Поезд - Данихнов Владимир Борисович - Страница 2

Го рода в двух сутках езды на поезде…

Вечером прохладно.

Стоило вернуться в бар к друзьям и пиву. Или завалиться в кафе.

В бар возвращаться не хотелось. В Интернет-кафе тоже — общение с Сашей подарит ложную иллюзию близости. Я мог передумать и не поехать в Новороманов.

Поэтому я просто сел на скамейку в самом темном уголке парка и достал из кармана пачку «Донского табака». Выудил спрятанную среди сигарет пластиковую зажигалку. Руки дрожали — денек выдался еще тот — получилось прикурить только с пятой или шестой попытки.

Казалось, даже легкие огрубели — я совсем не чувствовал вкус табака. Просто вдыхал дым, выпускал его через ноздри и ничего не ощущал. Ни вкуса, ни тепла. Нервы звенели гитарной струной, и сигарета совсем не успокаивала. Я достал из пачки еще одну папироску, прикурил от бычка. Окурок пульнул в урну. Промахнулся, и бычок притворился красным светлячком, перекатываясь по тропинке в направлении деревьев.

Почти красиво.

Где— то неподалеку подростки наяривали на гитарах, пели что-то неразборчиво-молодецкое, залихватское.

Я смотрел сквозь кроны низких лип на небо. Небо, которое становилось синим. Небо, на котором появлялись звезды — я видел их, даже сквозь пыльный купол.

Играла гитара, кричали «чистильщики» у южной стены, потом вдруг включилась сирена. Подростки обрадованно заорали, стараясь заглушить пронзительный визг. У них это плохо получалось, но ребятня старалась. Какие еще развлечения у современной молодежи?

Я курил очередную сигарету, вглядывался во тьму парка, пытаясь по крикам понять, в каком месте упыри прорвали купол. Вроде у тупика Герцена. Скорее всего, твари проникли в город через канализацию.

Потом сирена перестала визжать, вместе с ней замолкли и подростки. Снова принялись бренчать на гитаре, а я подумал, что в грядущей поездке мне понадобится оружие. Какой-нибудь автоматический пистолет и три-четыре обоймы к нему.

Еще подумал, что быть пассажиром обычного поезда в наше время — это почти гарантированное самоубийство.

По крайней мере, если верить слухам.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Старик представился киборгом.

Протянул мне сухую морщинистую руку и сказал:

— Человеческая плоть слаба.

Я осторожно пожал маленькую ладошку и представился:

— Юрий.

Старикан весело улыбнулся. Он больше всего напоминал вовсе не киборга, а миниатюрного Деда Мороза, который зачем-то переоделся в черный деловой костюм. А еще нацепил квадратные солнцезащитные очки.

Дедок то и дело поглаживал пышную седую бороду, поправлял дырявую фетровую шляпу и приговаривал:

— Киборги — будущее человечества. Вы знаете, молодой человек, что в современном мире человеку без вживленных в организм микросхем попросту не выжить?

Я на всякий случай кивнул. Но в этот момент подошла очередь, я наклонился к окошечку кассы и сказал:

— Девушка, миленькая, не подскажете на когда есть билеты в Новороманов?

Пухленькая кассирша в голубой униформе нахмурила лобик и пробасила:

— А на когда вам надо?

— На ближайший, — растерявшись, произнес я.

— Ближайший отходит сегодня ближе к вечеру, — сказала девушка. — В 15:45. Билетов полно.

Потом она спросила:

— Вам же на обычный поезд билет, не на монорельс, я правильно поняла?

Безразличный взгляд скользнул по моему старому спортивному костюму. Ты правильно поняла, девочка, на монорельс я за всю жизнь не насобираю.

Она достала откуда-то из-под стойки огромную сдобную булку, откусила кусок и сказала:

— Билет стоит двенадцать тысяч рублей.

Я немножко растерялся — просто не ожидал, что уеду так быстро. Но отступать не хотелось, поэтому пришлось лезть в брюки за кошельком. Старичок — Дед Мороз сдавленно захихикал. По радио объявили: «Помните, что каждый пассажир должен подписать стандартный договор… хр… хрр…».

Динамик захрипел и отрубился.

— "Что в случае гибели во время поездки, тело пассажира переходит в собственность железнодорожной корпорации", — закончила за радио кассир. Протянула мне бумажку, ткнула в нужное место пальцем-сарделькой. Я, не глядя, расписался. Потом девушка отложила булку, пересчитала деньги, что я ей протянул, и выдала розовую прямоугольную бумажку с эмблемой корпорации путей сообщения. Автомат Калашникова на фоне овального бело-синего щита… При чем тут поезда?

Старик в фетровой шляпе пробормотал:

— Иногда кажется, что микросхемы в моем теле позволяют читать мысли.

Когда я обернулся, сжимая в потной ладони заветный билет, дед сказал:

— Я так и думал, что вы собираетесь ехать в Новороманов.

Старичок вновь протянул мне руку и представился:

— Ульман. Ваш сосед.

Только сумасшедших стариков не хватало! Я поспешно хлопнул дедка по ладони и зашагал к выходу. Ульман закричал вслед:

— До вечера, молодой человек!

Я выбежал из здания вокзала, чуть не сбил по дороге носильщика с двумя баулами под мышками, протиснулся в ряды «челноков», миновал прилавки, с которых торговали дешевыми хот-догами из мяса модифицированных крыс и голубей, нашел более-менее свободное местечко, прислонился к стене. Сердце билось как бешеное.

Орали люди, шумели поезда, бесновались «чистильщики», цепляясь ко всем без разбору.

…Паспорт где? Где паспорт, а? Чего это у тебя рожа белая такая? Специально выбеливал, сволочь серокожая? А, нежить поганая?…

Иногда хрипело радио, объявляя номера отходящих поездов и изредка напоминая пассажирам, что необходимо быть бдительными. Или что их тела, в случае гибели, переходят в собственность корпорации. Короче говоря, ничего хорошего по радио не передавали.

Конечно же, правила касались только пассажиров поездов, элита, что могла себе позволить путешествовать между городами на монорельсе, не гибла. Монорельсы носились по трубам, отгороженным от внешнего мира стенами из металла и пластика.

Богачей, что ездили в монорельсе, ждало холодное шампанское в фужерах, первоклассное обслуживание, и свежие немодифицированные фрукты в маленьких вазочках. А мне оставалась все та же духота и серое небо над головой.

Всего неделю назад был разговор с Джоки и Костиком, всего неделю они со мной не разговаривают, всего неделю живу без Саши и наших полуночных бесед.

Я заработал за неделю столько, сколько не зарабатывал и за месяц. Сил заходить после работы в интернет-кафе просто не оставалось, поэтому, возвращаясь в свой вагончик, я, не раздеваясь, валился в постель.

Мне совсем не снились сны, а поездка к Саше превратилась в навязчивую идею.

В конце недели хозяин выдал зарплату, премиальные и отпускные — вполне достаточно на билет, и я отправился на вокзал. Но, черт возьми, совсем не ожидал, что сегодня же и уеду!

Впрочем, чего зря беспокоиться? Откладывать дальше не стоит — кто знает, дождется ли меня Саша. Я ведь даже не сказал ей, что еду. Испугался, что станет отговаривать.

Хотите заглянуть мне в душу? Хорошо: я испугался, что не смогу отказаться.

Теперь у меня есть билет — осталось только заглянуть в оружейный магазинчик Лютера и купить себе подходящий ствол.

Лютер почесал козлиную бородку, зевнул и затараторил:

— Привет, Юрчик. Ну, как дела, как друганы, все вкалываете на стройке, ага? В смысле, угу? Не надоело? Дело-то бесполезное — все время латать дыры в стенах. Вампиры не успокоятся, никогда не успокоятся, знаешь ли!

— А мы будем продолжать латать дыры, — перебил я Лютера. — Впрочем, я пришел не за этим. Мне нужно оружие.

Торговец энергично закивал, отчего затряслась дряхлая деревянная стойка и вместе с ней клетки с волнистыми попугайчиками. Птицы возмущенно загалдели, зачирикали, запищали что-то на своем наречьи.

Лютер вполне официально заведовал зоомагазином. А еще когда-то мы жили с ним в одном детском доме, на окраине города. Лютера пару раз чуть не выперли из детдома, потому что парнишка был серьезно болен клептоманией — воровал все подряд: газеты, шариковые ручки, мелочь, консервы, даже пластиковую посуду.