Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Сплюшка или Белоснежка для Ганнибала Лектора (СИ) - Кувайкова Анна Александровна - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Только с оговоркой, что это им покажется раем на земле, если завтра к вечеру мопеда не окажется на родном месте стоянки, под окнами дома. На что братья яростно закивали головой, бочком-бочком протискиваясь в сторону своей комнаты. Чтобы уже там, рухнув на кровать, решить, что мозговой штурм лучше отложить до утра. Наверняка, решить возникшую проблему окажется не так уж и трудно, на самом-то деле.

И кто бы им сказал, что эта проблема только верхушка намечающегося айсберга…

Глава 1

Небольшая аудитория в корпусе психолого-педагогического факультета была забита под завязку. Группа второкурсников усиленно обсуждала расписание, предстоящие зачёты и экзамены. И с неким трепетом в глубине души ожидали явления старосты, отправившегося на небольшую летучку в деканат. Вернулся тот, к слову, довольно быстро. Взъерошенный, раскрасневшийся, с ворохом бумаг и таким зверским выражением лица, что тишина в кабинете воцарилась практически моментально.

А староста одёрнул красную толстовку, глубоко вздохнул, медленно выдохнул и, окинув суровым взором замерших студентов, принялся за разбор полетов, не отходя от кассы.

— Зайцев, — первым под раздачу попал худощавый, суетливый паренёк в очках. Вздрогнув, тот уставился взглядом бедного оленёнка на старосту. — Ещё один прогул истории, будешь лично заниматься реконструкцией Бородинского сражения! В натуральную величину и не за победителей!

Густой, недовольный бас пробирал до костей, заполнял собой небольшую аудиторию и, отразившись от стен, падал на головы бедных студентов с неотвратимостью Дамоклова меча. Что, впрочем, не мешало некоторым из них спокойно сопеть на Камчатке, досматривая десятый по счёту сон.

— Ну, Валя-я-я… — Зайцев нервно поправил очки, вытерев вспотевшие ладони о собственные джинсы. И жалобно так протянул. — Он ко мне придирается!

— Да мне однофигственно, — «ласково» откликнулся этот самый Валя, непринуждённо так поведя широкими плечами. — Или твоя фамилия больше не мелькает в списках, или я сам тебя упакую, перевяжу подарочной лентой и отправлю на родину майя. Чтобы познал все прелести жертвоприношений во имя науки!

Угроза хоть и была частично сказана в шутку, всё равно впечатляла. В конце концов, природа Валентина Сапрыкина не обделила ни брутальной внешностью, ни внушительной комплекцией, ни болезненным чувством справедливости и ответственности.

И как бы ты не хотел оказаться в числе самых отъявленных негодяев от учёбы, у Вальки всегда находились убойные аргументы за хорошую успеваемость и посещаемость. Убойные, порою, в прямом смысле этого слова. Попытки сачкануть, увильнуть, прогулять или не сдать, пресекались самыми жесточайшими способами. Так что никто особо не удивился, когда бедный Зайцев скорбно вздохнул, кисло протянув:

— Понял, заткнулся, осознал… Готов исправлять.

— Я прослежу, — весомо заметил Валентин, отмечая что-то в своём блокноте. И тон его непрозрачно так намекал, что не только проследит, но проверит и перепроверит. Если ему вдруг что-то покажется подозрительным. — Славно, славно… О, Скурихин. Ну что, накуренный ты мой, не поделишься тайной, когда это у тебя проблемы с экономикой нарисоваться успели? Чтобы за ближайшие пары всё сдал и подтянул успеваемость. Иначе привет тебе от декана, а не стипендия, — снисходительно глянув на вскинувшегося паренька, сидевшего в окружении умниц и красавиц потока, Сапрыкин едко добавил, прежде, чем перейти к следующей жертве. — А все свои возражения и пожелания в письменной форме, в трёх экземплярах на стол декана. Он почитает, на ночь глядя, вместо колонки анекдотов, угу… Валякин, Мифтахова! Что за херня с философией?!

— Это не херня, — обиженно протянула Анька Мифтахова, накручивая на указательный палец прядь светлых волос. — Это разница экзистенциональных взглядов на изложение изучаемого материала между преподавателем и обучающимся.

— Да мне до лампочки Ильича, — пожал плечами Валентин, делая очередную пометку в блокноте. И смерив симпатичную толстушку суровым взором, припечатал не глядя. — Чтоб через две недели хвостов не было. Хоть в рабство продавайтесь, хоть оду древним грекам сочиняйте… Мне по-прежнему однофигственно. Хвостов быть не должно. Ясно?

— Да куда уж яснее… — страдальчески вздохнул сидевший рядом с Анькой Димка Валякин. Растрепав свои тёмные лохмы так, что они чуть ирокезом не встали, он издал ещё один душераздирающий вздох.

Впрочем, не став развивать дискуссию. Толку-то спорить? Староста всегда прав. Даже если не прав, всё равно прав. Аксиома, блин, всея универа!

Сапрыкин на эти страдания внимания не обратил. Зато уставился точно в тот угол, где прикорнула его личная заноза в заднице, самая «любимая» и не поддающаяся никакому исправлению. И, устало вздохнув, недовольно протянул, листая неизменный блокнот:

— Шумилова, ткни соседку, пусть подаст хоть какие-то признаки жизни!

— А не прилетит? — с опаской уточнила худенькая и миниатюрная Оленька Шумилова, кося с опаской в сторону мирно дремавшей соседки.

Валентин на пару минут задумался, постукивая кончиком карандаша по подбородку, потом фыркнул и мотнул головой:

— Да не должно. Давай, Шумилова. У нас впереди две пары, в другом корпусе. Я её на себе не попру!

— Ну ладно…

Уверенности в голосе девушки не наблюдалось ни на грош. Но прежде, чем милая и застенчивая Олюшка сделала хоть что-то, я всё же соизволила приоткрыть один глаз. И многозначительно, охрипшим ото сна голосом, протянула, глядя прямо на старосту:

— Ну, предположим, мяу… Полегчало, Сапрыкин?

— Тьфу ты, господи… — возведя глаза к потолку, Валька уткнулся в блокнот. После чего ткнул в меня пальцем. — Снегирёва, вот открой мне секрет… Каким макаром ты всё успеваешь, когда ты постоянно… Спишь?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Тоже мне, секрет Полишинеля… — тихо фыркнув, я вновь улеглась на сумку, сцедив очередной зевок в кулак. — Ни хрена я не успеваю, Сапрыкин. Ни хре-на. Вопросы по существу есть?

— Есть, — Валька снова уставился в блокнот. И гулко гыгыкнул, мстительно заявив во всеуслышание. — Препод по праву весьма непрозрачно намекнул, что если ты не прекратишь опаздывать и спать на его парах, экзамен сдашь только с Божьей помощью, не меньше. Зная его, в церковь всё-таки зайди. На всякий, так сказать, случай!

— Отпевание? За упокой? Или во здравие? — я заинтересованно приоткрыла глаз, глядя на старосту.

— За упокой, епт, — Валька показал мне кулак и, посчитав на этом воспитательную работу с моей совестью законченной, перевёл взгляд на двух местных дятлов с птичьей фамилией Перепёлкины. Тем от пристального внимания парня аж ржать перехотелось. Особенно, когда тот многозначительно так протянул. — А для любителей зимнего экстрима, лыжного спорта и баек про армию у меня есть специальный вопрос! Ну и когда вы, два альбатроса, собираетесь сдавать зачёт по лыжам, ась?!

— Валь, так это… — попробовал сидящий рядом с братьями белобрысый культурист, робко ткнув пальцем в сторону окна. — Апрель же уже… Ну почти.

— И чо? — Валька аж удивлённо моргнул на такой «убойный» аргумент со стороны бунтующих низов. — Мне всё ещё однофигственно, Середкин. Политика партии проста и пряма, как извилина: хвостов быть не должно! И как вы будете этого добиваться, меня всё ещё не колышет!

— Но…

Попытки оспорить решение вышестоящей инстанции провалились, так толком и не начавшись. Увы, идти против обличённого властью старосты было очень и очень проблематично. Хотя бы потому, что тот одним своим хмурым, грозным видом он подавлял любой намёк на сопротивление лучше хвалёного психологического оружия потенциального противника.

Во всяком случае, так о нём страдальцы с факультета безопасности жизнедеятельности отзывались. С явным содроганием вспоминая совместные пары, зачёты и семинары. Хотя как по мне, Валька был просто сама доброта, радушие и понимание…