Последний первый квест. Расставляя многоточия (СИ) - Эштон Ольмар - Страница 31

— А я ж то и не заметила ж тово бревна, — простодушно жаловалась Варе девушка. — Я ж, аккурат, карту тайную разглядывала. Мне ж её дядька Ральфыс показал, за неделю день в день до того, как утоп.

— Джоанна, заткнись, — не оборачиваясь, проворчал Алсгуд.

Девушка скривилась, показала язык спине охотника и принялась увязывать в стопку своё невеликое наследство.

Варежка заинтересовалась книгами, хоть и ветхими, но явно недешёвыми. Выпросив разрешение полистать инкунабулы, девушка с увлечением погрузилась в чтение. Тимоха, которому наскучил разговор с ощутимо недалекой Джоанной, обнял Варю и, зевая, тоже разглядывал древние страницы.

— Тимош, смотри какая забавная история! — Варежка отметила ногтем заинтересовавший текст. — И язык такой странный. Смешно читается.

Тимофей вгляделся в выцветшие от времени строчки.

"Ласточки, токмо по весне и лету люду видимые, осенью имеют обнаковение в малые и большие клубки коготульками сцепляться, да ко дну рек и озер малых погружаются, как то всякому учёному человеку ведомо. Там, во глубине чистой и недосягаемой, зимуют оне, вовсе не соприкасаясь со скверной земной и нечистой. А по весне вылетают из укрытия сваго да несут люду доброму весть о тепле пришедшем, и представляют собой символ надежды неумирающей".

Тимоха вдруг захлопнул книгу, взглянул на имя автора и название, вычурным старинным шрифтом выведенное на обложке. "Странствования по магическим местам и таинственным тропам. Записки бывалого путешественника и весьма ученого описателя земель Буйвида Бэкуйзена".

— За сколько книгу продашь, Джоанна? — поинтересовался парень, моментально приняв безразличный вид.

— Тим, у нас же денег нет, — шепнула ему на ухо Варя. — Забыл?

— Да зачем мне эти сказки учёновские! Так забирайте, всё одно в костре спалим, читать-то я не обучена. Кому оно надыть-то, писанство это? Только что зад подтирать да огонь распаливать. Дядька Ральфыс дурноватый был, всякую ерунду в дом тянул. Одна польза — карту с сокровищем указанным оставил. Вот, глядите, ежели её вот таким хитрым образом сложить, то…

— Джоанна! — рявкнул, оборачиваясь, Алсгуд.

— Кррррва мать! — добавил попугай, перелетев от испуга на борт телеги.

Варежка, ничего не понимая, смотрела на Тимоху, быстро листавшего страницы старинной книги.

— Скажите, уважаемый, — обратился парень к вознице. — Долго ли до Эквинокция? До осеннего Равноночия, стало быть. Оно же Равноденствие. А то мы тут в глуши совсем со счета сбились.

— Чуть более трёх недель осталось. Эх, в сам раз бы до замка Боклер добрались! К самому празднику молодого вина! Запродал бы пташулечек тамошней княгине… А теперь…

Тимоха нахмурился и концом меча принялся что-то выводить на грязном полу телеги, тихо бормоча себе под нос.

— А сколько вы попросите, чтобы подвезти нас до Стоозерья… эм-м-м… до… как его… Миль Трахта? Мы же сейчас где-то в сердце Мак Турги находимся, так?

— Ну вот, а говорили, что потерялись, — скептически усмехнулся Алсгуд. — Коль пятьдесят флоренов имперских пожалуете, так сразу на ваш путь и повернём.

Джоанна ошеломленно хекнула и закашлялась, когда услышала озвученную цену, беспокойно завозилась.

— Так нам же без твоих птиц и так в те края путь выпадал, братец! В карте ж сказано…

— Джоанна!!!

Лёха и Яська испуганно протирали глаза, разбуженные зычным криком птицелова.

— Чего тут такое делается, люди? — поинтересовался Алексей. — Чего орёте-то?

— Ладно, тридцать флоренов и воля ваша, едем в Миль Трахту. В замке Ассенгард как раз в Эквинокций праздник намечается.

Варежка, увидев, как нахмурился Тимофей, озабоченный отсутствием местной налички, спросила:

— А как насчет магических амулетов, милсдарь Алсгуд? У нас много всякого есть. Можем отдать вам чудесный браслет, с ним любая тяжесть вам будет по плечу. А ещё есть амулет, который умеет указывать на разыскиваемую вещь. А ещё…

— Братец, вот бы нам такой амулетик! Карта… — встряла Джоанна.

— Ей-бо, сейчас вожжами отделаю! — взвился охотник. — Заткни-и-ись, дура!

Блондинка обиженно нахмурилась и отвернулась спиной к плевавшемуся от злости кузену.

На ночлег расположились в тихой низинке, по дальнему краю которой тёк журчавший хрустальным звоном быстрый ручей.

— Дурацкое место выбрали, — проворчала Варежка, отмахиваясь от звеневших вокруг головы комаров. — Худшим вариантом было бы только болото. Или мангровые заросли Эверглейдса.

— Не, я теперь точно уверен, что ты программы Беара Грилза смотрела. Ну, или какую другую тематическую чушь на Дискавери, — хмыкнул Лёха, сбрасывая в кучу заготовленного хвороста сухие ветки, принесенные из леса. — Червячка хочешь? Жирненький!

Парень, расковыряв носком ботинка объемное трухлявое бревнышко, подтолкнул в сторону девушки толстую, мертвенно-бледную личинку.

— Голицын, ты дебил, — скривившись от гадливости, прокомментировала Яська. — Не позорь фамилию!

Лёха хмыкнул и присел возле разведённого костра.

— Гляньте на этого дятла, — шепотом сказал парень, кивнув на Алсгуда. — Всё никак не нарадуется.

Птицелов, опасливо поправляя на руке выторгованный браслет, раз за разом подходил к телеге и приподнимал её безо всяких усилий. Отбегал в лес, радостно охал, когда легко отрывал от земли тяжелые, заросшие мхом мёртвые стволы деревьев, годами превшие в густых зарослях подлеска. Осмелев необычайно, подошел к стреноженной кобыле, мирно щипавшей травку, и приподнял её над землей. Кобыла несколько ошалела от такого эксперимента и тут же слегка уменьшила свой вес, скинув под ноги охотника кучку, тут же подернувшуюся дымком испарений.

— А, чертова скотина! — выругался птицелов, опуская лошадь на землю. — Фу, ну что за тупое животное!

— Кррррва мать! — неуверенно скрежетнул попугай и с льстивой надеждой в янтарных глазах передвинулся по бревну поближе к Яське, кормившей его семечками из мешочка, поданного Джоанной. Владелица мешочка отрешенно сидела у костра, уставясь в старинную карту, и ни на кого не обращала внимания.

— Тимох, может быть расскажешь, что ты придумал? — поинтересовался Лёха. — За каким фигом мы этому рейнджеру отдали самые прикольные штуковины из нашего арсенала? Куда едем-то?

— Да, Тим, скажи. Что это ещё за Трахта такая? — прыснула Яська, единственная из компании, кто столь непосредственно реагировал на слова с корнем "трах", при этом заливаясь бурным румянцем.

— Как все уже поняли… мы… мы никак не можем повлиять на события этого мира, — откашлялся Тимоха. — Можно только попытаться воспользоваться своими знаниями о нем.

— Один раз уже попробовали. И, помнится, теми же словами это аргументировали, — заиграл желваками внезапно посуровевший Голицын. — Ничего хорошего не получилось. Алёнка…

— Заткнись, Голицын. Моя сестра жива…

— Мы ничего не изменим, если будем сидеть на заднице ровно. У меня, блин, нет никакого желания оставаться в этом мире! Война началась, чуды всякие по лесам валандаются. И не только по лесам! А впереди — катастрофа вселенского масштаба. Этой планете грозит большой ледниковый период. Есть пророчество…

Тимофей поворошил дрова в костре и, оглядев друзей, тихо продолжил:

— Пророчество эльфийской предсказательницы Итлины. Грядет Белый Хлад… Волчья пурга… Нет пока оснований не доверять пану Сапковскому, так точно описавшему этот мир. Всё, что мы видели, вполне соответствует написанному. Логично было бы предположить, что соответствует и всё остальное, нами ещё не виденное. Точные сроки наступления катаклизма господин писатель не обозначил, но словами героев книги высказал предположение. Примерно через три тысячи лет этому миру хана.

— Пффф! Это же так долго! — не сдержавшись, перебила Яська.

— У меня нет никакого желания оставаться на умирающей планете. Жить здесь. Растить детей, внуков, зная, какой страшный конец ожидает моих потомков. — Тимоха крепко обнял вздрогнувшую Варю и, тряхнув заметно отросшей шевелюрой, продолжил. — Однако выход, кажется, есть. Послушайте, что пишет Буйвид Бэкуйзен. "Tor Zireael, Башня Ласточки, что видима лишь Избранным, кто постиг Знание, кои в силах путешествовать в Океане Времен и Мест. Ибо Башня та — есть земное воплощение Врат Извечных, что несут возрождение и надежду страждущим". Не про нас ли речь? Кто мы, если не путешественники по мирам?! Да к тому же страждущие! А Варюха — Знания постигшая.