Крылья страха - Данилова Анна - Страница 51

– Виктор Львович, я правда ничего о ней не знаю.., кроме того, что она с… Крымовым… А чтобы вам понятнее было, объясняю: у меня с Женькой был роман, пока он не встретил Пескову. Так что судите сами, могу ли я знать о том, кто кого предупреждал – Пескова ли Крымова или наоборот… В их отношениях сам черт ногу сломит.

– Я знаю, что ты работала. Результаты-то какие-нибудь есть?

– Пока ничего существенного. Прошло ведь всего три с половиной дня. Я вот что думаю, а не связано ли убийство Соболева с гибелью Садовниковых?

– Любите вы, молодые, вязать все в один узел. Ты еще пару-тройку покойничков к этому делу подшей, а потом сиди распутывай.

– Вам тоже СТАЛО удобным считать это самоубийством? – осторожно, затаив дыхание, спросила Юля, понимая, что рискует потерять расположение Корнилова, если не сделать его вообще своим врагом. – Звонок Сырцова для вас что-то да значит? Вы выходите из игры?

Но Корнилов ей не ответил. Послышались короткие гудки.

Она ушла с поминок незаметно, ни с кем не попрощавшись. Взглянув в машине на часы, поняла, что день прошел. «Вот так всегда – ничегошеньки не успела…»

Домой ехать хотелось меньше всего. Она нарочно так откровенничала с Корниловым, чтобы ему и в голову не могло прийти, что Полина прячется у нее в квартире.

И не хотелось думать о том, как вообще они будут уживаться с соперницей, вместе есть, спать, говорить… О чем говорить-то? Полина «задавит» Юлю всем, что у нее имеется в наличии: красота, самоуверенность, внутренняя сила, Крымов, наконец… А что осталось от Юли? Воздушный шарик надежд лопнул.., причем неизвестно когда…

Черная меланхолия проснулась и запустила свои ледяные щупальца куда-то в область горла, мешала дышать… Садовниковых похоронили, Корнилов под давлением Сырцова закрывает дело, не хватало еще только, чтобы Мазановы потребовали назад свой аванс… Ведь следствие топчется на месте!

А Рита Басе? Что там хотел сказать Шубин?

Теперь Ломов. Она обидела его своим бегством? Кому должно быть стыднее? Мужчине, не сумевшему удовлетворить девушку, или девушке, которая потащилась вслед за этим мужчиной в глухие закоулки кладбища, чтобы отдаться ему среди могилок, пусть даже и в машине?

Она позвонила Наде.

– Господи, как же хорошо, что ты на месте! Надя, я не представляю, что бы я вообще делала без тебя… Мне так плохо…

– Приезжай ко мне. Тебе противно ехать домой, ты не хочешь видеть Полину?

– А ты бы захотела?

– Но ведь ты же намеревалась ее допросить, поставить, так сказать, к стенке… Мне, кстати, несколько раз звонил Корнилов, все спрашивал, где Крымов и не с Песковой ли они сбежали с кладбища…

– Я все знаю. Похоже, Полина была единственным потенциальным источником информации для всех. А как ты думаешь, Крымов будет разговаривать с нею об отпечатках ее пальцев, ее переодеваниях и прочем?

– А почему бы и нет… Ведь должны же они сейчас о чем-нибудь разговаривать… Как-никак, а Полина поехала к тебе ДОБРОВОЛЬНО, значит, у нее рыльце в пуху.

– Но я туда не поеду. Сначала загляну к Вале Кротовой, однокласснице Риты Басе, а потом снова тебе позвоню, хорошо? Послушай, Надюша, ты сегодня, случайно, с Чайкиным не встречаешься?

– Нет. Я поняла, можешь приезжать сюда, а потом мы вместе поедем ко мне, и ты переночуешь у меня… Не переживай, на улице мы тебя не оставим. Только ты предупреди Крымова, что домой не заявишься.

– Это еще не точно, я могу передумать… Причем настолько радикально передумать, что приду домой и всех к черту повыгоняю. Как представлю себе, что они лежат в моей кровати, меня аж в дрожь бросает. И что за собачья работа у нас?

Электронная, 25. Юля, задрав голову, смотрела на светящиеся окна огромной, похожей на большой теплоход, девятиэтажки.

Она поднялась на лифте и позвонила в квартиру 156.

– Кто там? – и, не дожидаясь ответа, дверь открыла миловидная раскрасневшаяся молодая женщина с полотенцем в руках. – Вы к нам?

В квартире пахло печеным. Чистенькая прихожая, кожаные плащи на вешалке, под ногами черная ковровая дорожка. Юля сбросила обувь, а потом уже представилась и даже показала удостоверение.

– Вы из-за Риточки? Нужели она так и не нашлась? – Кротова-мама позвала дочь. – Валюша, это скорее к тебе, чем ко мне. Вы можете поговорить на кухне, там тепло, я только что чай заварила, будете с пирожками пить… Проходите, не стесняйтесь, у нас запросто…

Валя Кротова была угрястой некрасивой девочкой, худенькой, с короткими волосами и совершенно не походила на свою обаятельную темноволосую и кареглазую мать. На Вале был длинный фланелевый халат. Она смотрела на Юлю испуганным взглядом, если не сказать затравленным.

– Вы можете нас оставить вдвоем? Мама Вали, пожав плечами, вышла из кухни, осторожно прикрыв за собой дверь.

– Валя, я из детективного агентства и занимаюсь розыском твоей одноклассницы, Риты Басе…

Валя за те несколько минут, что они сидели на кухне, еще не проронила ни слова. Она была страшно напряжена, а на лбу ее выступили капельки пота.

– Скажи, ты была дружна с Ритой?

– Ну.., да…

– Ты не знала, с кем она встречается? Я имею в виду мальчика или парня?

– Нет. Но я видела, как Рита однажды садилась в машину.

– В машину? Какую?

– Белые «Жигули», «шестерку».

– А кто был за рулем?

– Мужчина.

– Рита сама села или ее заставили.., попросили? Расскажи, что ты видела.

– Он ждал ее за школой, за гаражами. Она шла прямо к нему.

– А какое у нее было при этом лицо?

– Я не видела.

– А как ты там оказалась?

– Просто пошла посмотреть.

– Ты так следишь за всеми или только за Ритой?

– Она плакала в тот день… – Валя шумно выдохнула, словно только что сказала самое главное и теперь можно было уже ни о чем не волноваться.

– Ты раньше не видела этого мужчину?

– Нет.

– А его лицо ты тоже не разглядела?

– Нет… У него волосы темные. И все. Даже возраст сказать не могу.

– Хорошо. А теперь расскажи про стихи.

– Стихи? Какие? – и она густо покраснела.

– Ты же знала, что Рита пишет любовные стихи. Она давала тебе их почитать?

– Давала.

– Ты прочитала их и вернула ей?

– Вернула… Но не сразу. У меня их взяли. Попросили… Это было давно. Но почему вы спрашиваете про стихи?

– Видишь ли, стихи написаны как будто не Ритой, а другой, более взрослой девушкой…

– Это ЕЕ стихи. Можете мне поверить. Хотя некоторые.., некоторые считали, что это стихи Сашки…

– Какого Сашки?

– Не какого, а КАКОЙ… Сашки Ласкиной. Вот оно что! Наконец-то Юля вспомнила, где раньше видела эти стихи и читала их… Ну конечно же, они проходили в деле Зименкова. Ну точно!

– Эти стихи были у Саши?

– Нет, они были у меня… Но ко мне пришли родители Саши.., и забрали их.

– Зачем?

– Не знаю. А потом вернули.

– Но Саша-то их домой брала?

– Брала. Мы были у нее дома и читали вместе.

– Скажи, а когда приходили к тебе родители Саши: до ее смерти или после?

– После. На другой день.

– А сама Саша стихи не писала?

– Нет.

– Она любила Экзюпери?

– Терпеть не могла, это родители заставляли ее читать его.

– Ты что-нибудь знаешь про Сашу?

– Знаю, но не скажу. Ее же все равно нет. Женская солидарность. И куда только от нее деться? Про Лору Садовникову тоже молчали… Теперь вот про Сашу. А какой-то негодяй ходит по городу и высматривает себе новую жертву…

– Послушай, сначала была Саша, теперь вот.., не дай, конечно, Бог, Рита… А ты молчишь. Ты считаешь, что поступаешь правильно?

– Я не знаю.

Девочка была слишком напряжена, чтобы разговаривать на подобные темы.

– Хорошо. Я дам тебе время подумать, а вечером вернусь. Но если окажется, что Рита Басе мертва, то знай, что ты могла нам помочь, но не захотела.

Валя облизала пересохшие губы и втянула голову в плечи.