Магия Хаоса. Наследие драконов (СИ) - Обабков Евгений - Страница 79

Однако брат Иникай не собирался так быстро сдаваться.

Встав между Вимасом и Человеком, монах гневно заявил:

— Незримый мне свидетель, это не дело. Любой бог учит нас тому, что одному нельзя решать за всех! Должен быть выбор!

— Короли испокон веков решали судьбы государств людей. У Иласури тоже были короли в то время, пока не появился Совет Шести, — ответил Безымянный маг, остановившись. — К тому же не тебе осуждать меня. Ты бродишь по свету, прикрываясь обликом священника, зачастую произнося имя Аспарока как бога, тем самым попирая память наших павших соплеменников. Но я не осуждаю тебя, нет. Ты слишком молод. Ты не застал Великую Войну. Поэтому уйди с дороги. Я защищал наш народ тогда, защищу и сейчас.

Но, несмотря на укоряющую речь, заставившую зардеться щеки Иникая, он не сдвинулся с места.

— Да, тогда я еще не родился, — кивнул монах, гневно сощурившись. — Но благодаря тебе я впитал в себя память прошлых поколений и знания Древних. Мы бывали жестоки, но всегда стремились к лучшему, к добру. Не стоит сходить с этого пути! Иначе чем мы будем лучше Аспарока?!

Безымянный маг на мгновение потупил взор, но затем отрицательно помотал головой.

— Риск слишком велик, я не могу…

Иникай не шелохнулся.

— Ты многие годы втолковывал мне о чести, совести, порядочности, — с напором произнес он. — Но теперь, прикрываясь призрачной угрозой, ты сам хочешь сойти с этого пути?! Кто говорил мне о том, что важна каждая жизнь? Что нельзя вмешиваться в выбор других? Что каждый должен сам определять свою судьбу?

Безымянный маг будто становился меньше с каждым словом Иникая. Горделивая осанка мага постепенно исчезла. Пред друзьями теперь стоял просто старик: побитый жизнью, измученный терзаниями, несущий на плечах всю боль своего народа.

— Я не могу, — очень тихо и скорбно прошептал Человек. — Прости, я просто не могу. Знания о нас не выйдут с людьми за пределы этих стен. Это необходимая жертва. Выживание Иласури зависит от этого.

Иникай промолчал. Монах внимательно смотрел на Человека, но больше не осуждал его. Слишком многим он был обязан Безымянному магу, слишком многое тот сделал для Древних, слишком стар Человек был для того, чтобы Иникай имел право перечить ему. Но дружба с Вимасом требовала этого. Иникай и Искатель многое прошли вместе. Ликориан всегда был рядом в трудные минуты монаха, будь тот в образе человека либо дракона. Священник не мог предать друга, хоть и не хотел оскорблять учителя.

— Ну, подумай, — более мягко попросил монах, в мольбе протягивая к Человеку руки. — Ты сам говорил, что Вимас — самоцвет в мире людей. Что его тяга к познанию магии заслуживает уважения. Что он, по сути своей, а не по рождению, больший Иласури, чем многие из нас. Заклинаю тебя всеми богами, одумайся. Ты хочешь посягнуть на то, чем восхищался в Искателе долгие годы: его разум, знания, память. Ты прекрасно знаешь и то, что невозможно предугадать последствия. Вимас может полностью лишиться рассудка!

Безымянный маг молчал. Он выслушал Иникая, но его взгляд говорил одно — чародей твердо решил выполнить задуманное, пусть даже ценой своих убеждений. Безопасность оставшихся Древних была для него превыше всего.

— Это будет моя жертва на общее благо, — с неуловимой хрипотцой произнес он.

— Нет, я не позволю! — заявил Иникай, снова распаляясь.

— Ты не сможешь мне помешать, — пожал плечами Человек.

— Я — нет! — согласился монах, гневно сверкая очами. — Но это место сможет. Храм создавался для Совета Шести, здесь они заседали и принимали законы, вершившие судьбу нашего мира. Магия пирамиды следит за соблюдением правил. И я взываю к справедливости! Пусть решение по Искателю будет принято голосованием! Один не вправе решать за всех!

Последнюю фразу Иникай произнес на Истинном языке. Стены залы моментально изменили цвет. Гул наполнил комнату, а входы и выходы намертво запечатались до момента, пока не будет вынесен вердикт. Вокруг постамента с кристаллом знаний появились шесть знамен, олицетворяющих некогда великие королевства Иласури, ставших едиными под предводительством Совета.

Человек заворожено замер на месте, наблюдая за преображением зала. Воспоминания о былом нахлынули на чародея, полностью поглотив его внимание.

— Что ты сделал? — тихо спросил Ликориан монаха, пока Безымянный маг отвлекся.

— Спасаю твою задницу от возможности стать овощем, — хмыкнул монах. — С тебя выпивка в ближайшем баре!

— Это понятно, — отмахнулся Вимас, инстинктивно почесав подбородок. — Но что конкретно происходит?

— Магия, с помощью которой был построен этот храм, — отвечал Иникай, — настолько мощна, что даже Аспарок не смог пробить ее. И, по сути, пирамида подчиняется заложенным в ней правилам. Одно из которых гласит, что любое решение в этих стенах может быть принято только большинством голосов. А я всего лишь вызвал из глубин прошлого процесс голосования, который раньше применялся при заседании Совета. Когда все закончится, мне за это сильно влетит от Мивара…

— Мивара? — переспросил Искатель.

— Да, это настоящее имя Человека. Которое я не должен был тебе говорить! Черт! Похоже, что Незримый дал мне слишком длинный язык при рождении. В общем и целом Мивара не плохой. Он умнейший из Древних, что остались в живых. Он многое делает для Иласури, но порой сильно перегибает палку. Если не поубиваете друг друга, то вы с ним подружитесь. Когда-нибудь. И он действительно давно следит за твоими успехами, не без моей помощи, конечно. И что бы Мивара не говорил, он тебя уважает.

— Угу, — буркнул Искатель. — И потому хочет оторвать мне голову, а до этого пытался сдать меня Мерсинцам.

— Говорю же — перегибает палку, — пожал плечами Иникай.

Безымянный маг наконец вышел из ступора, гневно повернувшись к монаху.

— Ты не вправе был взывать к Совету! — громом прогремел голос Человека. — После гибели Шести, никто не смеет использовать эту магию!

— Сейчас это уже не важно, — почти весело отвечал Иникай, при этом внутренне трепетав пред гневом Мивара. — Процесс начат. И я требую решения голосованием! Пусть все решится по нашим старым законам!

— Глупец, — покачал головой Человек, хоть огонь в его фиолетовых глазах и был потушен усилием разума. — Храм услышит лишь голоса Иласури. А нас здесь с тобой двое. И раз голоса разделятся поровну, то я, как старший по рождению, буду принимать решение. Твоя выходка ни к чему не привела. Будет сделано то, что я и задумал.

— Только если средин нас нет третьего Древнего! — хитро усмехнулся монах, покосившись на Диани.

Хлебушек, и до этого сбитая с толку событиями, что развивались с невероятной скоростью, теперь и вовсе окаменела, не в силах даже вздохнуть.

— Й… й… я? — заикаясь, спросила Диани.

— Она?! — не менее удивленно спросил Искатель. Маг начинал думать о том, что все происходящее вокруг просто пьяный бред, приснившийся ему во время одной из гулянок с Иникаем.

Безымянный маг кивнул, будто внутренне подбирая слова, но не находя их.

— Но я не могу быть Древней! — пробормотала Диани, чувству сильнейшее головокружение, вызванное услышанным. — Я простой человек. Я даже до недавнего времени и драконов-то не видела. Этого не может быть. Мои мать и отец фермеры. Я выросла там.

— Ох, дитя, — наконец произнес Мивара, его голос снова стал мягким и отеческим. — Ты не Иласури, нет! Ты нечто меньшее и большее одновременно. Ты плод любви человека и Древней. Первая в своем роде. Полукровка, совместившая в себе лучшее от обоих народов. Я думал, что такое невозможно! Но, увидев тебя впервые в цитадели, сразу узрел истинную сущность — скрещенные души дракона и человека. Это было немыслимо, и я предложил остаться. Но ты отказалась. А я не мог рассказать тебе об Иласури, пока ты была рядом с Искателем. Но сейчас… раз уж Иникай ломает все мои планы, ты узнала истину. Я и сам не до конца могу понять, как такое произошло. Но мои глаза и чувства не обманываю меня. Ты особенная, и должна осознать это. Большего я дать не могу, ибо и сам сталкиваюсь с этим первый раз.