Пепел Вавилона - Кори Джеймс - Страница 9

— А ква, койо? — спросил в ухе мастер их участка Якульский.

— Считываю дрейф, — отозвался Салис, поводя лучом лазера по орудию и гнезду для него. Непростая работа: опоясать станцию чужаков тремя широкими полосами керамики, карбосиликатного кружева и стали. Сейчас все это выглядело огромным голубым шаром с тремя резиновыми ленточками, пересекающимися под нужными углами. На скрещениях топорщились башни рельсовых пушек. Просверлить чужую станцию не удалось. И сварка не подошла — ее поверхность не плавилась. Единственный способ что–то прикрепить к этой штуковине — это обвязать ее ленточкой.

— Кве мас кве? — спросил Якульский.

— Плюс одна минута десять секунд по z, минус восемь секунд по у.

— Савви[4], — подтвердил Якульский.

Маневровые пушки заплевались, ускоряя и тормозя. Небо вокруг испещрили врата — угрожающе правильный узор тринадцати сотен ярких пятнышек, пустых и голых. Кроме них, виднелась только станция Медина, причем так далеко, что Салис мог бы одним пальцем заслонить всю конструкцию: барабан, дюзы и командный отсек. Они до сих пор говорили: медленная зона. Противоестественное ограничение скорости отменилось, но имя есть имя, а в этом выражалось ощущение странности и обреченности. Салис большей частью работал внутри Медины. Выходить в вакуум приходилось нечасто, но все равно ему это не нравилось. Он то и дело отрывался от работы, оглядывался в черную пустоту. Только к концу первой недели Салис сообразил, что ищет глазами Млечный Путь и все оглядывается, не находя.

— Бист бьен? — спросил Якульский.

— Момент… — Салис еще раз прошелся измерительным лазером. Взглянул вдоль огромного ствола, пока мех цеплялся к его обшивке и гнезду. Те немногие рельсовые пушки, что довелось повидать Салису, делались из титана с керамикой. Эти новые материалы, присланные Дуарте из–за врат Лаконии, — то еще новшество. Дело было нс только в радужном отливе «кружевной» карбосиликатной обшивки. Сердечники и лишенный трения подающий механизм тоже были… странноваты.

Элегантное техническое решение, что и говорить. По ведь это просто магнитные направляющие, питаемые, как и корабль, ядерными реакторами. И свое дело они делали, но вот складывались как–то не так, словно их не столько произвели, сколько вырастили. Была в них неуклюжая красота, наводившая Салиса на мысль не о машинах, а о растениях. И не только в новых материалах дело. С тех пор как кольца врат взмыли с Венеры, новшества появлялись одно за другим. Причина в масштабах. И еще в чем–то.

Измерительный лазер выдал ответ.

— Бьен, — сказал Салис. — Ставьте бандуру на место.

Якульский промолчал, но маневровые заработали. Салис совмещал гнездо и основание, снимая замеры вручную. Обычно он оставлял такие дела системе меха, но с новыми материалами лазеру случалось ошибиться. А хотелось действовать наверняка. Станция с самого открытия врат вела себя тише камня, но это не значило, что она не отзовется на грохот гигантской машины.

Установка конструкции заняла большую часть смены, но в конце концов все встало на место. Башня погасила остаток инерции. Гнездо сомкнулось, неприятно напомнив медленно обхватывающие гигантскую соломину губы.

— Отхожу, — сообщил Салис.

— Клар а тест[5], ты?

— Минуту. — Салис оттолкнулся от станции, поплыл в пустоту, где ждали, пристегнутые к своим мехам, Робертс и Вандеркост. Маневрируя двигателями меха, он уравнял с ними скорости и обернулся посмотреть на свою работу. Робертс хмыкнула по общему каналу связи.

— Визе са бактер[6], — заметила она. И была права. Растопырившая пушки по всем трем осям станция в самом деле напоминала увиденную в микроскоп бактерию. Или макровирус. Или скромный стрептококк.

— На месте, — доложил Салис. — Клар а тест.

— Три, — отсчитал Якульский, — два, один….

Рельсовая пушка заворочалась в гнезде, словно просыпаясь. На миг почудилось, что она раскачивается, как тростник под эфирным ветром. А потом защелкала, переключаясь с позиции на позицию, мелькая в глазах, как ножки насекомого. Она прошлась по кругу, взяв на прицел каждые из врат в своем секторе. По их расчетам, все врата просматривались как минимум для двух пушек, а большая часть попадала в сектора обстрела трех. Салису доводилось видеть изображения старинных земных фортов над морем. Раньше эти плоские картинки ничего ему не говорили — но здесь было то же самое. Эти пушки будут вечно защищать станцию Медина от вторжения. Что–то шевельнулось в груди — он сам не знал, гордость или ужас.

— Бьен, — сказал Якульский. Салису показалось — чуть ли не с удивлением. Как будто бригадир ждал, что пушка оторвется и закувыркается в пустом небе. — Отойдите, будем стрелять.

— Отходим, мы, — отозвался Вандеркост. — Только в нас не пали, са–са?

— Если попаду, дайте знать, — хмыкнул Якульский.

Ему легко смеяться. Он–то там, а не здесь. Хотя эти пушки могут обратиться и на Медину. Они трое оттянулись на пятьдесят километров, перевернулись и еще пятьдесят тормозили. Темнота нервировала. Дома, по ту сторону врат, так темно не бывало. Там всегда светили солнце и звезды.

— Стабильно на месте, — сообщила Робертс. — Хаст ду отметил нас как своих?

— Дуи. Если выпалит в вас, значит, что–то не так. Задаю цель, — ответил Якульский. Салис дал на мехе увеличение. Искусственными цветами высветилась станция чужаков. С такого расстояния он видел сразу три из шести пушек. — Датчики бист бьен. Выстрел через три, два, один…

Пушка выплюнула облачко пара — заряженный газ мгновенно расширился в стволе, добавив снаряду скорости. Мех Салиса вздрогнул, даже на таком расстоянии задетый магнитным полем пушки. Снарядов Салис не увидел. За то время, пока резкий щелчок отдачи дошел от рации до ушей, вольфрамовая болванка уже улетела в мишень врат. Или в невообразимое не–простраиство между ними. Искусственные цвета на дисплее подернулись рябью, как будто до воды, в которой плавала станция чужаков, дотронулась чья–то рука. Рябь погасла, не сомкнув кольца вокруг станции.

— Ла кве вист?[7] — спросил Якульский.

— Ничего, — отозвался Салис. — На вид нормально. Ту?

— Только свечение станции, — ответил Якульский. При любых испытаниях станция отзывалась на выстрелы рельсовых пушек только дождем фотонов.

— Больше ничего?

— Ничего.

— Дрейф?

— Нет дрейфа.

Это они и хотели проверить. Величина и мощность рельсовой пушки создавали сложности даже при ее установке вдоль киля корабля. А на башнях, как у них, она должна была испытывать обычную оружейную отдачу, удаляясь от мишени с такой скоростью, что поди потом излови.

Только не на станции.

Неизвестно, что сотворили чужаки, как избавились от закона действия и противодействия, только весь выброс энергии отзывался лишь неярким светом, а обратного толчка от выброшенной массы будто и не было. Тем не менее Салису не очень–то хотелось возвращаться для проверки гнезд и оснований.

— Слышал, что Кэсил говорил? — спросил Вандеркост. — Про то, почему она не отзывается на толчки?

— Нет, — ответила ему Робертс.

— Говорил, что она–то отзывается, только вместе с ней сдвигается все пространство кольца, вот мы и не замечаем.

— Псих твой Кэсил.

— Си ай.

— Нам возвращаться? — спросил по рации Салис.

— Момент, — попросил Якульский и после паузы добавил: — Бьен. Разрешаю. Тус ауген[8] держи открытыми, вдруг что не так.

«Не так» могло означать трещины в обшивке, а значит, протечку резервуаров с жидкостью, а значит, неполадки в реакторе или подаче снарядов.

И еще — что на них смотрят древние боги. Если не кто похуже.

— Савви. — Салис проверил свои маневровые. — Заходим.

Три меха сдвинулись с места, направляясь к станции. Медина плыла по правую руку: застывший конус дюз, вращающийся барабан. Салис взглянул мимо нее, будто искал там знакомое лицо, но звезд не было.