Милосердие (СИ) - "kakas" - Страница 43

Все в его отношениях с Ниганом было спонтанным, недосказанным, во многом — нездоровым. Пробелов было так много, что Граймс справедливо задавался вопросами о том, насколько хорошо они друг друга знают в действительности и отчего все движется так легко, почти непринужденно. Рик осознавал, что нормальные отношения начинаются именно с мелочей: любимой еды, привычек, коротких разговоров о работе и постепенного знакомства с семьей. У них же все было шиворот навыворот, начиная с первого поцелуя и заканчивая шоком Карла. Возможно, переезд — это верное решение; об этом, как всем остальном, Граймс задумался лишь погодя, когда дело сделано.

Почему, все, что касалось Нигана, происходило именно так?

Граймс не знал, как вернуться в прежнюю колею, как снова стать нормальным, а Ниган совсем не помогал ему с этим. Наоборот, тот будто поставил крест на этих смехотворных попытках отрицания себя и только потешался над тем, как Рик изображает из себя обычную ячейку общества. Нигану было наплевать на то, за что Граймс так отчаянно цеплялся — он переиначивал все на другой лад и почему-то от этого Рику становилось проще.

С ним Граймсу уже не нужно подбирать слова, чтобы задать свои вопросы, не нужно слишком тщательно скрывать то, что он сделал или не сделал. Но главное, с ним он никогда не встретит того, что всегда вызывало чувство, подобное зубной боли — отчуждение и страх. И пусть их совместная жизнь будет похожа на монструозную карикатуру — Рику все равно.

В этом нет никакой романтики — это их быт. Так что, если они не перестреляют друг друга из-за перекрашенной гостиной, значит, все в порядке.

Он смотрит на Нигана и тот мягко касается пальцами его подбородка. Мужчине нравится это доверчиво открытое лицо Граймса, которое тот ему никогда не показывал.

— Мне нужен рабочий кабинет.

— Я сделаю.

— И кухня должна быть больше.

— Хорошо.

— И гараж.

— И гараж.

Карл тихо сидит на коробках и едва сдерживается, чтобы не вклиниться в эту беседу со своим желанием попросить у отца новый велосипед. Ему снова кажется, будто он слушает что-то слишком интимное и потому его несильно душит стыд. С одной стороны он понимает, что такие беседы — это нормально для людей, которые живут или собираются жить вместе, однако до этого момента подобные разговоры в их доме не велись. Парень поддевает пальцем картонную створку и заглядывает внутрь: ему интересно, какие еще новые вещи появятся в их жизни.

— Эй, ковбой, ты с молотком управляться умеешь?

Ниган застает его за этим подглядыванием, однако не выказывает недовольства — Карл чувствует себя смелее и оттого открывает картонный ящик целиком. Внутри свалено все сразу: несколько маленьких книжечек, потрепанный блокнот, бутылка бурбона, кожаные ремни, баночки со специями и знакомая скрутка с ножами.

— Умею, — Граймс младший рассеянно кивает и вытягивает из чехла тот самый тесак, которым Ниган разбил собственный телек, отчего проводка приказала долго жить.

— О-о-о, тогда было весело.

— Это точно.

Они одновременно усмехаются, переглянувшись. Ниган взвешивает в руке тяжелый нож и запускает тот в тщедушную кухонную перегородку.

— Что было весело? — Рик ошалело смотрит на их спокойные лица, потом — на торчащую рукоятку. Но Карл улыбается и Граймсу остается только задумчиво почесать свою бороду. — Чем вы тут вдвоем занимались со всем этим?

— Ну…

Вместо внятного ответа Карл просто бросает второй ножик аккуратным движением. Из гипсокартонной стенки сыпется белая пыль, а приделанная на честное слово картина опасно раскачивается. Рика всегда раздражало это бессмысленное изображение идущих друг за дружкой гусей и черт его знает, откуда здесь появилось это произведение искусства.

— Почему ты за ним повторяешь?!

— Мы, — Ниган лениво обхватывает ладонями его талию и наваливается сзади, — налаживали отношения, пока ты развлекался там со своими солдатиками.

— При чем здесь стена нашей кухни, черт тебя дери.

— Зачем она тут вообще? — мужчина царапает щетиной чужую шею, пробираясь губами к скуле. — Карл, бери молоток и сноси это к чертовой матери.

— Наконец-то.

— Что значит «наконец-то»?!

— Детка, ты же только что сказал, что переделаешь кухню, не упрямься.

***

Они все-таки снесли эту перегородку, отделяющую кухню от убегающего к подвалу коридора. Вот уже неделю в их доме не смолкал шум перфоратора, а стойкий запах краски отказывался выветриваться даже с открытыми нараспашку окнами. И поэтому, каждый раз оказываясь в непривычной тишине, Граймс долго ворочался, не в силах уснуть. Ниган же, практически не участвовавший в этом предприятии, а только командующий парадом с лестницы, спал сном младенца, и лишь под его мерное сопение Рик наконец-то прикрывал тяжелые веки.

Граймс проснулся резко и спонтанно. Он провел ладонью по холодной простыни — Нигана рядом не оказалось. Мужчина по-детски трет глаза кулаками, словно не понимает, в чем дело и почему подобная мелочь заставила его встать с постели. На часах уже давно за полночь. Стараясь не шуметь, Рик неслышно ступает по коридору и останавливается на лестнице: Ниган сидит в заваленной стройматериалами и коробками гостиной, расположившись в единственно свободном уголке дивана.

Граймсу не составляет большого труда проскользнуть между горами полупустых ведер с побелкой, грунтовкой и краской. Он аккуратно огибает опасно покосившиеся рулоны обоев, и даже когда в его стопу вонзается случайно брошенный тут гвоздь, он никак не реагирует. Низкий торшер дает желтый свет, которого едва хватает, чтобы Ниган мог разобрать свои записи в открытом блокноте — мужчина щурит глаза и сдвигает очки на кончик носа.

Рик никогда не видел его за работой; он не знал, когда, как и сколько тому приходится корпеть над тем, что он делает. Граймс поймал себя на мысли, что его представления о профессии Нигана весьма размыты. И только теперь, застав его за этим занятием, Рик понимает, отчего тот в первую очередь потребовал себе кабинет. Ему нравится смотреть, как терапевт умиротворенно покусывает кончик ручки и, тихо шелестя бумагами, сверяет что-то в своих записях.

— Ты бы мог делать это в спальне, — Граймс проводит ладонями по плечам и, чувствуя, как человек перед ним вздрогнул от неожиданности, спускается прикосновением по голому торсу. — Мне не мешает свет.

— Но именно поэтому я не делаю это в спальне, — Ниган стягивает очки и запрокидывает голову на спинку дивана — он знает, что получит сейчас, а потому совсем не удивляется короткому прикосновению губ. — Видишь, ты меня отвлекаешь.

— Не вынуждай меня оправдываться, как назойливого мужа. Это уже слишком.

— Ну, а вдруг кое-кто хочет сделать меня вторым мистером Граймсом?

— А может миссис Граймс?

— Только когда Карл назовет меня папочкой.

Они тихо смеются.

— Ниган?

— А?

— Все будет нормально?

— Что именно?

— Все это.

Рик перебирает пальцами по чужому расслабленному животу и неопределенно дергает подбородком в сторону разгромленной кухни.

— Конечно же нет. Посмотри на нас, — Ниган будто бы серьезен, однако на его губах появляется улыбка.

========== Глава XXII ==========

Из ванной комнаты слышится грохот и звон упавшей на пол опасной бритвы. Граймс тихо рычит под нос, но все еще упрямо пытается справиться сам. Весеннее солнце слепит глаза, отражаясь в забрызганном зеркале, а оттого мужчина не может совладать с самой простой задачей — привести свою бороду в порядок.

— Пап, я ушел!

Ломающийся голос Карла заставляет вздрогнуть и Рик едва не полосует себя по шее. Времени совсем мало — он спешит и оттого все выходит из рук вон плохо. Мужчина заметно волнуется: его узловатые пальцы подрагивают, вцепившись в белоснежную раковину. Он делает глубокий вдох.

— О, Рик, ты уже большой мальчик, неужели так сложно привести себя в порядок?

Ниган с улыбкой заглядывает в ванную. У него под мышкой зажата пухлая папка, в руках чехол для очков и ключи — он готов к выходу, а Граймс только и успел, что едва не убить себя. Рик напоминает растерянного и неповоротливого борова, которому тесно даже в столь просторной ванной комнате. Он неловко задевает бедром свою трость и та падает на кафельный пол.