Трилогия о Вратах: Солнце и тень Аурелии (СИ) - Соот' - Страница 67

Очень хорошо. Ловлю ошейник, тяну Ксавьера за собой, а сам иду за Джеком. Официантка показывает нам небольшую нишу, отгороженную от остального зала непрозрачным стеклом, которое снаружи выглядит как зеркало.

Стоит нам всем троим войти внутрь, как Джек без зазрения совести извлекает ком и принимается сканировать прослушку.

— Чисто, — говорит он. Кошусь на Ксавьера — хотел бы я знать, как это выглядит с его стороны.

Узнаю. Когда Ксавьер бросается вперёд, хватает Джека за грудки и прижимает к стене.

— Ксавьер! — только и успеваю выдохнуть я.

— Ты! — Ксавьер основательно встряхивает связника, и меня посещает неприятное чувство, что все здесь понимают больше меня.

— Я тоже тебе рад… — «Джек» пытается освободиться от его рук.

— Это подстава, — делаю вывод я и присаживаюсь на диванчик. Исключительно на всякий случай нащупываю пластинку со взрывчаткой под ребром.

— Нет, — выдыхает Джек.

— Да, — заявляет Ксавьер, — ты подставил меня.

Почему-то мне кажется, что бесполезно сейчас что-либо приказывать Ксавьеру. Даже если применить жезл — не факт, что он подчинится мне. Остаётся только ждать, пока кто-нибудь расскажет мне, что только что произошло.

Наконец Джеку удаётся высвободиться из его рук, и, оправив рубашку, он садится напротив меня.

Смотрю на Ксавьера — тот с укором глядит на меня в ответ.

— Ты один из них, — говорит он.

— Я пока даже не понял из кого, — честно говорю я. — А ты сам мне ничего не хочешь рассказать?

— Хочет. Его зовут Пётр Соколов — агент «Монолита», — спокойно говорит «Джек». Вот теперь моя рука точно тянется к несуществующей кобуре.

— Вот чёрт, — я смотрю на дверь, опасаясь, что Ксавьер сейчас рванёт прочь. Кажется, «Джек» разделяет мои опасения, потому что предупреждает:

— Каждая кабинка оборудована охранными контурами. Без команды заказчика они не пропустят никого.

Ксавьер прислоняется спиной к стене и обречённо сползает на пол.

— Да что тут происходит за дерьмо? — не выдерживаю я наконец. — «Монолита» нет уже тридцать лет!

Оба насмешливо смотрят на меня. Получай, аналитический отдел…

«Монолит» — организация, которая пошла отличным от нас путём. Созданная так же на добровольной основе, она, с точки зрения «Инициативы», занимается запрещённой между мирами деятельностью. Если мы берём на себя ответственность только за то, чтобы оберегать граждан Сети, пострадавших в неприсоединившихся мирах, и исходим из того, что каждое государство имеет право на самоопределение, то группа создателей «Монолита» с самого начала декларировала возможность изменения государственного строя и культуры неприсоединившихся миров изнутри. Если для нас — каждая культура ценна сама по себе, то они верят в псевдонаучную теорию «вертикального прогресса», согласно которой развитие каждой цивилизации имеет свою точку на общей шкале. И «Монолит» считает, что имеет моральное право преобразовывать чужие, недоступные нашему пониманию миры.

— Но «Монолита» нет уже тридцать лет! — сам не замечаю, как повторяю это вслух.

— В каком-то смысле, — «Джек» прячет в кулаке смешок, — да вы садитесь, — он оборачивается к Ксавьеру и кивает на диванчик, — нам предстоит недолгий, но продуктивный разговор.

— Вы бросили меня! — не поднимаясь с места, говорит Ксавьер… Петров?

— А вы не справились, — отрезает «Джек», — вы знали, что в случае, если вас раскроют, никто не должен знать, что вы один из нас.

Пока они обмениваются взаимными обвинениями, я судорожно пытаюсь сообразить, откуда «Монолит» мог узнать наш пароль. Получается, что и мою шифровку тоже получили они? Но зачем было раскрывать Ксавьера? Если только…

— «Монолит» и «Инициатива» — одно и то же? — спрашиваю я.

— Разумеется нет, — недовольно фыркает «Джек». — У каждого свой функционал.

— Организации враждуют уже семьдесят лет… Их нельзя совместить…

Джек пожимает плечами.

— Почему нет? — он насмешливо смотрит на меня. — Есть те, кто не одобряет политику «Монолита». Есть те, кто не одобряет политику «Инициативы». Каждому найдётся место в наших рядах.

— Так, — тру виски. — Допустим. Что будет теперь?

— Теперь, — «Джек» косится на Ксавьера, — да сядьте вы уже, хватит меня раздражать!

Ксавьер нехотя перебирается на диван. Сидим с ним рядом — и в то же время невозможно далеко. Как в первый день боюсь коснуться его рукой. Все мысли и чувства пульсируют в висках с утроенной силой. Простит ли он мне, что я не распознал его? Простит ли, что я так обращался с ним? Простит ли, что я один из тех, кто бросил его?

Сам не замечаю, как вопреки страху рука тянется к нему и сжимает ладонь.

Секунду Ксавьер колеблется, а затем так же сильно сжимает мою.

— Теперь, — продолжает «Джек», — агента Соколова надо выводить.

Не к месту приходит мысль, что я знаю, где видел манеру его борьбы — на арене в одном из миров, где успел побывать.

— В принципе, это может быть даже существеннее, чем выяснение судьбы Эллис. Капсула у них? — «Джек» смотрит на Ксавьера.

— У меня, — тихо отвечаю за него.

Джек кивает.