Лучник (СИ) - Шавкунов Александр Георгиевич - Страница 3

Ух ты, письмо, с гербовой печатью из зелёного сургуча. Вскрыв, выругался, бумага покрыта угловатыми каракулями, лишь отдалённо похожими на буквы. Придётся навестить старого друга, но для начала нужно отдохнуть. Выбрав место подальше от трупа, завернулся в одеяло и сразу уснул.

Глава 3

Под сапогами звенит дорога из серебряных кирпичей, по бокам вздымаются стены белесого тумана. Тысячи рук тянутся из дымки, стараются ухватить за плечи скрюченными в агонии пальцами. Глухие, искаженные голоса давят на уши:

– Ты наш, Зимородок, наш, мы заберем тебя, только сойди с Пути.

Голоса сплетаются с хрипами, стонами и криками боли. Поднялся промозглый ветер, туман нехотя отступает, обнажая сотни и сотни мертвецов. Утыканных стрелами, с колотыми ранами и свёрнутыми шеями. Упершись в невидимую стену, тянут руки ко мне и изрыгают проклятья.

– Убил…лишил посмертия… Смотри… Смотри на нас! Нашим муки твоя вина! Скоро, совсем скоро мы заберём тебя!

Распихивая мертвяков, к Пути вышел здоровенный парень, лет шестнадцати, с размозженным черепом.

Моё первое убийство.

Вытянул руку указывая на меня пальцем, и все мертвецы заговорили в унисон:

– Я вырву твою душу, проклятый братоубийца! Тебя ждут вечные страдания, в сто крат хуже наших!

Глубоко внутри подняла голову ярость, зарычала скаля клыки.

– Братец, ты ради смеха убивал котят. Ты заслужил смерть, как и все вы, выродки! Такую мразь нужно убивать! Всегда и везде!

– Не тебе нас судить! – застенали призраки. – Ты человек, только богам дано…

В толпе разглядел лысого эльфа, ушастый мрачно отсалютовал двумя пальцами. Ветер затих, туман медленно вернулся на место. Впереди, на Пути, стоит девушка, в белом платье, которое не надела бы при жизни, ни за какие уговоры. Волосы рыжим водопадом покрывают плечи, на бледной коже ярко выступают веснушки.

– Проснись Зимородок.

Сердце защемило тоской, разрывая на мелкие кусочки, горло точно стальной обруч перехватил.

– Айрин…прости…

Мигнув, она появилась вплотную, почти касаясь носом лица:

– Проснись, Зимородок!

Распахнув глаза вскочил, отбросив одеяло, все чувства визжат об опасности. Комната пуста, в щель меж занавесок бьёт солнечный луч, подсвечивает вальсирующую пыль. Вместо трупа на полу чёрный студень осязаемой тени, тянет черное щупальце через крохотную брешь в круге, к тени в углу комнаты.

Две тени соприкоснулись, сгусток разом опал и исчез.

– Проклятье!

Теперь каждая Тень знает, кто убил её собрата. Неделька предстоит весёлая…проклятье, нужно найти посеребренные стрелы и свеч побольше. За окном нарастает шум просыпающегося града. Грохочет телега мусорщика, сонные вопит зазывалы о горячем хлебе в лавке.

– Горячий хлеб… – пробормотал, ощупывая трофейный кошель – пожалуй могу позволить.

Внизу старик цепко оглядел с головы до пят, спросил недовольно:

– Что за шум ночью был?

– Дурной сон, вот плата за уборку и этот день.

На стол с глухим стуком лег десяток медяков, хозяин сгрёб одним движением, пробурчал добрее:

– Ладно, жрать будешь?

– Да, пошли мальчонку к пекарю.

На стол легло ещё два медяка.

***

На полный желудок думается легче, оптимистичнее. Хотя поводов для оптимизма нет, на меня охотится Тень. В прошлые стычки за спиной стоял Орден, равная по силе организация, а теперь…проклятье, я разорюсь на свечах. Да и менять ночлег каждый раз то ещё веселье. Выхода только два: договориться или бежать из Города. Договариваться с дегенератами не буду, бежать тем более. Под ложечкой засосало от недоброго предчувствия крупной драки.

«Ладно, с Тенью разбираться вечером буду, а сейчас.»

Достав из кармана конверт, повертел перед глазами, смотря на просвет, ничего нового. Внутренний голос уговаривает ничего не делать, просто выкинуть конверт и забыть. Проблем и так хватает.

«Не собираюсь ввязываться ни в какие дела, простое любопытство, не более. Просто узнаю кто хотел убить и всё…»

Внутренний голос многозначительно хмыкнул.

***

Срезая путь пошёл через трущобы. Грязные, извилистые муравьиные норы, схожие с вывернутой наизнанку канализацией. Даже солнце здесь светит нехотя. Воздух пропитан сырой гнилью, вонью болезни и немытых тел. Иду осторожно, часто стреляя глазами на верхние этажи, местные жители имеют поганую привычку, выплёскивать нечистоты из окон.

Дорогу, выйдя из переулка, загородили два парня в заляпанной грязью, серой одежде с кучей грубых заплаток и швов. Щербато улыбаются, поигрывая длинными ножами.

– Дядь, не тот район ты выбрал для прогулок, ёба.

Один с хозяйским видом подошёл ближе, сунул нож под нос и процедил, глядя исподлобья:

– Деньги и лук, живо, а то шнобель срежу и в дупу затолкаю!

Второй почёсывает ножом висок, с дебильно наглой ухмылкой. Тяжелый вздох, вырвался из груди, как не вовремя они.

– Чё вздыхаешь, вафель?! Шмотки стягивай! Рожу располосую, кишки выпу…

Коротко ткнул юного бандита пальцем, поддевая глаз снизу-вверх. Парень взвизгнул, хватаясь за лицо, выронил нож. Подхватив левой рукой на лету, одним движением метнул в напарника.

Отброс ничего не понял, упал на спину с торчащей из глазницы рукоятью, так и не убрав дебильной ухмылки.

–…ука мы тебя щас на лоскуты порежем, Кримр вали гниду! Кримр?

Парень обернулся, держась за глаз, замер глядя на труп, испуганно охнул и медленно повернулся.

– Пожалуйста…

Схватил за уши и дёрнув вниз, со всей дури ударил коленом в нос, сочно хрустнули тонкие кости. Юный бандит свалился, захлебываясь кровью и булькающе вереща.

На душе стало легче, день только начался, а мир уже чуточку лучше. Парень замолк, перестал дёргаться, замер на грязной брусчатке нелепо раскинув ноги. Под головой растекается лужа крови, смешивается с бурой грязью.

– Интересно, он кончился от боли или захлебнулся?

Резко развернулся, бросая ладонь на рукоять ножа. В тёмном переулке стоит девушка-тень, черные губы, тени под глазами и тонкая сетка чёрных вен на лице.

– Захлебнулся. От боли не так мучительно.

– Разве? – насмешливо спросила девушка, – Я-то думала, боль мучительнее всего.

Настороженно огляделся, она одна, пальцы нервно заиграли по рукояти, как по дудке.

– От слишком сильной боли смерть становится желанной. Осознание смерти куда мучительней… Жопоухий был так дорог тебе, раз осмелилась прийти за мной днём? За час до полудня.

Девушка скривилась, сделала шаг навстречу. Плавно отступил, не смещая центр тяжести, готовый к атаке.

– Ох не смеши, Зим, Интанэль был редкостным выродком.

Какая ирония, Тень назвала кого-то выродком. Расскажи кому, засмеют.

– Я пришла выразить благодарность, от имени Тени.

– Даже так? Да вот только верится с трудом.

Она пожала плечами.

– Дело твоё, переубеждать не буду. Зим, Тень приглашает тебя в семью. Соглашайся, сможешь завязать с этим полунищенским существованием.

Покачал головой.

– Нет, я не убийца.

Тень подняла бровь, выразительно посмотрела на трупы у ног.

– Ну и кто же ты тогда?

– Мусорщик.

– О-о-о.…Ладно, замяли. Ты не пойми неправильно. Интанэль, бесил меня, так что, если нужна будет помощь, позови. Просто скажи в тень, Крисси.

– Учту.

Она начала сливаться с тенью на стене, нарочито медленно, давая мне ложное чувство безопасности.

– Постой, на кого он работал?

Голова наполовину скрылась в стене, девушка улыбнулась, сказала одними губами.

– Стань одним из нас и узнаешь всё что знает Тень.

***

Седой старик сгорбился над столом, водя острым концом пера по пергаменту. Часто сверяет написанное с раскрытым письмом в моих руках. Приговаривает шепотом:

– Интересно, очень интересно…о-го-го… Где ты достал это мальчик?

– Ты и правда хочешь знать?

Старик вздрогнул, поспешно выставил руки.

– Нееет, спасибо, просто вырвалось. У меня от твоих историй бессонница. Но шифр и правда интересный, я не уверен, но кажется тут используют один из мертвых диалектов горного народца. Дай мне недельку, и я всё прочту!