Мечта для нас - Коул Тилли - Страница 20

Проклятье. Казалось, все подталкивает меня к срыву, и я не мог этому сопротивляться.

– А есть разница?

Я закатил глаза, спрыгнул с кровати и подошел посмотреть, что рисует Истон. Картина буквально ослепляла и била по глазам яркими цветами, напоминая полотна Джексона Поллока.

– О господи. Истон, что это за хреновина?

Истон засмеялся, отложил палитру и развел перепачканными краской руками.

– Это я! Именно так я себя чувствую в этот солнечный день. – Он подошел ближе. – Это выходные, Кром. Весь мир в нашем распоряжении!

– Громкость прикрути. – Я уставился на свой ноутбук и понял, что растерял к чертям собачьим всякое желание заниматься сейчас миксами. – Пошли, купим еды. Хочу выбраться из этого проклятого кампуса.

– Мне нравится твой стиль.

Мы вышли из общежития и зашагали по главной улице, ибо больше тут некуда было идти.

– Твоя маменька снова прислала мейл, – сказал Истон, пока мы шли к «Вуд-Нокс». Я хмуро поглядел на приятеля, и тот примирительно вскинул руки. – Ты оставил ноут открытым, и он включался всякий раз, как она присылала письмо.

– Отлично, – проворчал я.

– У тебя новый отчим, а? – Я покосился на Истона. – Так было написано в теме сообщения. – Он ухмыльнулся. – У него день рождения перед самым Рождеством, и твоя мама интересуется, приедешь ли ты домой праздновать.

Я резко остановился и уставился на Истона.

– Ладно-ладно! – воскликнул тот. – Это все, что я прочел.

Он подмигнул мне и улыбнулся.

Разумеется, я не собирался домой на Рождество и уж тем более не планировал отмечать днюху маминого нового муженька. Одна мысль о том, что какой-то козлина поселился в доме моего отца, приводила меня в бешенство. Лучше держаться подальше оттуда.

Мы прошли мимо парка. Повсюду были огни и народ. Я прищурился, пытаясь определить, что происходит.

– Кажется, сегодня ночью будет концерт, – сказал Истон. Издалека донеслись звуки музыки – оркестр настраивался. – Думаю, Бонни туда пойдет. Но тебе это не интересно, верно, братан? Кому нужна вся эта классическая мутотень? – Он покачал головой. – Ума не приложу, как можно высидеть даже пятнадцать минут под это пиликанье.

Бонни. Целую неделю я ее не видел: последние несколько дней она не появлялась на занятиях. Из-за ее отсутствия я чувствовал себя очень… странно. Без нее класс казался пустым. Она мне даже эсэмэс не присылала, что уж говорить о встречах.

И не спрашивала, все ли со мной хорошо.

Мне… мне это не нравилось.

– Он сволочь? – спросил Истон, когда мы подходили к бару.

Я поднял бровь, вопрос поставил меня в тупик. Полностью сосредоточившись на мыслях о Бонни, я потерял нить разговора.

– Твой отчим.

Мы сели на высокие стулья, бармен нам кивнул.

– Две «Короны», – попросил Истон, потом помолчал, будто раздумывая. – И две текилы, Крис.

Он повернулся ко мне, явно ожидая ответа.

– Я мало с ним общался. Никогда не рвался узнать его получше. Вообще-то я съехал из дома до того, как мама с ним познакомилась.

Истон кивнул, но по-прежнему смотрел на меня испытующим взглядом, словно силился что-то понять.

– А с мамой ты тоже не в ладах? – Он покачал головой. – Моя маменька не потерпела бы недомолвок. Она примчалась бы в наше общежитие и потребовала, чтобы я с ней откровенно поговорил. – Он рассмеялся. – Она у нас такая, ей палец в рот не клади.

– Раньше мы отлично ладили. – Я помолчал, ожидая, пока принесут напитки, а потом первым делом глотнул текилы, даже не подумав лизнуть соли и занюхать лимончиком. – А теперь – нет.

Я терпеть не могу говорить о своей семье. Черт, да я даже думать о ней не могу.

– А что насчет твоего отц…

– Что не так с Бонни? – перебил я его, не дав закончить вопрос. При одной мысли об отце сердце начинало колотиться как сумасшедшее.

Истон, похоже, ничего не заметил, отхлебнул пива и сказал:

– Грипп. Эту неделю она жила у нас дома, чтобы мама могла за ней присмотреть. – Он рассмеялся. – Передам ей, что ты волновался.

– Не утруждайся, – рявкнул я, но натянутая пружина в груди ослабла. У Бонни просто грипп, а значит, скоро она вернется на занятия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Истон просиял:

– По-моему, это прикольно: мой сосед по комнате и моя сестра друг друга ненавидят.

Бонни меня ненавидит? Я не осознавал, что нахмурил брови, пока Истон не сказал:

– Только не говори, что я задел твои чувства! – Он с размаху хлопнул ладонью по барной стойке. – Лопни мои глаза, мы нашли твое слабое место. Выходит, ты бесишься, если какая-то цыпочка не поддается твоим чарам.

– Вовсе нет. – Я подождал, пока Истон успокоится, и сам попытался остыть. Я не нравлюсь Бонни… – Нам приходится совместно работать на занятиях по композиции, только и всего.

Мне захотелось как можно скорее сменить тему.

– Ладно-ладно. Уже и пошутить нельзя. – Истон наклонился ко мне, положив локти на столешницу. Он наблюдал за мной. Нет, он меня изучал. – Я понял, почему вы постоянно ругаетесь.

Он помахал бармену, чтобы тот принес нам еще выпивки.

– Поделишься своими соображениями или будешь и дальше тянуть резину?

Истон ухмыльнулся и поерзал, поудобнее устраиваясь на стуле.

– Бонни всегда была очень целеустремленной. Еще когда мы пешком под стол ходили, она вечно выступала в роли организатора. Устраивала какие-то праздники, глупые игры для соседской малышни. – На мгновение взгляд у него сделался отсутствующим. – А я вечно попадал в переделки, и мне прилетало от родителей.

– И с тех пор ничего не изменилось.

– Точно. – Истон чокнулся со мной бутылкой пива и вздохнул. – Потом она влюбилась в пианино, и все. – Он щелкнул пальцами. – Она подсела на это дело капитально, повсюду таскала с собой маленький синтезатор. – Он хохотнул. – Я два года страдал от головной боли, пока она наконец не научилась более-менее пристойно играть. Ну а потом она играла не переставая, тренировалась и тренировалась. – Его улыбка померкла, и он вдруг замолчал. От этого молчания мне стало не по себе. – Бонни – хороший человек. Она моя сестра. Но для меня она значит гораздо больше. Она мой лучший друг. Черт, да она мой моральный компас, не дает окончательно сбиться с курса.

Он прикончил свое пиво и отодвинул пустую бутылку.

– Из нас двоих она лучшая. Не думай, в этом никто не сомневается. Без нее я пропаду.

Какое-то время Истон молчал, потом поглядел на меня и усмехнулся:

– А вот ты пребываешь в паршивом настроении двадцать четыре часа в сутки. Почти ничего не делаешь вовремя. Почти не разговариваешь. Ты – вещь в себе. Хуже того, ты занимаешься танцевальной электронной музыкой. Моя сестра обожает классику и фолк, а ей в пару поставили чувака, который может играть только на своем ноутбуке да на драм-машине.

Он принужденно рассмеялся. Я уставился на свое пиво, размышляя о том, что Истон крупно заблуждается на мой счет. И на счет Бонни он тоже ошибается. Она видела настоящего меня, того, что скрывался от всего мира.

Я ей не нравлюсь? Знаю, я постоянно вел себя как законченный урод. Но ведь она меня видела. При мысли о том, что я ей не нравлюсь, мне становилось не по себе.

Потому что я все яснее осознавал: Бонни мне нравится.

Дверь паба открылась, и внутрь впорхнула стайка девушек, вырвав меня из задумчивости. Истон сразу же переключил на них внимание, а глаза у него так и загорелись.

– Да, – выдохнул он. – Алекс здесь.

Как по заказу к нам подошла рыжая девица.

– Истон Фаррадей. Очень рада видеть вас здесь.

Она улыбнулась, и я расценил это как намек на то, что пора уходить.

Я допил «Корону», хлопнул еще рюмку текилы и засунул в карман драных джинсов новую бутылку пива, предварительно закрыв только что снятой пробкой, чтобы не пролить.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.