Милосердие (СИ) - "kakas" - Страница 157

— Ну что, самое время устроить вечер блядских воспоминаний, чтобы ваше затраханное высочество наконец решило, что же ему со мной делать?

— Не сегодня.

— Нет, сегодня, — рука грубо перехватывает курчавые волосы и отрывает лицо Граймса от шеи. Ниган смотрит на него долго и тяжело.

— Пока ты не передумал?

— Пока ты сам не передумал.

____________________________

* Тактика «расстановки ложных акцентов в собственной позиции» — демонстрация оппоненту крайней заинтересованности в решении вопроса, который для вашей стороны является второстепенным. В ходе дальнейших переговоров требования по данному вопросу снимаются, но снятие требований преподносится как уступка, взамен которого вы требуете от оппонента уступку по другому вопросу.

** Грегг против Джорджии — знаковое дело, определившее новые поправки к смертной казни путем инъекции в штате Джорджия. Именно после этого дела мораторий со смертной казни в Джорджии был снят. Грегг был осужден за ограбление и убийство с отягощающими обстоятельствами. Как правило, Джорджия ежегодно входит в пятерку штатов по количеству приведенных в исполнение смертных приговоров.

========== Глава L ==========

Комментарий к Глава L

Ну вот я и вернулся. Отдохнувший и посвежевший ᕦ(ò_óˇ)ᕤ

Спасибо всем, кто ждал продолжение!

Представляю вашему вниманию еще один потрясающий коллаж от Loky Good!

https://image.ibb.co/cuXvod/4.gif

p.s. Как обычно буду благодарен ПБ ❤

Спокойно выдержав взгляд белесых глаз, Ниган не без труда подтянулся на локтях и сплюнул розовую жижу прямо на белоснежную простынь. Граймс ничего не сказал, а только вернул лед обратно на разбитое лицо — Кросс отмахнулся и закурил.

— Блейк, да? Черт, давно это было.

— Как вы познакомились?

— В колледже. Он учился в юридической школе, я — в медицинской. На первом курсе у нас были лекции по психиатрической пропедевтике у одного и того же профессора. Этот выхолощенный сукин сын всегда пах чем-то охуенным. Несло на весь ряд.

— У вас одинаковый одеколон.

— Я говорил про другой запах.

Кросс усмехается и прикрывает глаза.

***

Апрель 1991 г, Шарлотсвилл, штат Виргиния

На каменных скамьях огромного амфитеатра для уличных лекций никого — только двое парней, расслабленно вытянувшихся в тени с закинутыми на перила ногами. За их спинами белоснежные колонны центрального учебного корпуса, что тонут в густых кронах дубов и высоких кленов. Они оглушительно громко шуршат в сонном безмолвии Шарлотсвилла, стоит налететь горячему ветру, тянущегося бесконечным сквозняком с самого атлантического побережья.

— Давай махнем в Ла-Пас через неделю? — парень лениво ковыряется тростинкой в зубах, не обращая внимания на растрепанные ветром волосы. — Помнишь тот гадюшник с индейцами? Черт, лучшее место на планете.

— Я все чаще задумываюсь о том, как тебе удалось сюда поступить. У нас сдача через месяц, а ты собираешься сорваться в Ла-Пас?

— Я толковый парень, вот и весь секрет, — он насмешливо улыбается и мнет в пальцах сигарету. — Ладно, малыш, давай возьмем билеты на завтра. Уговорил.

— Ниган.

— Мм?

— Тебе действительно сложно продержаться на одном месте дольше, чем полгода?

— Что, не хочешь в Ла-Пас? Помнится, тебе нравилось, как ласково я выковыривал муравьев из твоей задницы. Когда ты рванул в ебучие джунгли за той поехавшей девкой из лагеря хиппи. Черт, каким дерьмом она тебя опоила, я так и не понял? Рецептик остался?

— Отвали, — парень сбросил с плеча тяжелую руку и запрокинул голову, чтобы тут же уткнуться взглядом в скучные кучерявые облака, ползущие по плоскому голубому небу — оно никогда не сравнится с бесконечной дымчатой синевой небосклона Боливии. — И не говори Жоси об этой поездке. Никогда.

— Это ведь не тот затраханный кактус виноват во всем, верно?

— Дело в отваре, просто слишком сильная дурь. Вот и все.

— Нет, не все.

Они молчат, пока порыв не подхватывает одну бумажку, зажатую между тетрадей. Он волочет ее по яркому зеленому газону, а после уносит в парковую чащу. Слышится оклик, но парень только беззвучно произносит «неважно» и прикрывает глаза.

— Я хочу знать, повторится это снова или нет, — Ниган трогает пальцами кончик чужого уха. — В конце концов, это мне пришлось закапывать ее в лесу.

— А если повторится?

— Моя походная лопата всегда к твоим услугам, ты же знаешь.

— Знаю, — он легко улыбнулся. — Ла-Пас, да? Самогон там на вкус как…

— Как дерьмо.

***

Июль 1995 г, Ла-Пас, Боливия

Две плоские жестяные фляги бьются друг о друга — металлический звон разносится по берегу бесконечной реки и теряется где-то в ночной мгле. Темные, почти черные воды Чокеяпу обманчиво умиротворенно бурлят у самых ботинок, так и приглашая ступить на полноводье, чтобы поскользнуться на острых камнях, а после утонуть без единого вскрика, захлебнувшись или разбив голову.

— Не поверишь, эту дрянь я сам перегнал.

Ниган настороженно вдыхает запах из фляги и делает глоток.

— Черт, мои комплименты шефу.

— И опять мы здесь, да?

— Наша маленькая ежегодная традиция. И ты, сукин сын, успел задолжать мне пару лет.

— Прости, не могу брать академический отпуск каждый раз, когда ты решишь, будто соскучился, — парень улыбается и толкает мелкий камешек в воду. — Только мы и эти проклятые джунгли, верно?

— Ты и я, так точно.

— А иначе какой к черту смысл.

Они тихо смеются, всматриваясь в ныряющую за каменистый холм дорогу. Еще чуть-чуть, и из-за высокой травы покажется погонщик в пестрой одежде — они освистывают его, машут руками, а тот будто не замечает двух путешественников, которые должны бежать к нему со всех ног, лишь бы догнать и не упустить свой шанс на ночную переправу.

В телеге тесно, а слегка подгнившие от тропической влаги доски пахнут сеном и скотом. Парни вытягиваются на спинах, их плечи соприкасаются при каждом толчке на ухабистой дороге, что постепенно превращалась в малозаметную тропу.

— Будешь моим шафером? Я женюсь на Жоси в следующем году.

Вопрос пропадает в лесном гомоне, который по ночам мог сводить с ума, если прислушиваться к нему слишком внимательно. Насекомые, птицы, рокот воды и шум деревьев, крики животных, звуки падения переспелых плодов — казалось, еще немного, и эта дикая симфония заглушит даже цокот копыт.

Ниган сонно трет глаз и закуривает. Он пытается проследить за взглядом своего компаньона, который сосредоточенно выискивает что-то на звездном небе.

— Ты бы сначала лицензию адвоката получил, жених хуев.

— Получу через четыре месяца.

— Круто. Поздравляю, — Ниган легко шлепнул парня по животу и усмехнулся.

— Со свадьбой ты меня, значит, не поздравляешь.

— Это же просто фикция. Ты не любишь бедняжку Жоси. Ты никого не можешь любить, малыш, ты же знаешь.

— Хотел бы я.

— Но ты не сможешь. Никогда. Ты болен. У тебя большие проблемы с привязанностями. Черт возьми, я бы даже сказал феноменальные. Для тебя ведь и мать родная значит не больше, чем обертка от леденца-сосунца. Так что… Просто смирись с этим дерьмом.

— Но я привязан к тебе. Даже больше, чем хотелось бы.

— Исключение подтверждает правило.

Ниган широко ухмыляется и щерит нос. Где-то в чаще оглушительно вопит обезьяна, вспугнутая упорхнувшей птицей. Они больше не разговаривают: завтра их ждет большой день, с его трудным маршрутом, который каждый раз оказывается новым.

***

Сентябрь 1996 г, Алтуна, штат Пенсильвания

Свесившись с балкона семейного особняка, оба парня задумчиво рассматривали опершегося на свадебную арку мужчину. Белоснежные розы и альстромерии в тусклом уличном освещении напоминали портал в худший из миров. Ниган передал подкуренную сигарету жениху и аккуратно вытянул бокал из его пальцев.

— По-моему, отец трахает ту старую сучку из коллегии адвокатов, как думаешь? — он затягивается и бросает вытянутую из петлицы бутоньерку вниз.