Хозяйка судьбы (СИ) - "Cheshirra" - Страница 37

Дознаватель перевел тяжелый взгляд на бастарда, неохотно, словно давая ей небольшую отсрочку, опустил страшное оружие. Сияние скрылось в ножнах, она заморгала, привыкая к окружавшей их полутьме, и сползла вниз по стене, едва слышно всхлипнув.

— Так я и знал, что наша девочка не все говорит нам, — с удовлетворением констатировал Ле-Вант, поправляя перчатки и отворачиваясь от нее. — Что у нее за дар?

Незнакомец медлил, переводя взгляд с нее на дознавателя, словно решая, чью сторону принять.

— Живее, пока я не решил, что ты для меня бесполезен! — рявкнул Ле-Вант, делая угрожающий шаг в сторону собеседника.

Забытая Инира, судорожно ощупав себя и не обнаружив никаких повреждений, кроме затихающей крови из носа, окрасившей красным белую меховую окантовку ее плаща, неожиданно нащупала в кармане платья вещь, о которой не вспоминала с тех самых пор, как приехала в Академию. Это платье вместе с другими личными вещами оставалось все это время в чемодане. Пальцы ее сжались на острой, длинной шпильке. Наведение причесок в стенах замка не поощрялось — да и не было здесь гувернанток, чтобы их плести, а шпилька была скорее напоминанием о прошлой жизни, о материнских наставлениях, иногда надоедливых и бесполезных, а иногда — удивительно расчетливых. Это был ее подарок на восемнадцатилетие: серебряная основа с россыпью рубинов, единственная семейная реликвия, напоминание о той жизни, что они вели, когда быть бастардом означало честь, а не проклятие…

— Хозяйка судьбы, — раздался тихий, словно беспомощный ответ. Инира вскинула голову, расширившимися глазами уставившись на незнакомца.

— Нет!

Наверное, это она кричала — она не помнила. В голове ее пульсировала только одна мысль: этого не может быть. Не может. Не может!

— Это точно? — нехорошо уточнил дознаватель, а она уже знала, что последует за этим. Дар с новой силой ударил в голову, мешая слышать, говорить, даже видеть. Инира с хрипом втянула в себя воздух.

— Да.

Смерть души с шелестом близкой погибели снова потянулся из ножен. Сияние заполнило комнату:

— Прости, драгоценная, но ты слишком опасная пешка… — издевательски покачал головой Ле-Вант, начиная поворачиваться к ней.

Острая шпилька с легкостью прошила насквозь красивый синий мундир и плоть под ним, с тихим, но отчетливым чмоканьем вошла в чужое тело, заставив ее содрогнуться от омерзения. Кровь брызнула Инире на лицо, когда она, испуганная силой собственной ненависти и смелости, вытащила шпильку.

Словно в страшном сне, Ле-Вант медленно, беззвучно повернулся к ней — бастард попятилась, уткнулась в угол, понимая, что бежать уже некуда и выставила перед собой единственное оружие. Тягучие капли падали с острия, со шлепком ударяясь о деревянный пол.

— Ты… — он еще не верил, не понял, что она сделала. С удивлением поднял к глазам руку — пальцы были окрашены кровью, ее терпкий, солоноватый, как море запах растекся по комнате.

— Умри, — с ненавистью прошептала она, держа перед собой шпильку и молясь только о том, чтобы ее мучитель, наконец, перестал вести себя как живой мертвец.

Ле-Вант рухнул вперед, навалившись на Иниру — она в ужасе пискнула, заваливаясь вместе с отяжелевшим, непослушным телом на мокрый от крови пол, забилась под ним, силясь скинуть себя, и кое-как выползла, судорожно втягивая воздух и скуля, словно щенок.

Она не сразу заметила по-прежнему неподвижно сидевшего незнакомца, поглощенная собственными переживаниями. Дар утих, но теперь ее колотило совсем по другим причинам. Она убила человека. Она. Убила. Человека.

Перед глазами мелькали черные точки, нужно было прийти в себя, но Инира не могла даже встать, продолжая сидеть у неподвижного тела в луже крови, наблюдая, как белые волосы дознавателя окрашиваются красным.

Когда в нескольких шагах от нее раздалось шуршание ткани, она подпрыгнула на месте.

Незнакомец остановился посреди комнаты. Невозможно было понять, что говорит его взгляд: седые, свисающие до самого пояса волосы не давали увидеть лица. Секунду они смотрели друг на друга, а затем он медленно попятился, приложил палец к губам и исчез в коридоре. Ни торопливых шагов, ни криков внизу она не услышала — словно его и вовсе не было.

Она осталась наедине с мертвецом.

Подавив новую волну паники, Инира заставила себя встать и подойти к дверям. Мокрая ткань платья неприятно холодила тело, и уже начала схватываться корочкой, царапая кожу. Брезгливо сбросив испорченный окончательно плащ, она приоткрыла дверь и прислушалась. Ничего.

Она осторожно выскользнула в пустующий коридор и осмотрелась: подавальщицы скользили вдоль столов, слышался смех и разговоры. Хозяин таверны лениво отщипывал от куска хлеба куски и бросал болтающейся под ногами кошке. Ничего.

Попятившись, она влетела обратно в комнату, захлопнула задвижку и уставилась на Ле-Ванта так, словно он мог подняться из мертвых. Она убила его.

Великие души, как это случилось? И что ей теперь делать? Куда бежать?

Под столом что-то блеснуло. Движимая скорее страхом, чем любопытством, она наклонилась и подняла кинжал с пола. В луже крови он остался абсолютно чистым, словно впитав в себя всю грязь, и теперь мелко дрожал в ее руке, пытаясь добраться до горла бастарда. Лезвие по-прежнему сияло белизной так, что резало глаз. С отвращением отставив руку с кинжалом подальше, Инира наклонилась над Ле-Вантом, сдернула с его пояса ножны, и только вернув Смерть души на место, осторожно положила оружие на стол и выдохнула.

Нужно уходить. Их было трое, но кто поручится, что на помощь королевскому дознавателю не спешит еще кто-нибудь? Чем дольше она остается здесь, тем больше опасность, что Иниру обнаружат.

А она не могла этого позволить. Не теперь — когда на ее руках кровь человека. Не просто человека — смерть свободного ей бы простили, бастард ценится дороже, но королевский дознаватель…

Мысли, догадки, вопросы роились в ее голове сонмом злобных пчел, но Инира заставила себя не думать. Потом, когда окажется в безопасности, она сможет, наконец, обдумать то, что узнала и сделала, но сейчас нужно бежать. Скорее, скорее!

Нервозно оглядевшись, она вылила в таз кувшин воды, кое-как омыв лицо, руки и волосы, избавляясь от крови. Затем взгляд упал на плащ дознавателя, так и оставшийся лежать на кровати. Инира набросила его на себя — капюшон низко сидел на голове, надежно закрывая лицо, но дознаватель был немного выше, а потому плащ чуть волочился по земле, хотя теперь это ее мало волновало.

Нужно было сделать так, чтобы его не сразу опознали.

Аккуратно повесив плащ на спинку стула, Инира опасливо приблизилась к телу. Чтобы обыскать карманы, пришлось его перевернуть — мертвые глаза невидяще уставились на нее, на лице отпечаталась свернувшаяся кровь. Едва не бросив все в первую же секунду, Инира заставила себя не смотреть на его лицо и просто делать дело — в карманы ее платья отправились: два пузырька королевских чернил, кольцо-печатка с пальца, еще одна волшебная палочка, разрешительная грамота, доказывающая, что он — королевский дознаватель, дьер Ле-Вант, сверток с инструментами, кремень, кресало и кошелек с тридцатью золотыми. В последнюю очередь она с брезгливым трепетом повязала на пояс ножны со Смертью души. Выбора не было — оружие слишком приметное. Оставалась еще одежда дознавателя, но она не была готова потратить час на то, чтобы раздеть его. Форма королевской гвардии, конечно, привлечет внимание, но гвардейцев — много, а дознаватель всего один…

Она уже открывала дверь, когда внезапная догадка заставила остановиться. Кирх! Проклятый алкоголик, мерзкий старикашка, предавший ее… Как скоро он поймет, что их нет слишком долго?

Инира вышла в коридор, напряженно вгляделась в сидевших за столами. Взгляд ее не сразу нашел Кирха — настолько неотличим он был от остальной потрепанной публики. Старик сидел у камина, согнав с табурета лютниста (за что она в целом была ему благодарна), держа в одной руке огромную кружку, а в другой — завернутое в лепешку мясо. Но самое главное — он сидел спиной к ней. Ждать более подходящего момента было нельзя. Инира быстро, но стараясь казаться спокойной, чтобы не привлекать лишнего внимания, спустилась по лестнице, и, молясь, чтобы домоправитель не повернул голову, скользнула к черному ходу — подавальщица как раз выносила помои для свиней и дверь была распахнута настежь. Едва не столкнувшись с ней, Инира выскочила наружу, оббежала дом и кинулась к коновязи. Их лошади стояли расседланные, зато с самого края нервно била копытом черная лошадка — маленькие аккуратные ушки чутко поворачивались на любой звук, шелковистые губы мягко забрали с руки девушки корку хлеба, подобранную на заднем дворе.