Кукла для Мастера (СИ) - Андер Вирт - Страница 51

   Второй способ был на данный момент самым лучшим выходом из ситуации, и заключался в том, что Ранесса де Парадис как Верховный магистр Ордена Страждущих Света, состоящего в официальном реестре Орденов Империи, имела право обратиться непосредственно к Императору с просьбой о помощи, и он обязан был ее выслушать. И были большие шансы, что он поможет.

   Но... увы, нынешний Император был последним человеком из всех, к которому она бы обратилась за помощью. И на то была ЛИЧНАЯ причина. И как Ранесса сама себя не упрашивала, ничего не могла с этим поделать. И тянула до последнего, надеясь на чудо. Чудо, за которым она послала Алекса.

   Не было никакого друга. Молодому рыцарю, она рассказала местонахождение древней реликвии своего рода, оставленной в незапамятные времена в тайнике (почему, давно уже забыто). И надеялась, что тайник действительно существует и там до сих пор что-то есть.

   Алекс, Алекс... Она помнила его еще с того времени, когда была простой воспитательницей в детском приюте (сама захотела так начать свое служение Свету), а он карапузом несколько лет отроду, непослушным и любящим шалости. Его еще младенцем подбросили в корзинке к дверям приюта (обычное дело).

   Помнит, сколько раз ругала его за разные проделки, сначала как воспитательница, потом как начальница приюта.

   Помнит, как, запинаясь, Алекс первый раз (честно - была в шоке), признался ей в любви и сказал, что когда вырастет - обязательно на ней жениться.

   Потом был второй, третий раз и так далее. Как ни странно, со временем и его взрослением, ничего не прошло и, услышав в очередной раз уже от четырнадцатилетнего подростка очередное признание, она задумалась, а что будет дальше? Она ведь тоже, давно и искренне его полюбила, как... сына. И не могла заставить себя воспринимать в ином качестве.

   А потом на пороге приюта появился служащий имперской канцелярии, который проверял всех детей его возраста на наличие каких-то признаков. Проверил и его. Так безродный Алекс, воспитанник детского приюта городка Ландо стал графом Алексом Д'Анте. На тот момент уже покойный старый граф в своем завещании признал своего бастарда, указал, куда была подброшена корзинка и приметы мальчика. Нашли даже родовой знак, о котором все в приюте думали, что это просто странная родинка.

   Но, счастливый конец сказки оказался смазан тем, что кроме титула и долгов у графа ничего не было. И бастарда в завещание он вписал от отчаяния... или с большого перепою, так как сильно любил это дело. От него и в итоге умерев.

   Когда же она, спросила Алекса, что он планирует делать, став графом, то в ответ получила очередное восторженное признание со словами, что теперь им ничего больше не может помешать! Хорошо, что хоть присутствующий при этом ее отец (давно знавший о столь пылком воздыхателе и постоянно над ней посмеивающийся), отсудил пыл подростка, сказав, что просто слов и титула недостаточно, и он должен делом доказать, что достоин руки его дочери. И на наивный вопрос обескураженного подростка: "Как?", предложил поступить в имперскую академию, закончить ее и пройти посвящение в рыцари Ордена. И может быть тогда...

   Ранесса улыбнулась своим мыслям. Кто бы мог подумать, что Алекс действительно поступит в академию (деньги после продажи всего имущества графа и раздачи долгов все-таки остались, и их хватило), закончит и вернется сюда, спустя пять лет, уже взрослым мужчиной, при виде которого дамы могли, смело падать в обморок! Что они, кстати, и делали. Появившись, он сразу направился в кабинет к ее отцу. Она не знает и никогда не узнает, о чем они там говорили, но Алекс хоть и вступил в Орден, признаваться ей в любви и не предлагать руку и сердце не спешил. Хотя Ранесса и ощущала, что его чувство к ней все еще не угасло.

   Вообще после академии он очень сильно изменился. Иногда во взгляде проскальзывало нечто, обычно не свойственное этому возрасту. И еще, смело ведущий себя с другими женщинами, он стал очень сильно смущаться в ее присутствии, выглядя настолько милым, что Ранесса где-то в самой глубине души начала ощущать нечто, что явно нельзя было назвать чувствами матери к сыну. Но внезапно произошедшие события и навалившиеся на нее проблемы не дали больше возможности думать о таком. А сейчас Алекс стал ее последней надеждой. И если все пройдет удачно, то может быть она сама, первой заговорит... про ЭТО.

   Городские улицы Ландо. Граф Алекс Д'Анте

   Алекс шел по улице, не замечая окружающих, погруженный в свои мысли. Он не видел, как прохожие останавливались и смотрели ему вслед. Не слышал, как на балконах домов, мимо которых он проходил, громко (уметь надо) перешептывались женщины разного возраста (от юных девушек, до вполне зрелых), каждая из которых в тайне надеялась, что он, ну вот прямо сейчас и внезапно, посмотрит в ее сторону, и УВИДИТ!

   Дальнейшие фантазии зависели от статуса и житейского опыта этих самых женщин. Мужчины слегка поскрипывали зубами, но некоторые (особенно имеющие дочерей), не стали бы возражать против дальнейшего развития событий.

   Один из прохожих, очевидно, недавно прибывший в этот город, слегка удивился подобному вниманию и спросил проходящую мимо пару горожан:

   - А кто это?

   И неожиданно услышал, гордый и вместе с тем обескураживающий ответ:

   - Это? Это наш ГЕРОЙ!

   Ответив на вопрос, и не считая нужным уточнять подробности, парочка спокойно проследовала дальше.

   ...

   - Господин Алекс... Ваше Сиятельство, - пробился сквозь мысли рыцаря чей-то голос. Повернувшись, он увидел, как из двери небольшого магазинчика, мимо которого он только что прошел, выбежала девушка в белом переднике и колпаке на голове. Она держала перед собой небольшую корзинку, наполненную чем-то доверху и заботливо прикрытую полотенцем.

   Спустя мгновенье он узнал ее. Это была его хорошая знакомая, Мила, дочка пекаря, а прошел Алекс мимо булочной. Девушка, подбежав и залившись румянцем, протянула ему корзинку:

   - Господин Алекс, вам матушка просила передать и еще раз поблагодарить, - вручив корзинку (практически насильно втиснув ее в руки рыцаря), девушка согнулась в поклоне. При этом внезапно открывшийся вид в глубоком вырезе, не до конца застегнутого (жарко же ведь) платья, оставил мало простора для мужской фантазии, показывая молодость и красоту девичьего тела.

   Резко смутившись и некоторое время неспособный отвести взгляд от демонстрируемого (ну совершенно не специально) вида, рыцарь, наконец, собрался с силами и, прокашлявшись, ответил:

   - Спасибо, Мила. Как твой брат, ему уже лучше?

   - Большое спасибо, благодаря Вам он отделался лишь парой синяков и царапин, которые скоро заживут. - Потом выпрямившись и ехидно улыбнувшись, добавила, - а вот попа у него будет заживать гораздо дольше! Папа был сильно... огорчен!

   Алекс, на это только хмыкнул, увы, но папаша этого недоросля прав, лучше уж пару недель сынок поспит на животе, зато не полезет больше в гнездо песчаников без подготовки, только потому, что с кем-то на улице поспорил. Да яйца у них вкусные. И пироги с ними объеденье. Но и жвалы крепкие. И вполне возможно, не подоспей тогда Алекс, случайно проходивший рядом, то сейчас они бы своего сына хоронили. Причем в гробу лежал бы в лучшем случае скелет, а может быть и всего несколько обгрызенных косточек.

   Мила тем временем, посмотрела на него своими темными глазами и неожиданно подойдя, поцеловала в щеку. Покраснев еще сильнее, и опустив глаза, она пробормотала, - а это... от меня! - несколько мгновений постояла, и резко развернувшись, побежала обратно. Звякнул колокольчик быстро открытой и закрытой двери.

   Смущенный молодой рыцарь, прикоснулся пальцами к щеке, некоторое время постоял и двинулся дальше по улице, сжимая в руке корзинку, по-прежнему не замечая взглядов сверху, теперь приправленных изрядной толикой зависти. А кое-кто смотрел на булочную даже с ненавистью.