Фина (СИ) - Бердинских Степан Васильевич - Страница 13

– У тебя есть прокладка? – неожиданно прошептала подруга.

Я повернула голову в сторону Кауфы.

– Две штуки. Одну дать?

– Выручи, да.

Я открыла сумочку и, протянув желаемое, спросила, указав пальцем на висящий шкафчик около двери:

– Этими не пользуешься?

– Дешевка, – брезгливо фыркнула Кауфа, будто уловила безвкусный парфюм.

– Спасают, когда деваться некуда.

– Да «спасалась» я ими однажды.

– И как?

– Как? – Голос Кауфы едва заметно изменился: слышалось напряжение, внутри которого зарождался смех.

– Все, молчу. Не носила бы я их с собой, если бы все было так чудесно. – Я повернула вентили в обратную сторону и оторвала пару бумажных салфеток. – Подожду тебя в гардеробе.

– Спасибо.

– Пожалуйста, – прошептала я еле слышно.

Вышла в коридор. Оставила туалет позади себя. «И она ничего не заметила? – размышляла я. – Так долго смотрела на меня и даже не заикнулась?». Я хотела кричать, сорваться и выбежать из школы, мимо дома, вдаль, к Монойке. Чувствуя дрожь, которая овладела моим новым телом, я мысленно перенеслась на семь часов вперед.

– Ты дома? – сказала я в пустое пространство. – Если ты окажешься здесь, то я не отпущу тебя и останусь с тобой навечно.

В дверь постучались.

– Монойка? – отозвалась я.

– Я потеряла ключ! – послышался крик за дверью.

Осторожно переступая с ноги на ногу, я медленно приближалась к входной двери. Первый шаг – поиск места для ямы, второй – укладка, третий – тяжелые листья. За створкой глазка были четкие контуры, плавные движения, хронометражная линейность.

Приблизившись к створке дверного глазка, я сконцентрировалась на его маленькой ручке. Крохотная, неприметная, больше похожая на плохо срезанную ветку дерева. Другими словами – нелепый сучок для невесомой дверцы в мир скрытного наблюдения.

– Там есть кто-то? – продолжала кричать Монойка. – Фина, это ты? Мне говорили, что больше никого не будет.

Пошел отсчет времени. За стеклом рыхлый, сыпучий песок. Одна песчинка среди тысяч других – подмена деталей.

– Слышал! – кричали за дверью. – Я ведь все слышал!

Я отодвинула глазок и не поверила своим глазам.

– Не откроешь сейчас и я мигом достану ключ!

За дверью никого не было. Насколько это возможно, я вертела глазами из стороны в сторону, но тот, кто пытался попасть в комнату, здорово маскировался.

– Что за день! – завопил некто. – Вечно я все забываю!

Мне стало не по себе и я села на пол, прислонившись спиной о стену. Повернула голову в противоположную сторону от двери и уставилась в абсолютный ноль. Ни света, ни красок, ни темноты. Движения отсутствовали, статичностью растворилась.

– Вы меня не видите? – поинтересовался незнакомец. – Меня нет, но голос доносится до ваших ушей. Я угадал?

В дверь еще раз постучали.

Я не реагировала.

– Больше я стучать не буду! Я вовсе не удивлен, нет, что вы! – разговаривал кто-то, пока я медленно тянулась к ручке двери. Что-то подсказывало мне, интуиция или другое чувство, функционирующее без анализа – незнакомца нужно впустить.

– Ответьте мне! – настаивал голос, будто от меня зависела его жизнь. – Спите вы сейчас или бодрствуете? Чувствуете боль или безразличны к ней? Способны к размышлению или же ваша реальность кем-то уже задана?

Я повернула ручку и оказалась в другом помещении. Надпись «Danke», камера с зеленым огоньком – все на месте.

Мнимое или реально существующее. Вызывающее сомнение или неоспоримое. Осязаемое, а значит несущее в себе качества твердости, растяжимости, упругости или же иллюзорное, наводящее ложные представления и дурман, сбивающий с толку.

– Давно я хотел уходить отсюда! – раздался голос, идущий из другого помещения. – Все это скучно, даже противно, без уважения и будущего!

Сделав пару шагов, я поняла, что на мне все те же бледно-розовые ботинки. Нога в них сидит плотно, чувствуется защищенность, но при этом они легки и проворны, особенно, когда дело касается быстрых перебежек. Плаща на мне не было. Остался один вязаный свитер, завернутый до груди. Встав около большого зеркала, края которого уходили далеко вниз и вверх, а по краям были украшены желтой рамкой, я стояла и рассматривала свое лицо, тело, волосы.

Большие зеленые глаза с короткими ресницами. Утопленная спинка носа с множеством веснушек. Малиновые губы, широкие скулы и круглые уши под прядью рыжих волос. Небольшая грудь. Крепкие объемные бедра, компенсирующие отсутствующую талию. Вздернутый, смешно выпирающий пупок. Конические пальцы рук, мясистые предплечья, нелепо выпирающие колени и широкие ступни ног.

– Никаких модификаций, что вы! – продолжил свой монолог незнакомый голос.

Я села на рядом стоящий стул и посмотрела в окно. За стеклом расположилось огромное помещение с различными приборами и машинами, кранами и конвейерами.

Отделаться от мысли, что я нахожусь в неизвестном помещении, где изредка появляется загадочный голос, получалось с трудом. Можно было встать и спуститься вниз, по крутой лестнице, где хаотично моргал свет. «Даже и в этом мире неполадки со светом», – подумала я.

За моей спиной находилась приборная панель. Доступ к ней, на удивление, был открыт. Встав со стула, я подошла и начала разглядывать ее. По бокам множество кнопок, отмеченных вырезными табличками. Несколько переключателей и круглые отверстия, похожие на розетки. Центр панели был выделен для размещения какого-то модуля, судя по контактам в глубоких пазах. Мне захотелось навредить, отомстить миру за то, что творится в моей голове, дать сдачи, выбраться из этой системы и вернуться в привычный мир. Я нашла кнопку с надписью «Сброс» и с силой нажала ее.

– Экспонат! – вновь послышался крик.

Я обернулась на источник голоса.

– Какой еще экспонат? – разозлилась я. – Что это за место? Выпустите меня!

Я захлопнула дверь панели и, взяв стул, на котором недавно сидела, швырнула его изо всех сил в окно. Не долетев до цели, стул повис в воздухе, а потом опустился обратно, на прежнее место.

– Наклоните голову вниз! – прокричал голос. – Тот, кто с вами разговаривает, совсем мал!

Замерев на месте, я опустила взгляд на пол и еще долго не могла поверить своим глазам. На полу стоял маленький человечек, совсем как в сказках, в книгах, в истории о путешествиях Гулливера.

– Только не падайте, прошу вас! – улыбнулся человечек.

Подпрыгнув на месте, он добавил:

– Мне вас трудно будет поднять!

Затем осекся.

– Не поднять вовсе! Слышите? Совсем не поднять!

Рукой нащупав стул, я села и вдохнула полной грудью. Свитер мягко заскрипел от поднявшейся грудной клетки.

– Я вам сейчас все расскажу! – засуетился человечек. – Это хорошо, что вы на стул сели!

Глазами впившись в коротышку, я выдохнула, но рот закрыть уже не могла.

– Слышно? – кричал человечек. – Вам слышно?

Почесав голову, он махнул рукой и продолжил:

– Кричать приходится! Знаете, как это тяжело? Дело ведь в том, что я забыл рупор! Я бежал сюда и обронил его в другом помещении! Он укатился и застрял между трубами, тут, недалеко!

Человечек изобразил руками трубы, затем рупор. Потом встал со своего маленького стула и замахал руками, изображая быстрый бег.

– Да я смеюсь, что вы! – заметив мой ошеломленный взгляд, засмеялся человечек. – Зовите меня Пять!

Я нахмурила брови в недоумении.

– Меня так зовут, представляете? – ответил Пять. – Мой сундук вам попался первым, вы помните? С длинной ручкой и выпуклостью посередине!

Человечек показал пальцем на свой нос. Длинный и с выпуклостью посередине.

– Да, я помню, – наконец ответила я.

Пять улыбнулся.

– Чудно! – в ответ крикнул он.

Мне стало грустно, и я тихо сказала:

– Хочу домой. Вы поможете мне попасть домой?

Человечек несколько раз кивнул и начал свой длинный рассказ:

– Сейчас вы находитесь во сне. Да, вы спите. Я не шучу и даже мыслей таких не было, но все же это ваш сон. Тело ваше дома, под одеялом, голова на подушке, а в животе кусочки груши. Вы приняли душ, почистили зубы и легли спать. За окном ночь.