Минута до рассвета - Данихнов Владимир Борисович - Страница 1

Владимир Данихнов

Минута до рассвета

1. Интеллигент

— Привет, — улыбнулась ему девочка-подросток, доверчиво протягивая правую руку. На запястье девчонки Эдик заметил следы почти свежих порезов и поспешно отвернулся, притворившись, что чистит винтовку.

— Привет! — настойчиво повторила девочка и осторожно потянула его за рукав.

Эдик затравлено посмотрел на нее, моля Бога лишь о том, чтобы никто в этот момент не зашел в комнату.

Девочка была милой — ясные, без уродливых вкраплений, голубые глаза, длинные густые золотистые волосы, изящный немножко курносый носик — она сильно напоминала его собственную дочь.

Очень сильно…

Если не считать болезненно-бледной кожи и строгого черного костюма, заляпанного кровью — перед ним стояла обычная тринадцатилетняя девчушка.

— Уходи отсюда, — одними губами прошептал Эдик.

Ему вдруг показалось, что неподалеку скрипнула половица.

— У меня проблема, — серьезно сказала девочка. — Я нашла свою косметичку, но не могу накраситься.

— Почему? — машинально спросил Эдик.

— Я не вижу себя в зеркале, — ответила девчонка и отвернулась. Эдику показалось, что она сейчас заплачет.

Он протянул руку и погладил девочку по голове.

— Успокойся, — прошептал Эдик. — Скоро это пройдет.

— Правда? — тихо спросила девчонка, ковыряясь сандаликом в разбитом паркете. — Я… я ничего не помню… Время так быстро летит, что я просто не успеваю ничего запомнить. Я такая глупая, да?

При упоминании о времени Эдик быстро взглянул на запястье.

Часы показывали 0:35 ДЗ.

Последняя цифра мигнула и превратилась в четверку.

— Я глупая? — снова спросила девочка, пытливо вглядываясь в лицо Эдика.

Теперь скрип послышался вполне отчетливо.

— Уходи! — прошипел Эдик. Девчонка вздрогнула, бросила на него растерянный взгляд и поспешила к коридору, постепенно растворяясь во тьме.

Дверь отворилась и в комнату вошел Рой. У него был усталый и несколько отрешенный вид.

— Как проход? — спросил он, присаживаясь на расшатанный табурет.

— Все тихо, — ответил Эдик, снова принимаясь за винтовку.

— Я слышал какой-то шум, — задумчиво проговорил Рой.

Эдик вздрогнул.

— Почудилось, — предпололожил он как можно более безразлично.

— Наверное, — с готовностью согласился Рой. — Здесь вечно кто-нибудь воет или орет благим матом. С ума можно сойти.

— Как ребята? — спросил Эдик.

— Все еще развлекаются, — зевнул Рой. — Поторопи их, а я пока подежурю.

Ребята методично избивали худенького интеллигентного мужчину. Мужчина то и дело поправлял съехавшие на нос разбитые очки, болезненно щурился, когда его били между ног или по голове и изредка делал слабые попытки подняться — в этот момент приходилось поработать прикладу. Он ничем не походил на девочку-подростка, разве что цветом кожи.

Когда в комнату вошел Эдик, мужчина повернулся к нему и укоризненно покачал головой:

— Ну зачем же так, молодые люди? Я ведь всего лишь хотел узнать… Хотел узнать, что здесь происходит…

Ибрагим впечатал лицо интеллигента в пол тяжелым десантным башмаком и некоторое время задумчиво наблюдал, как мужчина мычит что-то бессмысленно-неразборчивое. Сережа нервно засмеялся, ласково поглаживая мертвую сталь своего карабина.

— Хватит! — приказал Эдик, и Ибрагим немедленно убрал ногу с лица бледнокожего.

— Где вы его поймали? — спросил Эдик у Сережи.

Сережа хихикнул, обнажив желтые, истерзанные кариесом, зубы:

— Сам пришел. Из южного коридора. Наверное в какой-то подсобке прятался.

— Спрашивал, как выбраться отсюда, — невозмутимо добавил Ибрагим.

Эдик повернулся к несчастному, который потирал изрядно пострадавшую переносицу.

— Как тебя зовут? — спросил он.

Бледнокожий слегка поклонился:

— Здравствуйте. Меня зовут… — лицо его вдруг стало озабоченным. Он нахмурился, словно размышляя и, наконец, тихо произнес:

— Я… я не помню.

— Ты знаешь, где ты находишься? — поинтересовался Эдик.

— Именно это я хотел спросить у ваших товарищей, — растерянно сказал интеллигент. Снова попытался подняться, и снова Ибрагим уложил его на пол.

— Ты знаешь, что ты не человек? — спросил Эдик, усаживаясь на корточки.

Бледнокожий недоверчиво улыбнулся:

— Вы шутите?

— Нет, — серьезно ответил Эдик. — Пиво!

Сережа с готовностью вытащил из ящика в углу две бутылки. Эдик взял одну, удовлетворенно посмотрел на этикетку.

— Замечательное пиво, — улыбнулся он. — Светлое, с легкой горечью, мой любимый сорт. Ты любишь пиво? — Это уже к бледнокожему.

— Я не пью, — сомневаясь ответил тот.

Эдик невозмутимо откупорил бутылку, сделал несколько глотков, потом плеснул немного пенящейся жидкости на ногу интеллигенту.

Тот закричал нечеловеческим голосом, судорожно хватаясь за ногу, пытаясь удержать сползающую лоскутами с гнилого мяса кожу.

— Вампиры, — покачал головой Эдик, — днем вы — совершенно безобидные твари, не помните прошлого, не нападаете на людей… И еще вас очень сложно убить — по крайней мере обычным оружием. Вы ведь бессмертные твари, приятель. Однако, Слава Господу, вы совершенно не переносите алкоголь. В любых количествах. Но пиво полезнее всего — если правильно его применять, оно заставляет вас говорить.

— Я ничего не помню! — застонал вампир, размазывая выступившие слезы по щекам. Очки отлетели в сторону, и теперь он подслеповато щурился, вертел головой во все стороны, пытаясь разглядеть обидчиков.

Сережа криво улыбнулся и затих, с сомнением поглядывая на Эдика.

— Ты все вспомнишь, — сказал тот. — Посмотри на часы. Они на стене, слева от тебя.

Вампир повернулся (последний кусок плоти отвалился от колена и зашипел, прожигая паркет насквозь) и прошептал:

— Я… я не вижу.

— 0:14 ДЗ, — с готовностью помог ему Эдик. — Когда-то, давным-давно время мерили по-другому. Сутки делили на двадцать четыре часа. Теперь часы показывают время, оставшееся ДЗ — до заката, или ДР — до рассвета. Однако даже сейчас легче выжить, если не смотреть на часы. Ты меня понимаешь?

— Где мы?.. — пробормотал вампир.

— Это Труба, — сказал Эдик. — Когда ваша братия захватила власть на всей планете, люди научились строить города под куполами. Ближайшие из них соединены Трубами — длинными туннелями из пластика. Так уж вышло, что неделю назад в одном таком туннеле потерпел крушение монорельс. Труба не выдержала — раскололась, а в образовавшуюся щель хлынули вампиры. Нас послали устранить повреждение. И заодно — устранить вас.

— Это мерзко… — выдохнул вампир. — Это… это настолько мерзко…

Эдик снова приложился к бутылке:

— Холодненькое, — сказал он, вытирая губы. — Не правда ли забавно, что для нас алкоголь — чуть ли не основа жизни, а для вас — верная смерть?

— Вы — выродки! — с ненавистью выдохнул вампир.

— Забавно, — повторил Эдик. — Когда тебя били, ты молчал. Что изменилось?

— Иисус сказал: 'Подставь другую щеку…' — прошептал вампир. — Но он ничего не говорил о том, чтобы пройти мимо ближних… которых бьют по щекам… А вы собираетесь убить… убить ни в чем не повинных…

— Ты — христианин? — заинтересовался Эдик.

— Я… — лицо интеллигента вдруг приняло задумчивое выражение. — Я… Меня зовут… меня зовут Герман…

Часы еле слышно пискнули: 0:00 ДЗ.

10:43 ДР.

Сережа выплеснул содержимое второй бутылки в лицо вампиру.

— Хорошее пиво, — сказал Ибрагим, когда вопли не-людя стихли. — Не слишком легкое, чтобы дать вампиру шанс, и не слишком крепкое — чтобы он помучался.

2. Монорельс

Эдик узнал о трагедии в Трубе три дня назад. Тогда ему позвонил сам полковник Грицаев.

— Сочувствую, — неловко пробормотал он. — Эдик, я знаю, что в этом поезде была Инга. Я… я пойму, если ты откажешься участвовать в операции…