Крылья страха - Данилова Анна - Страница 37

– Почему? Не хотела или действительно не могла?

– У нее были проблемы по женской части-. Вам нужны подробности?

– Желательно.

– В самом начала их брака с Сережей Лора забеременела, но у нее случился выкидыш, после которого последовали осложнения… И ей перевязали трубы. Вам объяснить, что это значит?

– Нет-нет, все предельно ясно.

Кутина лгала, но лгала только частично. Галина Николаевна не хотела предавать свою подругу и после ее смерти.

– Но какое это имеет значение, скажите?

– Анна Дианова наверняка рассказала вам о том, что Лора была у меня и сочинила совершенно фантастическую историю о существовании в ее жизни ДРУГОГО мужа…

– Рассказала. Но все это прозвучало как бред. Я не поверила ни единому ее слову. У Лоры был совершенно ясный ум, она рассуждала куда более здраво, чем все мы вместе взятые…

– А вы знаете что-нибудь про женский клуб, который они организовали?

– Конечно, ведь я тоже состояла в этом клубе.

– А сейчас?

– Думаю, что после смерти Лоры наш клуб распадется.

– А вы не могли бы рассказать о нем поподробнее? Как возникла идея клуба и кому она принадлежала?

– Это была общая идея… Дело в том, что наши мужья почти в постоянном составе раз в неделю собирались у кого-нибудь дома, чтобы поиграть в карты. Иногда засиживались допоздна. А мы их постоянно ждали. Вот и решили однажды организовать свой клуб, чтобы теперь они ждали нас. Понятное дело, мы не собирались играть в карты. Сначала мы приглашали к себе косметологов, массажисток – словом, занимались своей внешностью, потом стали просто до неприличия объедаться собственноручно приготовленными тортами, но и это вскоре надоело. Ведь что ни говорите, а преферанс – азартная игра, и она куда интереснее дамских посиделок. И тогда Гусарова предложила ставить небольшие пьесы.

– Пьесы? – и Юля тотчас вспомнила про записку с телефоном Сырцова с одной стороны и загадочным текстом – с другой. А что, если это были реплики из роли?

– Что вы ставили?

– Вы будете смеяться, но Франсуазу Саган… Мы получали от «Сиреневого платья Валентины» огромное удовольствие, тем более что племянника Валентины играла Соня Канабеева…

– Можно себе представить… – Юля очень хорошо знала эту ироничную пьесу Саган, где речь шла о красивой молодой женщине по имени Валентина, которая соблазнила племянника и посмеялась над ним. Открыв мальчику, кто она такая и что из себя представляет, героиня пьесы возвратилась к мужу… Вот только представить себе пресыщенную, с тяжелым взглядом Соню в роли неопытного юноши Юля так и не смогла: фантазии не хватило.

– А какие еще пьесы вы ставили?

– Пробовали Шекспира, но у нас не получилось. Ладно, так и быть, расскажу, поскольку это все равно уже не отразится на репутации Лоры. Понимаете, когда наши мужчины привыкли к тому, что на заседаниях клуба мы занимаемся всякими глупостями, они как будто успокоились. Но у нас появилось СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ, которое мы могли теперь потратить на себя…

– Не совсем поняла.

– Да все вы прекрасно поняли! Ведь мы же теперь могли один раз в неделю не ночевать дома! Причем у каждой из нас было совершенно железное алиби. Словом, наступил «период разврата», как мы его и окрестили. Мы встречались у Сони, где, собственно, и проходили наши заседания, но уже только УТРОМ, и рассказывали друг другу, кто и как провел ночь. Представьте себе, у каждой из нас, оказывается, была ВТОРАЯ ЖИЗНЬ.

– И у Лоры? – Юля еще не верила в такую удачу. Неужели Кутана сейчас расскажет ей о Лоре что-то невероятное?

– Да… Но только это не совсем то, что было у нас. Они с Соней ходили в рестораны, веселились отдыхали, причем Лора страшно любила переодеваться, надевать парики… Только один раз в неделю она могла почувствовать себя другим человеком. Ей нравилась игра, но игра с настоящими декорациями.

– Но почему именно в ресторанах?

– В нашем городе больше некуда пойти. Соня водила ее, чтобы Лора посмотрела на других людей, чтобы попробовала перевоплотиться в противоположную по характеру женщину, чтобы испытала на себе ухаживания со стороны чужих мужчин. Ее это забавляло.

Признание Кутиной звучало еще более нереально, чем история, рассказанная самой Лорой.

–Все это странно… – проговорила Юля, явно разочаровавшись в таком повороте беседы. Ей даже показалось, что Кутина смеется над ней. – Скажите, вы не знаете, из какой пьесы вот этот отрывок?

Она немного блефовала, самую малость, когда протягивала Галине листок с текстом.

– «…таракан с какой-то штукой на спине…» – нет, у нас про тараканов пьесы не было, – усмехнулась Кутина.

– Скажите, Галина Николаевна, а зачем вы говорили своим приятельницам, что Лора может иметь детей?

– Ни-за-чем. Просто так. Я не могу сказать, что это имело какое-то принципиальное значение, вовсе нет.

– Вас об этом просила Лора?

– Нет, – наконец сдалась Кутина, – об этом меня попросил Сергей.

– Но зачем?

– Он любил Лору и не хотел, чтобы люди, которые их окружали, судачили о ее бесплодии.

Юля уже запуталась в этом вопросе. Ее интересовало совершенно другое: от кого забеременела Лора и когда? Потому что Чайкин, посвящая ее во все анатомические подробности Лориного организма, сказал, что Лора – рожала. Что на бедрах и нижней части живота ясно видны так называемые растяжки, да и прочие детали женского естества, свидетельствующие о том, что она ВЫНОСИЛА ребенка. И если она не могла этого сделать, живя рядом с мужем, оставалось предположить, что матерью она стала ДО того, как вышла замуж за Садовникова.

Значит, у Лоры все же была тайна. Но кто же тогда отец ребенка? И почему об этом молчит Кутина?

– У Лоры был ребенок, и вы это знаете. Не вижу причины вашего молчания, – произнесла наконец Юля и отодвинула от себя чашку с остывшим кофе. – Возможно, смерть Лоры как-то связана с ее прошлым, а вы не хотите помочь следствию.

Кутина вспыхнула и откинулась на спинку стула. Халат ее распахнулся, и Юля увидела бледную, в коричневых пигментных пятнах грудь.

– У нее не было ребенка… Она его не доносила, это было до ее брака с Садовниковым…

– Вы знаете, от кого была беременна Лора?

– Понятия не имею… Если бы даже я захотела узнать имя подонка, который подпилил стремянку… Я не посмела спросить Лору, кто был этот мужчина.

– О какой стремянке идет речь?

– Когда она пришла ко мне впервые, я сразу же поняла, что она рожала. Я спросила ее об этом, и она как-то уклончиво объяснила, что была очень давно беременна от человека, который, не пожелав оставить ребенка, подстроил ее падение со стремянки.

– Она тогда преподавала в школе?

– Ничего не могу сказать… Возможно.

– Он подпилил стремянку?

– Да, кажется, так.

– Галина, а вы не знаете адрес, где раньше жила Лора, и ее девичью фамилию?

– Казарина. А жила она рядом с городским парком, но где точно, не знаю… Я же там не была, просто она мне сама как-то рассказывала.

– Надя, это я, – говорила Юля по сотовому из машины, – приготовь мне, пожалуйста, что-нибудь поесть…

– Юлька, приезжай быстрее, мы тут все собрались отметить начало твоей самостоятельной деятельности. Крымов купил шампанское, торт…

– Надюха, ты, случаем, еще не выпила?

– Еще нет, но ужасно хочется… Мазановы внесли довольно приличную сумму, Крымов радуется, как ребенок… Хотя сама знаешь, что значит его хорошее настроение – пшик! Утром пришел мрачнее тучи, говорил что-то про похороны, но я не поняла…

– Он что, собирается появиться на похоронах Садовниковых? Это похвально, пусть все увидят, что человек работает, – не могла не съязвить Юля. – Ладно, еду. Но только на полчаса, не больше, потому что мне надо еще успеть в гостиницу к Лизе, сестре Лоры, а потом обязательно заехать к Марте Басе. Я обещала, а не приехала.

– Ас Крымовым и его золотоволосой подружкой тебе поговорить не хочется?

– Ужас как не хочется, но придется. В агентстве действительно ощущался праздник. Им пахло еще в коридоре, когда же Юля вошла в приемную, то увидела красиво сервированный стол, заставленный прозрачными мисочками с салатами, закусками и бутылками. В центре стола стояли торт и рядом – букет маленьких желтых хризантем. За столом томился голодный (сразу видно по глазам) Шубин, рубаха-парень Крымов, а вокруг стола как заведенная бегала одетая в элегантный брючный костюм Щукина.