ирианон и Димар планируют создать союз. Целей у оного союза две: военная — отражение нападений, если таковые будут, и мирная — торговля и совместное развитие. Предлагаю еще раз обсудить этот вопрос и те преимущества, что Великое герцогство получит войдя в этот союз.

Фрейланг отошел от кафедры, но остался стоять рядом с ней в своей любимой позе. По традиции глава Совета оставался на ногах до конца заседания.

Место за кафедрой занял кансильер сухопутной торговли — барон да Манцо. Строго говоря, по регламенту должен был выступать его коллега, отвечающий за торговлю морскую. Но сегодня он отсутствовал на заседании Совета. Позавчера утром дочку барона нашли убитой в городе и Мауро да Николь, побуянив и потребовав скорейшего раскрытия данного злодеяния, сейчас пребывал в состоянии полной невменяемости, а именно — спал пьяным сном в своем городском поместье под охраной личной гвардии.

Да Гора довольно мало знал о происшествии — какой-то изувер нападает на женщин в городе. Этим занималось ведомство судебной инквизиции, а от них пока никаких новостей не поступало. Нет, как ответственный за безопасность, Бенедикт, конечно же, сделал внушение и начальнику городской стражи и супремо инквизитору, но голову этим не забивал.

Отдельные личности из Совета вознамерились было отменить сегодняшнее собрание, указывая в качестве повода именно трагическое убийство дочери кансильера морской торговли. Но встретили в лице барона да Гора жесткий отпор. И обещание, что убийство особы благородной крови будет раскрыто в кратчайшие сроки, а виновник понесет справедливое и максимально страшное наказание.

Бенедикта ничуть не смущало, что загадочный убийца, которого горожане уже успели наградить прозвищем Лунный волк (да-да, тот самый, из нянькиных страшилок!) уже половину триды безнаказанно охотится на улицах Сольфик Хуна. Были и до него изуверы, и все, рано или поздно, было схвачены и казнены. Барон, разве что, но не так что бы сильно, немного попенял судебной инквизиции за то, что та взялась за расследование всерьез только после убийства дочери да Николь.

Как следствие такого ротозейства — никаких улик и наработок по убийце у инквизиторов не было. Бенедикт в уме поставил себе пометку взять это дело на контроль, ну или по меньшей мере побудить главу судебной инквизиции кавалера Торре, проявить чуть больше рвения в поисках злодея.

Барон да Манцо был дарским бароном и сторонником Фрейланга. Одним из самых надежных сторонников. Средних лет, невысокий и коренастый мужчина с красным лицом и неопрятной черной бородой, пренебрег приветствиями и сразу же начал говорить хриплым и скрипучим голосом.

— Преимущества Фрейвелинга при вхождения в союз, названный Конфедерация государств долины Рэя, очевидны, — начал он без приветствия. — В первую очередь — это существенное снижение таможенных пошлин для наших торговых домов. Не для всех, разумеется, только для крупных и подписавших таможенную Хартию. Но и это обещает нам увеличение бюджета герцогства на шесть тысяч империалов в год. Во-вторых — это обмен знаниями и разработками. На сегодняшний день, в качестве примера и демонстрации возможностей такого союза, мы обменяли группу своих корабелов на табранских инженеров, которые предлагают усовершенствовать фортификационные сооружения пограничных крепостей Фрейвелинга. А вы знаете, как табранцы умеют строить крепости. Ну и в-третьих — оборонительный военный союз, который…

— А менее значимые торговые дома? — выкрикнули из зала.

Взгляд да Гора метнулся на источник голоса. Ну, конечно, кто бы сомневался! Дарак, мать его, северянку, ал Аору! Конечно, его обмен технологиями и оборонительный союз не волновал! Только золото!

— Странно, что именно вы задаете этот вопрос, синьор ал Аору. — кансильер торговли усмехнулся в густющую свою бороду. — Ведь ваш дом никак нельзя назвать “менее значимым”.

По залу пробежала волна смешков.

— При чем здесь это! — красавец князь даже поднялся с места, чтобы его было лучше видно. — Мы говорим о личной выгоде или общем для герцогства благе?

— Когда мы говорим о деньгах, мой дорогой синьор ал Аору, мы всегда говорим о личной выгоде! — барон да Манцо перестал улыбаться и стал очень серьезен. — Утверждать обратное или апеллировать к некоему общему благу — не более чем лицемерие! Мне, например, ни на секунду не показалось, что вас заботит судьба малых торговых домов! Сколько вы разорили их в этом году? И купили разоренных?

— Вы не ответили на вопрос, господин барон!

— Как и вы на мой. Но, извольте, князь. Я — отвечу. Малые торговые дома и гильдии, не подписавшие Хартию, а подписать ее имеет право только дом с определенным капиталом, продолжат работать по тем же таможенным нормам, что и сейчас. Исключением станет только колониальная торговля, — здесь для них возрастут и таможенные платежи и налоги.

— То есть, по сути, вся колониальная торговля будет сосредоточена в руках тех, кто лижет задницы своим государям? — не унимался ал Аору.

— Я бы порекомендовал вам, князь, следить за словами. Вы сейчас не в порту с поставщиком торгуетесь! И, с каких это пор, верность и лояльность трону стала лизанием задниц? По моему скромному мнению, — здесь кансильер торговли взял небольшую паузу, предлагая оценить, насколько скромным может быть мнение человека, через которого проходит около трети бюджета государства. — По моему скромному мнению, торговля таким важным ресурсом для экономики, как колониальные товары, должна находится в руках надежных людей. И опять же, лично вам что за печаль? У вас, если мне память не изменяет, контроль над тринадцатью процентами морских перевозок.

— А если я не захочу подписывать эту вашу таможенную Хартию? Я читал текст. Это — не Хартия, а ярмо! С какой такой радости я должен отдавать в обеспечение государству без малого треть перевозимого груза? По цене вдвое ниже рыночной?

Возмущенный гул голосов со стороны оппозиции поддержал слова морского князя.

— А что вас смущает, ал Аору? — с другой стороны зала поднялся настоящий гигант — почти два метра мышц укутанных в черный с красным бархат и меха. Барон да Альва, редкий пример лояльности тана к Фрейлангу. Мужчина к своим сорока пяти годам снискал себе славу одного из самых удачливых полководцев герцогства и являлся настоящим кумиром для молодого дворянства. Кроме того, в Совете он имел голос как Первый маршал герцогства. — Государство не хочет отдавать сверхдоходы от торговли специями в руки жадных лавочников. По моему — это вполне логично.

— Лавочников, синьор?! — взорвался князь. — А ничего, что эти лавочники своими налогами, содержат ваши игрушки? Всех этих разодетых солдатиков, пушки и корабли?

Гигант флегматично пожал плечами:

— Так и должно быть. Вы платите налоги, мы — военные, — обеспечиваем, чтобы корабли с флагом Фревелинга, принимались в каждом порту со всем уважением. Много вы наторгуете, ал Аору, когда какой-нибудь зазнавшийся нобиль из Речной республики, оставит вас на рейде натриду-другую?

— Послушайте, вы!..

— Господа! — голос маркиза Фрейланга без усилий взлетел над голосами спорщиков и барону да Гора опять представился, как его сюзерен стоит на палубе корабля и сквозь рев шторма отдает приказы команде. — Мы отвлеклись от обсуждения. Частности есть, но мы сможем их обсудить отдельно и после принятия принципиального решения вопроса.