Вода: Наперегонки со смертью (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 79

Над сопкой, совсем низко, прошли двенадцать «крокодилов». Их мощь внушала уважение и спокойствие. Вертолеты ушли в сторону боя. Руслан смотрел им вслед. Он увидел, как из леса в сторону строя винтокрылых машин брызнули трассеры. Они прошли гораздо выше. Противник сделал ошибку, обнаружив себя. Две последних машины развернули носы и выпустили по управляемой ракете. Сделали вираж и поутюжили место неуправляемыми ракетами.

— Чего там, неизвестно как складывается бой? — Спросил Щербаков у Шарова.

— Я же тут, с вами, персонально мне не докладывают.

— Неизвестность, она хуже всего. — Не унимался Андрей. — Может, там наши уже погнали врага на зап…, в смысле, на юг?

— Боишься, война без тебя кончится? Да и хрен с ней, я жалеть об этом точно не буду. — Высказался Антипкин, противотанкист.

— Нет, это чтобы радость начать чувствовать раньше. Нам сейчас это требуется, после такого стресса.

Взвод одновременно заржал. У Щербакова явно имелись наклонности веселить людей в тяжелую минуту.

— Да тебе на войну с персональным психологом надо было идти.

— Вы сегодня стреляли в людей, не хотите поговорить об этом?

— Здравствуйте, меня зовут Андрей, и я нахожусь в депрессии из-за того, что стреляю в людей. Вы хотите перестать стрелять в них? Нет, я хочу убить их всех.

— В качестве лекарства, я пропишу вам килограмм «Докторской» и банку черной игры. Принимать три раза в день.

— Хватит, мужики! — Щербаков обиделся. — Я у вас тут за клоуна что ли? Вам разве не интересно, как там наши?

— Ладно, спрошу. — Шаров взял рацию в руки. — Это Шаров, есть новости?

— Нет. Штабу не до того, чтобы пресс-релизы рассылать. Приказ старый, держать высоту.

— Ясно, до связи. Шаров отложил рацию.

— Сами слышали, новостей нет.

— Хреново. Неопределенность. — Покачал головой Щербаков.

— Разведка предупредит заранее. — Успокоил его командир. — Так, давайте мужики, по позициям. Бдим во все глаза.

Взвод разошелся. По сопке пробежался теплый ветерок, откуда-то взялись птицы и насекомые, пригрело солнце. На душе стало так спокойно, словно и не было утреннего боя. Только далекие отзвуки идущего сражения диссонировали с умиротворяющим спокойствием весенней природы.

Жужжа над головой, пролетел дрон и опустился за сопкой. Второй взлетел и занял его место. За обстановкой вокруг следили не только с воздуха, но и прощупывали окрестности при помощи мобильных РЛС, позволяющих увидеть то, что можно прикрыть маскировкой сверху. Армейцы-контрактники были вооружены намного технологичнее, чем партизаны, на которых возлагалась единственная задача, стрелять в сторону врага.

От нечего делать Макаров занялся набиванием дополнительных магазинов, привезенных последним рейсом, патронами. Щербаков хотел полениться, но пример товарища заставил его заняться делом. Заполненные до это тридцать магазинов он считал достаточными для любого боя. Во время утреннего столкновения он выстрелил всего три.

— Если они добегут до наших окопов, то и времени магазин сменить не будет. Выдерну чеку и хенде хох, заберу в ад парочку китаез. — Щербаков взял в руки РГО и изобразил, как он подорвет себя вместе с врагами.

— А сможешь ли? — Засомневался Руслан.

— Я думаю, что если дело дойдет до такого, то лучше смерть, чем плен. Они же гады мстительные. Вспомни красных кхмеров, еще те садисты. А япошки, что творили с китайцами? Не зассу, будь спок. А ты, если увидишь, что меня ранили, и у меня нет сил взорвать себя, добей. Как друга прошу, без жалости, без соплей, пулю в лоб. Нет, не в лоб, в сердце, нечего фотокарточку портить.

— Хм, страшно если до этого дойдет. Ты прав, не хочу ждать смерти, особенно давать кому-то садистское удовольствие меня убить. Короче, если меня ранят, но я буду еще булькать, а китайцы будут уже в наших окопах, добей меня.

— Договорились.

Щербаков и Макаров пожали друг другу руки.

— Смеху-то? — Ухмыльнулся Руслан. — Договорились друг друга убить, а чувство, будто сюрприз на денюху приготовили.

— Вернемся назад, еще смеяться будем над этим.

— Точно.

Над сопкой взмыла зеленая ракета. Условный сигнал начала артиллерийского обстрела. Оповещать по рации, когда время подлета снаряда секунды, по рации неразумно. Макаров и Щербаков упали на дно окопа. Через несколько секунд воздух прорез шуршащий звук пролета снаряда. «Уммм» вздрогнула земля. По окопу пронеслась взрывная волна, осыпав края. Тут же второй разрыв, третий. А потом сразу несколько штук. Полминуты тишина и следующий прилет. Рвалось совсем рядом. Иногда казалось, что в двух-трех метрах. Но нет, самый близкий взрыв был метрах в пятнадцати.

Во время пауз, Руслан поднимал голову, чтобы убедиться в том, что Щербакова не задело. Андрей делал то же самое. После третьего прилета, совсем рядом раздались крики раненого. Он кричал не помня себя от боли. Макаров вскочил, но увидел, что бойца уже укололи обезболивающим и начали перевязывать.

С нашей стороны обстрел не велся из-за того, что артиллерию отвели на безопасное расстояние. Не было и поддержки авиации. Не хотелось верить, что обстрел будет вестись до тех пор, пока китайцы не подойдут вплотную, или пока не уничтожат всех. Макаров был уверен в первой версии.

После десятого залпа, сопка стала похожа на черно-белые фотографии Первой Мировой войны сделанные где-то в районе Вердена. Воронка на воронке, из каждой идет дым. Раскиданы вывороченные взрывами бревна и даже тела бойцов. К счастью, последних было немного. Только прямые попадания в окоп наносили существенный вред.

Шаров бегал по позициям взвода, проверяя потери.

— Макаров живой?

— Живой.

— Ранен?

— Нет.

— Контужен?

— Нет.

— Молодцом. Щербаков живой?

И так с каждым бойцом. Он залегал на дно окопа, там, где его прихватывал очередной залп, дожидался окончания обстрела, поднимался и шел проверять дальше. Руслан все больше становился уверенным в том, что артподготовка есть прелюдия к мощной атаке и ждал, когда раздастся команда занять открыть огонь.

— Китайцы пруууут! — Раздалось сверху. — К боюууу!

Как не ждал Макаров этого, а все равно вздрогнул. Ноги прослабли в коленках и сердце участило бой. Щербаков смотрел на Руслана во все глаза. Он ждал, когда товарищ первым поднимется и займет позицию.

Руслан выглянул сквозь бойницу. Впереди позиций врага не было. Он выглянул поверх бруствера и увидел, что китайцы появились левее, за дорогой. Первые танки, прикрывая дорожным полотном корпуса, начали обстрел сопки. Сектор для стрельбы был удобен только для тех, кто находился на левой стороне склона. Руслану, чтобы вести огонь, надо было подниматься поверх бруствера.

Сопка заговорила на разные лады. Дорога была под настолько плотным огнем, что любая попытка перебраться заканчивалась серьезными потерями для китайцев. Два танка горели, не выбравшись на нее даже наполовину. Птурщики подловили оба танка в незащищенное днище. Не взяв с ходу, китайцы подорвали дорожное полотно. Жуткий взрыв разметал проход в ней для танка.

Руслан следил за ситуацией совсем забыв об опасности. Он понял, что картина боя поменялась, когда внезапно с правой стороны открыли огонь. Китайцы решили обойти сопку с флангов и взять в клещи. Кажется, с этой стороны они попытались взять нахрапом, предполагая, что защитники проморгают эту атаку, занятые боем у дороги.

Впереди неслись танки, за ними БМП, верхом на броне сидел десант. Техника стреляла с ходу, не сбавляя темпа приближения. Руслан выстрелил магазин несколькими длинными очередями и взял в руки гранатомет. Ему, почему- то, совсем не было страшно, хотя ситуация складывалась довольно опасная. Выстрел. Граната ушла выше танка, в который он целился. Неправильная поправка на скорость.

В тот момент, когда Руслан заряжал новую гранату, рядом взорвался снаряд. Его сбило с ног землей. В ушах засвистело и на мгновение мир закрутился и выпал из реальности. Испуганное чумазое лицо Щербакова нависло над ним. У него шевелились только губы. По их артикуляции можно было догадаться, что тот произносит только одно слово и оно было матерным.