Ожог (СИ) - Михлин Наташа "Passion_fruit" - Страница 15

Джеймс глядел волком, но молчал.

Брат продолжил, опершись о мое кресло спиной: — Я рассуждаю так: нет папки — нет проблемы. Я не прав?

— Это слишком просто, — горько усмехнулся Барнс.

— А зачем огород городить? — возмущенно воскликнул брат. Те ублюдки, что напали на вас в Кёльне, имели ее при себе?

Солдат помолчал, обдумывая ответ.

— Думаю, да. Только вот остаётся вопросом, откуда они ее взяли…

Его глаза сузились.

— Папка хранилась в секретном сейфе, на штаб квартире Мстителей, но где именно, знали лишь трое… без шума туда не проникнуть. Поскольку Сокол ни слова не сказал о том, что к ним кто-то вломился… — он замолчал, а потом бросился к выходу, схватив куртку.

— Надо кое-что проверить.

Дверь хлопнула.

— Рюкзак забыл, — растерянно сказала я.

— Значит, вернется, — хмуро бросил Никита. — Такие, как мы, не страдают рассеянностью.

Комментарий к Шаровая молния

Музычка в тему сцены молчаливой прогулки: https://soundcloud.com/fola-daudu/nf-paralyzed

*”Привет всем! Я месяц потратил, чтобы отговорить его от этой глупости, но не могу же я закрыть придурка в клетку? Так что я делаю, что могу-предупреждаю вас, что он идет. ” (Англ.)

========== Ветер ==========

Никита отправил меня спать, клятвенно пообещав, что разбудит, если Джеймс вернется до рассвета. Я долго не закрывала глаз, мысленно заново переживая события этого дня.

Горячие солнечные лучи разбудили меня. Опять забыла опустить штору вечером, растяпа. Я кое-как раскрыла глаза и, зевая, потянулась здоровой рукой. Из-за двери доносились приглушенные голоса. Вот засранец, обещал же разбудить! Как мне теперь привести себя в порядок? Не выходить же в таком виде…

Я подошла к двери и прислушалась. Голоса доносились еле-еле, слов разобрать было нельзя. Я взяла одежду со стула и так тихо, как могла, приоткрыла дверь. Они стояли вполоборота ко мне у большого окна и шепотом о чем-то переговаривались. Я услышала смешок. От сердца отлегло. Будем надеяться, что все же поладили.

Я бесшумно, как кошка, проскользнула в приоткрытую дверь ванной и прислушалась, задержав дыхание.

— Ты что-нибудь заметил?

— Нет.

— И я нет.

Тихое фырканье.

Вот ведь поросята!

Когда я вышла в гостиную, Кит, увидев выражение моего лица, состроил невинно-удивленную мордашку.

— Ну что?! Он только что зашел!

— Доброе утро, — поздоровался Джеймс.

Я оглядела их с ног до головы. Барнс поднял руки, показывая, что сдается. Выгнув бровь, я отвернулась и прошла на кухню. На столе стояли две горячие чашки с чаем и булочки. Демонстративно я взяла ближайшую кружку, откусила полбулки и направилась на балкон завтракать.

— Эй, тебе не стыдно? Человек семьдесят лет не пил хорошего чая! Это ты называешь гостеприимством?!

— Помолчал бы уж, — с улыбкой бросила я.

Мне определенно нравилась их мужская солидарность.

Вернувшись в гостиную, я застала Барнса одного.

— Ну как, выяснил, что хотел?

— Не совсем, — ответил он.

Из комнаты вышел Кит, опираясь на костыль, с моим ноутбуком в руках. Дома он почти не надевал протез, давая ноге отдохнуть.

— Вот, бери.

— А зачем вам понадобился мой ноут? — поинтересовалась я. — Кит, ты же всегда говоришь, что клавиатура это пережиток старины?

— Тачскрины не созданы для вибраниума, — сказал Джеймс, беря у Никиты компьютер.

— Я отправил сообщение Соколу, чтобы увериться в том, что на базе было все тихо в последнее время. Пришлось пробежаться в соседний город к автомату. Чтобы найти его ответ, мне нужен доступ в интернет, и пояснил: он напишет ответ на одном форуме, который знаем только мы, да еще Наташа Романофф.

Джеймс быстро набрал в адресной строке адрес.

— Что?! — воскликнула я, — народ.ру?! Да ему же сто лет, я вообще не знала, что он еще на ходу!

— В точку, — удовлетворенно хмыкнул Барнс.

Открыв нужную страницу и пролистав несколько сообщений, датированных две тысячи вторым годом, мы, наконец, увидели последнее:

«FotonMass: Don’t worry, be happy* 02:30», и стояло сегодняшнее число.

— Значит, ты был прав, — вздохнул Кит, — в вашем курятнике что-то неладно.

Джеймс задумчиво постукивал пальцами по столу.

— Я не понимаю, зачем они хотели меня убить в Кёльне, — наконец проговорил он. — Это противоречит логике. Никто не стал бы отказываться от оружия, если оно уже попало в руки. Значит, тут есть что-то еще…

Он помолчал. Потом перевел взгляд на меня.

— В день нашей первой встречи на меня вышли Мстители. Это они искали меня, переворошили всю страну. Убеждали вернуться в США и согласиться на добровольное заключение во имя безопасности. Это был тонкий ход, — кивнул он, — ведь я действительно не хочу больше смертей. Ничьих, — его взгляд потемнел. — Вот только это была ложь от первого до последнего слова. Я знал о том, что Стив обеспокоен тревожными слухами о враге из космоса и подозревал, что бешеный патриотизм и чувство долга могут пересилить даже его знаменитую честность. Он будет пользоваться любой возможностью собрать всех и каждого и поставить в строй рядом с собой, — Барнс вздохнул. — Сам он, конечно, встанет впереди и первым положит жизнь, этого у него не отнять, но если на чашах весов лежат дружба или планета Земля, ноша оказывается слишком тяжела. Даже для него. Он послал за мной двоих, потому что был уверен в моей лояльности. Это были Сокол и агент, имени которого я не знаю. Но я не согласился.

— И устроил беспорядок на центральном проспекте, — подытожила я.

Он бросил на меня мрачный взгляд.

— Я до сих пор не понимаю, почему Сокол дал мне уйти.

— Он сказал мне, почему, — ответила я и поведала о нашем с Сэмом разговоре.

— А сейчас время обедать, — решительно заключила я. — Пожалуйста, уберите провода со стола.

Никита закрыл компьютер и вышел на балкон, чтобы снять с парапета цветочные горшки, на улице поднялся сильный ветер. Как-то раз у меня упал вниз и разбился большой горшок с зимней камелией. Хорошо, что под балконом никого не оказалось.

Переворачивая шкворчащие на сковороде котлеты, я отмахнулась от пара и взглянула на Джеймса.

— Можно задать вопрос? Про то время пока ты был в плену. Но если тебе неприятно об этом говорить, не отвечай, потому что мной движет всего лишь обычное любопытство.

— Спрашивай, — разрешил он.

— Чем тебя кормили там, в Сибири? Приносили еду или вводили что-то вроде питательной смеси? Мне трудно представить в обстановке секретной военной лаборатории тарелку с борщом и десерт.

Он сузил глаза, вспоминая. Потер подбородок и ответил, покачав головой: — Не знаю. Помню людей в халатах, зашивающих мне раны, помню капсулу санобработки, а вот еда…

Я поставила блюдо с готовыми котлетами на стол и повернулась к Барнсу.

Он проказливо ухмыльнулся.

— Таких изысков там точно не было, я бы запомнил, — и, схватив горячую котлету, отправил ее в рот. Потом посерьезнел. — Моя память похожа на разбитое зеркало, что-то я помню, что-то нет, и хронология событий часто бывает нарушена. Знаешь, что является моим самым большим сокровищем? Пойдем, покажу.

Джеймс сделал мне знак следовать за собой и, прихватив по дороге рюкзак, подошёл к окну и сел на ковер.

Я была готова увидеть оружие или бережно хранимую форму сто седьмого полка, но никак не ворох больших и маленьких записных книжек, пестрящих бесчисленными закладками.

— Что это?

Он поднял на меня глаза.

— Мои воспоминания, воспоминания других обо мне. Малейшие зацепки, упоминания, копии документов. Я не хочу потерять это вновь. Ни за что! — Джеймс провел рукой по волосам. — Кроме того, я записываю то, что вижу и слышу вокруг, то, что привлекло мое внимание. На всякий случай, — он закрыл глаза и добавил тихо: — Мой личный кошмар, это проснуться утром и … не знать, кто я.

Сердце сжалось от его боли, я потянулась к нему. Наши руки встретились.

— Кхм… — раздалось сзади, — Макрелька, тут макароны сварились. Где у нас дуршлаг?