Битая грань (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 18

ГЛАВА 7

Руки сами скользнули вверх, погладив кожу на ее плечах, которая тут же покрылась пупырышками. Задержались на шраме… Но, ладно. Потом. Поговорят еще об этом. И даже с каким-то внутренним ощущением предвкушения, зарылся пальцами в ее распущенные волосы.

А-а-а! Класс! Реально кайф ощутил. Намотал эти пряди себе на костяшки и легко-легко потянул, заставив Катю на него вверх глянуть. Запрокинул ей мягко голову, чтобы опять глаза в глаза.

А вокруг темень же, всего несколько лампочек дежурного холодного света, готовили закрывать галерею. Прищурился.

— Не бойся, котена, — тихо попросил, руками чувствуя, как по ней легкая дрожь прошла, словно озноб. — Не обижу.

— Не боюсь, Саша. Тебя не боюсь… — на секунду глаза прикрыла, то ли дыхание переводя, то ли с мыслями собираясь. Или, может, просто привыкая к этому ощущению его рук на своей коже. — Ты же меня хочешь, Саша, — выдохнула наконец Катерина, подняв веки и прямо встретив его взгляд. — Не маленькая уже, вижу и понимаю. Предложение деловое есть…

— Умная очень, малыш? Деловая вся такая, — непроизвольно расплылся в усмешке, перебив. — Раньше иначе все было. Просто уберечь хотел. Привязан был, — чтобы не строила догадок, прояснил с прошлым.

Да и то, что она его хочет — видел тоже без очков.

— Нет, не умная, — и Катерина улыбнулась.— Вообще. Знаю.

Кивнула. Даже саму попустило немного, он руками чувствовал. Все еще застыли в какой-то странной позе: он над ней, держит за волосы, а у Кати голова запрокинута. Смотрят уже глаза в глаза. И тела прижаты крепко. Пусть еще и не так, как обоим хочется, очевидно же!

— Та же ситуация у самой. А сейчас… не могу смотреть на тебя спокойно, Саша, — продолжила с паузой. И голос уже ниже тона на два. Глубже. Чтоб его! На части рвет, в ошметки выдержка! —  Покусать хочется! Облизать, — манящая, непривычная улыбка расплылась на губах Катюши, перебив дыхание у Александра в гортани.  И глаза затянуло влажной поволокой, откровенно выдающей женское желание и тягу к нему!

Легкие как плитой сдавило. Зато все остальное в теле воспряло вместе с ударом крови в башку. Горячей волной окатило грудь и живот, бухнув таким возбуждением в паху, что как ее сразу на крышку этого рояля не уложил, сходу вонзаясь, просто сдвинув белье, чтоб до ее громкого стона?! Чтоб запрокинула голову, губы кусая и ему руки царапая своими ногтями.

*ля! Уже перед глазами картина! Как наяву Катерину в этой страсти представил! Зря! От мозгов — каша одна.

— Кусаться тут буду я, котена. Роль «серого волка» — моя, по ходу, — наклонился ниже и с хрипотцой произнес это ей в самое ухо, вновь заставляя дрожать, и впитывая всем телом ее дрожь. — А ты у нас пушистая и ласковая кошечка…

— Хочешь так? Хорошо. Не уверена, что умею, но для тебя, какой захочешь, стану, — сипловатым шепотом выдохнула, прикусив губу.

— Тут не надо уметь, малыш. Я просто дам тебе возможность такой быть. Хватит тянуть на себе все проблемы. Для этого я теперь есть. А ты меня просто радуй, — улыбнулся чуть криво, накрыв одной ладонью ее горло.

Как тут удержаться, когда тонкая жилка сбоку бешено пульсирует, выдавая девичье возбуждение?! И согреть эту кожу, изгиб шеи хочется! Потер большим пальцем припухшие алые губы. И, мля, да! Добился первого чуть слышного хриплого стона! Заставил Катю сильнее податься назад, на себя, уже однозначно прижав к своему телу.

— Но я четко понимать должен, Катюша: чего ты хочешь? Твоя какая выгода? Что за предложение? — вновь тихо, дразняще, в самое ухо, не позволяя двигаться, держа и волосы, и шею своими ладонями.

По хрену, что сам согнулся в три погибели у этого ее рояля! Ощущать жар Кати — все оправдывает.

— Тебя хочу, Саша. Очень. Все тебе дать, попробовать с тобой все, что сам пожелаешь. По-настоящему, без тормозов… — дрожь в ее голосе по коже Александра патокой растекалась, как рукой вела Катюша или языком, вот реально! — Столько, сколько сам захочешь быть со мной. Понимаю, что у тебя нет проблем с женщинами, желающими с тобой быть. Потому… Сколько захочешь… Месяц-два, сколько сам решишь… Пока не надоем…

Ни х*ра она не понимала, по ходу! Маленькая-глупая…

Да он и за десять лет, кажется, не насытится этой девчонкой! И вот этой вот дрожью, что ее насквозь пробивает, просто от того, как Санек к себе Катерину прижимает, поглаживая и затылок, и горло. Как насытиться, когда от тебя в такой раж входят?

Прижался губами за ушком, которое порозоветь успело. Руки сами тянутся, лезут к вырезу платья, зудят от желания груди ее обхватить, стиснуть, — чтоб по соскам пальцами, облизать твердые горошины. Видел, как те напряженно сжались и через ткань ее платья.

Но камеры же всюду, блин! Сам велел поустанавливать.

Так, все. Надо в кабинет ее тащить с этого хренового рояля! Пока еще не устроили тут порно-ролик. Потом домой такой же инструмент ей купит, и там на крышке разложит. Потому что только для него эта девчонка! Не собирался ни с кем и частичкой страсти Кати делиться!

Выдохнул, чувствуя себя так, словно жаром дышит… Дракон, блин, а не серый волк! Огнедышащий…

— И?.. Давай, Катя, договаривай. Это все про меня пока, я ж свою выгоду видеть умею, — хмыкнул. — А я должен четко понимать, чего ты от меня ждешь и хочешь, — и сквозь этот угар не отступал он. Потянул ее на себя руками, поднял, провел впритык по своему телу. — Камеры, — объяснил тихо, когда она немного растеряно округлила губы. — Пошли в кабинет. Не сдержусь же, блин! Искушаешь, котена. Дразнишь… Отымею тебя на этом чертовом «пианине», — поддел, руками направляя, заставляя двигаться назад в кабинет.

Потому что взгляд у Кати поплывший и потерянный, она явно утратила ориентиры и осознание, где они сейчас.

— Я не против! — смех гортанный, он ладонью ловит, впитывает. Чисто нирвана!

— Я против, чтоб на это потом охранники пялились. Ты — моя только! — отрывисто, резко и так низко, будто рычит.

Ввалились в кабинет, захлопнув дверь, прижались к полотну оба.

— Так какие твои выгоды, малыш? — не позволяя ей и на секунду в себя прийти, припал наконец губами к этой чертовой жилке, что тарахтела под его пальцами, как дикая! А второй рукой так и держит, путает волосы Кате.

— Я ребенка хочу, Саша, — даже с какой-то дрожью вдруг выдохнула Катерина, зажмурившись. От желания и страсти, что он в ней явно ощущал, или от страха, который вдруг тоже в девочке почувствовал? — От тебя ребенка.

Не хило.

Второй раз за вечер, как под дых удар пропустил.

Не сказать, что такое заявление сбило страстный угар, который уже плотно пропитал мозг. Но, лады, вниманием его она завладела по полной.

Откинул голову, чуть сильнее сжал руку на волосах Катерины, не позволяя ей отвести глаза. Всмотрелся.

Он о детях как-то не задумывался по жизни. Вообще. Не тянуло.

Не до того. Да и жизнь Кати разве не пример того, что не все так просто в этом вопросе? И все же… Смотрит на нее: на лихорадочный румянец на щеках, блеск в серо-зеленых глазах, на возбуждение вперемешку со страхом. И понимает, что ни х*ена не против, по факту. Никакого внутреннего отторжения нет. И охота, тут же ее перед собой развернуть и «раком» поставить, никуда не пропала. А даже сама мысль об этом, о возможном ребенке, как бы добавляет интереса всему. Перчинки…

— Нет, я не буду с тебя деньги тянуть! Не для того, не думай, Саша! И не привяжу к себе ребенком! Не пытаюсь даже… — Катя зажмурилась, дернулась, обхватив его шею руками, будто испугалась, что отойдет, явно не так истолковала его пристальное внимание. — И навязываться не буду, когда надоем! — она говорила интересно как-то, будто не сомневалась, что именно так все случится. — Сама справлюсь и обеспечу всем и себя, и малыша. Не переживай!

А вот у Ольшеского на этот счет именно сейчас появились серьезные сомнения, что ему тут кто-то надоесть может…

— Тсс, котена. Без кипиша, — прижал указательный палец к ее о**енительному рту, который еще так и не поцеловал ни разу… А она там что-то про «облизать» заикалась. Всего. Не забыл — как на внутренней поверхности костей черепа ее слова выжгло. — Я не отказался, не дебил. Но есть любопытство: за что мне доверить такую честь решила? — немного с подколкой спросил, улыбаясь.