Чужое - Данихнов Владимир Борисович - Страница 15

Тем не менее, Шилов пошел по краю лога в сторону, куда вроде бы указывал след. Солнце светило в спину, и Шилов подумал, что направляется как раз к реке. Он шел и шел, ожидая, что в любой момент увидит реку, но река не показывалась, зато в больших количествах объявились комары, которые стали кусать Шилова. Он отмахивался руками и прикладом. Вскоре комаров стало меньше, и Шилов обрадовался, но тут же замер и потянул носом – из оврага потянуло гнилью. Шилов подошел к краю лога и, присев на корточки, осторожно глянул вниз, и увидел огненно-красные глаза, и что-то темное, похожее на кляксу, в высокой траве, а рядом с этим темным – три или четыре трупика оранжевых птиц, которые и источали вонь.

Шилов стоял и смотрел в красные глаза и не мог отвести взгляд. Он поднял винтовку и собрался прицелиться, но тварь метнулась по дну оврага. Трава расходилась за ней как волны на море. Шилов прицелился из винтовки, ствол мотало, но Шилов кое-как совладал с дрожащими руками, прицелился с запасом, чуть впереди ведьмы, и выстрелил. Запахло озоном, из дула вырвался огненный сгусток, спаливший воздух перед Шиловым; отдача была слабая, а вот жаром Шилова обдало неслабо. Он отшатнулся и не успел посмотреть, попал в ведьму или нет. Долго дул на обожженные пальцы. Осмотревшись, увидел, что трава пожелтела и скукожилась там, где он только что стоял, и прошел немного вдоль лога, позволяя холодному ветру остудить горячее лицо. Снова подошел к краю, глянул вниз, но ничего не увидел, кроме горелого пятна на земле. Решил, что промахнулся.

Сзади зашуршало. Шилов резко обернулся. Успел увидеть несущихся на него ведьм. Нажал спусковой крючок. Воздух полыхнул ярко-красным. Кажется, огнем на этот раз опалило ресницы. Шилов вскрикнул от боли, сделал шаг назад, нога не нащупала опоры, и он, качнувшись, сорвался и покатился вниз по склону. Уцепился за корень, что торчал из земли. Остался висеть, вжимая тело в почти отвесный склон. Винтовка выпала из рук и укатилась на дно. Шилов посмотрел вниз и увидел трупики оранжевых птичек прямо под собой и винтовку в траве. Кое-как развернулся, отпустил корень и на заднице безболезненно съехал вниз. Воняло нестерпимо, но Шилову было не до того. Он схватил винтовку и направил ствол вверх. Солнце ослепило глаза. Шилов часто моргал и, вытирая выступившие слезы, смотрел на нависающие над головой стволы деревьев. Ждал, что вот-вот вынырнет ведьма, но ведьма не появлялась, и Шилов решил, что подстрелил ее. Озираясь, он прошел вдоль ручейка по дну оврага и нашел кусок выжженной травы, куда попал в первый раз, но никаких следов ведьмы не обнаружил. «Наверное, после выстрела они исчезают…» – подумал Шилов. Еще он подумал, мыслитель этакий: «Ёпт!». Потом: «Ну вот, заразился у Духа этим дурацким «Ёпт», такая фигня».

«Что же это за существа такие, – с раздражением думал Шилов, наступая в пепел, в который превратилась трава, и расшвыривая его кроссовками. – И что, ёпт, за оружие»?

Шилов обнаружил, что оружие не только сожгло траву, но и обезводило почву, которая стала сухой и под ногами Шилова вздымалась серой пылью – и такой земля была до глубины в полтора пальца. Шилов проверил это, ткнув палкой. Подивившись мощи оружия, Шилов пошел дальше по дну оврага. На этот раз он шел медленно и часто останавливался, прислушиваясь к шорохам и голосам лесных птиц, а потом снова шел и до рези в глазах вглядывался в каждый холмик и трещину в земле, потому что ведьмы представлялись ему плоскими как мультяшки, а значит, вполне могли спрятаться в узкой трещине или за кочкой.

Метров через сто Шилов услышал, как впереди шумит река, вздохнул свободней, и ускорил шаг. Он побежал и совершенно потерял бдительность, когда ему навстречу из зарослей орешника выскочили сразу две ведьмы; Шилов затормозил, поднимая винтовку, но ведьмы были совсем близко, в метре, в сантиметре, в миллиметре, и он открыл рот, чтобы закричать, но не успел.

Шилов находился в огромной комнате, полы, стены и потолок которой были выполнены из серого пластика. Конференц-зал, подумал Шилов, с любопытством разглядывая обстановку. Перед ним стоял отполированный до зеркального блеска длинный стол, который окружали стулья с высокими спинками, обитыми красным бархатом. Стульев было много, под сотню, но все они, кроме одного, пустовали, а на том одном сидел, развалившись, низенький, но крепкий мужчина в военной форме мышиного цвета без знаков различия. Заплывшие глазки метались в глазницах без всякой системы, мужчина стучал пальцами по лакированной столешнице. Шилов следил за его пальцами, отстукивающими морзянку, и думал, что ничего нет важного в этих самых пальцах, которые стучат, но оторваться не мог и продолжал следить за ними, как загипнотизированный. Он хотел спросить у мужчины, как он, Шилов, здесь оказался, ведь только что были лес и ведьмы, но не сумел вымолвить ни слова.

– Мне вас рекомендовали, господин Шилов, – приятным баритоном произнес мужчина, и Шилов, наконец, смог оторваться от его узловатых розовых пальцев и посмотрел мужчине в лицо. Лицо его было такое же розовое, как и пальцы, а щеку пересекал длинный шрам, которого мужчина совсем не стеснялся и, кажется, даже нарочно выпячивал. Взгляд у мужчины, когда он перестал озираться, оказался доброжелательный, добрый такой, а улыбка искренняя, открытая, и именно поэтому Шилов не поверил ей. Слишком уж приятное и располагающее к душевному разговору, если не считать шрама, лицо было у собеседника. Шилов отвернулся и посмотрел на голографическую карту на стене. Местность на карте была ему незнакома, но он все равно глядел только на нее, лишь бы отвлечься.

Не дождавшись ответа, мужчина в форме сказал:

– Говорят, вы лучший специалист.

– Я – не специалист, – сказал Шилов и удивился словам, что срывались с его губ против воли, но продолжил: – В большинстве ситуаций, в которых я оказывался, у специалиста не было бы и шанса.

– Об этом я и говорю! Второй шпажист никогда не победит первого, потому что играет по правилам; первого шпажиста победит только дилетант! Кажется, это у Марка Твена было, – преувеличенно бодро произнес мужчина в форме. – Софья Плошкина сказала, что вы лучший дилетант в управлении.

Шилов вздрогнул, имя это что-то напомнило ему. Софья? Соня? Сонечка? Странно, он совсем не обиделся на «дилетанта».

– Перейдем к делу, – губы Шилова зашевелились, рот раскрылся, и он произнес фразу, которую совсем не собирался произносить.

– Что ж, – пробормотал мужчина в форме, – перейдем. Скажите мне, господин Шилов, что вы знаете о расе…

Шилов не дослушал конец фразы, ему скрутило живот. Он наклонился, и его стошнило. Шилов смотрел в пол, но пола не было, под ногами шуршал белый песок, а речка шумела совсем рядом, и кто-то лил ему на голову прохладную воду. На самом-то деле, он не стоял в длинном и темном конференц-зале, а сидел на берегу реки, и блевал на этот самый берег столько, сколько хватало желудка. Кто-то помог ему подняться и отвел в сторону. Шилов вяло передвигал ногами и чувствовал себя слабым, как младенец. К ноге его прилипла серая ракушка, и он тряс кроссовкой, чтобы освободиться от нее, но не получалось, и он закрыл глаза, чтобы уснуть, но его снова окатили водой. Он закричал, пытаясь оттолкнуть обидчика, но руки не слушались. Шилов упал спиной на песок. Долго лежал, глядя в безоблачное небо. Небо было чистейшее, выскобленное прошедшими дождями, и Шилову оно нравилось. Потом небо загородила улыбающаяся физиономия Духа.

– Дух, я умер? – спросил Шилов и удивился, услышав свой голос – таким далеким и чужим он стал.

– Нет, солдат, ты еще жив и поборешься, – ответил Дух и из сложенных ковшиком ладоней еще раз плеснул ему в лицо водой. Шилов почти ожил, по крайней мере, смог сесть и сидел, качаясь из стороны в сторону, как пьяный. Вода, пахнущая тиной, стекала с его волос и попадала в рот. Шилов отплевывался. Дух уселся рядом по-турецки и прикурил. От запаха табака Шилова опять затошнило, но блевать было нечем, поэтому он просто сглатывал тягучую кислую слюну и сипло дышал, широко раскрыв рот.