Мамаево побоище. Русь против Орды - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 15

Трапезу начали с молитвы, затем провозгласили тост за великого князя. Владимир Андреевич не скупердяйничал — из княжеских подвалов был доставлен бочонок фряжского вина. Виночерпий разливал вино черпаком прямо в кубки, а слуги разносили.

Некоторое время за столом стояла тишина, иногда прерываемая хрустом разгрызаемых косточек.

Когда первый голод был утолён, пошли здравицы за князя Серпуховского, за Великое княжество Московское, за славное воинство и дарование ему побед в грядущих сечах.

Затем прислуга внесла горячее — щи, которые быстро сменились мясными блюдами: жаренным на вертеле барашком, курами отварными с приправами да овощами. И все — с пирогами, исходящими жаром и источающими запах просто божественный.

Когда гости и хозяева есть уже не могли, сделали небольшой перерыв, прогулялись по террасе, с которой вид открывался благолепный. А потом — снова за стол, на котором прислуга переменила кушанья. Теперь во главе стола стоял жбан на пять вёдер — не меньше, полный пенящегося, свежего, прохладного пива. Да вприкуску с рыбой всевозможной: солёной, вяленой, копчёной, жареной, варёной.

Мужи встретили пиво радостными возгласами, поскольку есть уже никто не мог. А пиво — не еда, так, баловство. К ночи, да после не одной ендовы пива, наложенного не на один кубок вина, народ и вовсе захмелел. Прислуга разносила по гостевым комнатам «уставших» бояр.

Дольше всех держались оба князя. Чем закончилась трапеза, Михаил уже не помнил. Отрывочно только — над ним качается высокий потолок, двое дюжих слуг несут его по коридору. А дальше — тьма...

Утром, после лёгкого завтрака, хмурые с похмелья, бояре отправились на охоту. Михаил не был большим любителем звериной ловли, да и некогда особо было — все в делах и заботах, в радении о порученном воинстве. Так, выезжал иногда, сопровождая князя. Вот и сейчас не рвался в первые ряды, там князья да ловчие, им и карты в руки.

Меж тем первого зайца добыл именно он.

Косой, вспугнутый лошадьми, запетлял по полю. Бренок догнал его и метко ударил кистенём прямо меж ушей. Косой кубарем покатился по земле.

Нагнувшись и поворотив коня, Михаил поднял зайца за уши, вскинул вверх на поднятой руке.

— С почином! — поздравил его князь Серпуховской.

Добычу Михаил передал ловчему, у седла которого была приторочена сетка для дичи.

Охота получилась вяловатая. Добыли ещё двух зайцев и волка. Серого разбойника заметили случайно. Догнали с гиканьем и свистом, сразу двое из бояр выстрелили из лука. Волк пал бездыханным.

Ловчие пообещали снять с волка шкуру, выделать и передать князю.

Вечером опять устроили небольшой пир, однако же много не пили. После вчерашнего пьянства и тяжкого похмелья на вино и смотреть не хотелось. Пили меды стоялые, на травах настоянные, с пряностями, да пиво, и то не все.

Вообще на Руси, как отметил Михаил, солили изрядно, да если бы только солили. У каждого воина, горожанина, с собой был мешочек, где хранилась соль пополам с перцем. Пищу досаливали по вкусу, одновременно перчили. Блюда получались вкуса специфического.

Утром, после завтрака, князь Московский со свитой попрощались с боярами Серпуховскими.

— В Москву пора! Небось уже Евдокия, супружница, заждалась!

С этими словами Дмитрий вскочил на коня. За ним из ворот выехали сопровождавшие его бояре.

— Я так и не понял, зачем князь приезжал. Неуж поохотиться? Так рвения охотничьего я в нём не заметил, — сказал Михаил Владимиру Андреевичу.

— Земли свои объехать, народу да боярам себя явить. Воеводы места удобные для переправ присматривали.

— Чего их смотреть? Я бы и сам показал, — ответил Михаил.

— Думаю, план у них какой-то есть. Но о том молчали пока.

— Не на Рязань ли с походом собираются?

— Возможно. У Москвы четыре врага: Литва, Орда, Тверь и Рязань.

— Ордынцы хуже всех, им дань платить приходится, да ещё набеги делают.

— Ничего, войдём ещё в силу. Вокруг Москвы уже сплотились Суздаль, Ярославль, Нижний Новгород и Владимир. Примкнут другие, тогда и на Орду пойти можно.

Глава 4

БЛИЖНИЙ БОЯРИН

Прошло три месяца после отъезда Дмитрия Иоанновича из Серпухова в Москву.

Великий князь Литовский, Ольгерд, по осени предпринял третий поход на Москву. Однако до земель московских не дошёл, остановился.

Дмитрию удалось заключить мир с Ольгердом. И в знак примирения и вечного мира князь Серпуховской Владимир Андреевич был обручён с дочерью Ольгердовой, Еленой. Свадьба должна была состояться через несколько месяцев. Известное дело, родственники не воюют — они должны поддерживать друг друга.

Как-то при встрече Михаила с князем Владимиром властитель Серпуховской сказал:

— Не лежит сердце к этому браку. Ольгерд — враг извечный. Однако же князь не всегда женится по любви, скорее любовь — исключение. Повезло же Дмитрию Иоанновичу с супружницей.

— Это как же?

— Неуж не знаешь? Евдокия, супруга Дмитрия, из суздальских. Отец её, князь Суздальско-Нижегородский, Дмитрий Константинович, давно к Москве тяготил. Вот и свёл Дмитрия с Евдокией. Свадьбу в Коломне играли, потому как Москва в тысяча триста шестьдесят пятом году не успела отстроиться после пожара. Кремль ведь Московский только в тысяча триста шестьдесят восьмом году построили. Представь: жениху семнадцать годов, невесте — пятнадцать. А любят друг друга, ровно голубки. И жена из неё — другим князьям на зависть: умна, благочестива, скромна.

— Повезло Дмитрию Иоанновичу, в самом деле.

— А ты почему не женишься? Пора уже, муж зрелый: боярин, княжеский воевода, собой хорош. Да за тебя любая девка пойдёт.

Михаил улыбнулся.

— Мне любая не нужна. Хочу, чтобы по любви, чтобы ласковая была, хозяйственная. Ведь сейчас как? Случись в поход уйти — только на старого слугу и надежда, что он за домом присмотрит. А Бог его приберёт — что тогда? Я не против, нужно жениться, только где она, моя суженая?

Князь расхохотался во всё горло.

— Ну, насмешил! Да как же ты её отыщешь, ежели целыми днями по порубежью мотаешься да крепостью занимаешься? В поле можно только с крестьянкой познакомиться. Так ведь не по чину! Тебе ровня нужна, из боярских дочек. Вот что, есть у меня на примете одна, боярина Яковлева дочка. Сам её мельком раз в церкви на службе видел. Красавица, и говорят — умна да разумна. Не сиди сиднем, сходи в воскресенье на службу. Дай дьячку медяху, он тебе её покажет. А дальше сам решай. Понравится — в дом к боярину сходи — вроде по делу, приглядись. Да что я тебя учу, ровно сводня! Ты сам воевода и не такие крепости брать должен!

Прошло ещё два месяца. Ударили морозы, снега навалило по колено.

Михаил последовал совету князя: ходил в церковь, присматривался к девушке — и впрямь хороша! Кожа белая, глазки карие, локон чернявый из-под платка выбивается. Даже к боярину сходил, улучив удобный момент — вроде как по поводу строительства моста.

Боярин приезду Бренка удивился сначала, а как увидел, что Михаил взгляды мельком бросает на прошедшую дочь, ухмыльнулся в усы, понял, где собака зарыта.

Так бы и быть, наверное, свадебке. Но ближе к весне весть пришла, что у Евдокии родился наследник Дмитрия, княжич Юрий. Князь Серпуховской с воеводой был приглашён на крестины, в Переславль.

Таинство крещения младенца проводил сам Сергий Радонежский.

Гостей видных собралось много. А как же? Сын, наследник, будущий князь родился. Надо почтить вниманием счастливых отца и мать, о себе напомнить, да и на пиру погулять.

Михаил на крестинах, да в обществе столь высоком был впервые. Из знакомцев московских — только Боброк. К нему и прибился. Обнялись, как старые друзья.

— Радость-то у нас какая, наследник родился! — пробасил большой воевода. — Есть теперь кому наследство передать.

Боброк был слегка пьян, потому весел и радости своей не скрывал.

— Понравился ты князю Дмитрию, Михаил Андреевич, — сказал он. — Как мыслишь, ежели мы тебя в Москву, ко князю?