С мечтой о море - Чернышев Игорь Петрович - Страница 14

ОДИН БУДНИЧНЫЙ ДЕНЬ

До сигнала побудки оставалось еще полчаса, но капитан-лейтенант Ребров уже успел сделать зарядку, принять душ, тщательно побриться и одеться по полной форме.

Обязанности старшего помощника командира корабля весьма обширны: он ведает вопросами организации службы и учебы личного состава, руководит всей боевой подготовкой, решает массу проблем повседневной и праздничной жизни, замещает командира корабля в его отсутствие в мирные дни и в случае гибели в бою. Одним словом, старпом — последняя, самая трудная ступенька служебной лестницы, ведущей к самой высокой должности — командира корабля.

Кроме того, как и каждый культурный человек, он должен непрерывно расти и духовно и как специалист. Для этого необходимо постоянно заниматься самообразованием, следить за новинками художественной и технической литературы, посещать кино и театр.

Все это можно успеть, только строго соблюдая личный суточный план. Вот и сейчас, сев за письменный стол; Сергей Антонович Ребров раскрыл тетрадку, в которую были записаны дела на сегодня: «…Проверить тренировку на боевых постах артиллерийской боевой части… Проверить подготовку корабля к походу… Проанализировать со штурманом схему маневрирования корабля на последних учениях… Взять в библиотеке последние номера журналов „Знамя“ и „Морской сборник“…»

Не успел капитан-лейтенант просмотреть «перечень забот» на день, как, постучавшись, в каюту вошел капитан-лейтенант Дубинин — заместитель командира корабля по политической части.

— Доброе утро, Сергей Антонович! Уже в работе?

— Здравствуй, Ждан Степанович! Такая должность: вставать до побудки, ложиться после отбоя… Присаживайся. С чем пожаловал?

— Беспокоят меня артиллеристы: в нормативы едва укладываются, — садясь в кресло, сказал замполит. — Да и уход за материальной частью мог бы быть лучше.

— Меня это тоже тревожит, Ждан Степанович. Запланировал сегодня вместе с командиром боевой части проверить их тренировку на боевых постах.

— Не плохо было бы прямо на постах сразу после этого устроить разбор: показать ошибки, вскрыть их причины, наметить пути устранения.

— Добро.

— А вечером соберу коммунистов и комсомольцев, поговорю с ними по этому вопросу. Напомню о традициях боевой части, корабля…

— Напомни и о том, что комсомол — шеф флота. А комсомольцы всегда впереди, всегда первые.

— Верно. Спасибо…

На праздничном рейде.

Динамик неожиданно ожил и залился переливистым сигналом горна. Едва он смолк — раздался голос вахтенного офицера:

— Подъем!..

День на корабле начался. Без пяти минут восемь весь экипаж корабля выстроился на юте. Ребров, в отутюженных брюках, ладно сидящей тужурке и фуражке с белоснежным чехлом, медленно шел вдоль строя, зорким взглядом окидывая старшин и матросов. При его приближении они невольно подтягивались.

Против одного из матросов капитан-лейтенант остановился:

— Мне стыдно за вас, матрос Азарян: форменный воротник опять мятый? чехол на фуражке грязный, вместо тельняшки — неизвестно что. Во время войны матросы, атакуя врага на суше, специально бескозырки надевали, ворот гимнастерки расстегивали, обнажая бело-голубые полоски. Ваши предшественники гордились морской формой, берегли ее. Ее уважают во всем мире не только потому, что она самая красивая, но и потому, что она овеяна многовековой славой. А у вас она… извините, даже сравнить не с чем. Приведите себя в порядок и явитесь ко мне.

— Есть!..

Ребров козырнул и пошел дальше.

За две минуты до подъема флага перед строем появился командир корабля капитан 3 ранга Митин, «бог и царь на корабле», всегда владеющий собой, никогда не повышающий голос, знающий каждого члена экипажа не только в лицо, но и по имени и фамилии. Команда любила и уважала своего командира. Ему старались подражать не только все офицеры корабля, но и матросы.

Без одной минуты восемь прозвучал горн и вахтенный офицер скомандовал:

— На флаг и гюйс[18]… смирно!

Все замерли, повернув головы к флагштоку, у которого стоял сигнальщик и бережно держал флаг — святыню корабля. Легкий ветерок теребил концы белого полотнища с красной звездой, серном и молотом и с синей, как море, каймой внизу.

В эту торжественную, наполненную молчанием минуту невольно приходят мысли: «Сколько подвигов совершили советские моряки под родным Военно-морским флагом! Под этим флагом сражались и побеждали… Умирали, но никогда не спускали флаг перед врагом!.. А в мирное время — достаточно вспомнить хотя бы разминирование и подъем затонувших судов в Читтагонге, очистку от мин Суэцкого залива.

В начале 20-х годов военморы, пришедшие на молодой флот по путевкам комсомола, задорно распевали: „По всем океанам и странам развеем мы алое знамя труда!“ Эти слова оказались пророческими: сейчас флаги советского флота можно видеть во всех морях и океанах, в портах многих стран всех континентов…»

В тишине звучит новая команда:

— Флаг и гюйс… поднять!

Под звуки горна на флагштоке медленно, величаво поднимается Военно-морской флаг — Знамя корабля.

День начался точно в соответствии с установленным распорядком. В назначенное время прозвучал сигнал горна и раздалась команда вахтенного офицера:

— Корабль к бою и походу приготовить!

В этот момент в каюту капитан-лейтенанта постучали — вошел Дубинин.

— Артиллеристы «Молнию» о сегодняшней тренировке выпустили. Зубастый материальчик.

— Это хорошо, Ждан Степанович. Но ею ограничиваться нельзя.

— Нет-нет. Будем делать, как договорились… А теперь посмотрим, как готовят корабль?

— Нет, сейчас рановато. Вот командиры боевых частей и начальники служб доложат о готовности — тогда и проверим.

Через несколько минут раздался стук в дверь. Сергей Антонович взглянул на часы и встал.

— Да. Войдите.

В каюту шагнул офицер и, лихо щелкнув каблуками, доложил:

— Товарищ капитан-лейтенант, штурманская боевая часть к бою и походу готова.

За ним виднелись лица командиров ракетно-артиллерийской и других боевых частей.

За три минуты все доложили о готовности к походу. Когда вышел последний офицер, Ребров повернулся к Дубинину и сказал:

— Вот теперь пойдем, посмотрим сами.

Они уже заканчивали проверку, когда по ракетоносцу прогремел динамик:

— Старшему помощнику явиться в каюту командира.

Ребров и Дубинин переглянулись и молча направились по коридору. Кто-то из встречных сказал им, что на корабль прибыл командир соединения с «флажками»[19].

— Наверняка внезапная проверка, — высказал догадку Дубинин.

Действительно, едва Ребров доложил, что корабль к бою и походу приготовлен, как командир соединения, моложавый капитан 1 ранга, сказал:

— Срочный выход в море. Командир убит. Командовать придется вам, товарищ капитан-лейтенант. Вы готовы к этому?

Дубинин увидел, как Митин, стоявший рядом с командиром соединения, чуть заметно подмигнул своему старпому: «Не дрейфь, мол. Сколько раз ты уже все это делал вместе со мной и сам, вспомни, чему учил!».

— Так точно, готов, товарищ капитан 1 ранга.

Командир соединения кивнул головой:

— Ну раз так — прошу в рубку, и… «С якоря сниматься». Маршрут у флаг-штурмана.

Все направились к трапу, ведущему в рубку и на мостик. Капитан 3 ранга Митин, проходя мимо Реброва, ободряюще улыбнулся. Почти одновременно Сергей Антонович почувствовал легкое дружеское пожатие Дубинина: «Держись! Уверен, все будет хорошо». В тот же миг Ждан Степанович нырнул вниз:

— Я проверю боевые посты.

Когда начальство разместилось на мостике, по кораблю уже разнеслась команда «По местам стоять, с якоря сниматься!», а из динамика сыпались доклады: