Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Тостуемый пьет до дна - Данелия Георгий Николаевич - Страница 19
Но в моей жизни было одно собрание, на котором я забыл и про скуку, и про курение. По сей день с удовольствием вспоминаю его. Когда я поступил в Архитектурный институт, в первый же месяц состоялось общеинститутское комсомольское собрание. Проходило оно в здании Союза архитекторов СССР, в большом зале. Народу было много. В президиуме сидели ректор, парторг института и комсомольские вожди. Первые минут двадцать мне было просто скучно, а потом я почувствовал, что еще немного — и мне станет просто дурно. Я хотел смотаться, но мой друг Джеймс Жабицкий не пустил, — сказал, если я сейчас уйду, обязательно кто-то настучит, и у меня будут неприятности. Я остался, и не зря.
Под конец собрания перешли к обсуждению персонального дела. В райком пришло письмо на студента Попова: несчастная женщина сообщала, что он с ней сожительствовал, обещал жениться и бросил. Секретарь райкома сказала, что есть и другие сигналы: несмотря на неоднократные предупреждения, Попов пьянствует, развратничает и продолжает вести антиобщественный образ жизни. И районный комитет считает, что методы убеждения исчерпаны, и просит собрание обсудить вопрос о пребывании студента Попова в рядах Ленинского комсомола.
Первым выступил фронтовик. (Со мной училось много фронтовиков.) Фронтовик был контуженый, у него дергалась щека, и он заикался. Фронтовик гневно сказал, что он и его товарищи не за то кровь проливали, чтобы такие паразиты, как Попов, катались как сыр в масле и поганили жизнь окружающим. И он предлагает гнать эту гниду из комсомола!
— Гнать! — дружно поддержал оратора зал.
Потом выступил первокурсник. Он сказал, что приехал из Сибири. Когда его приняли в институт, это был самый счастливый день его жизни. Для него московский Архитектурный институт — Храм. А сейчас, когда он узнал, что в этом Храме обосновалась такая нечисть, как Попов, ему стало мерзко. И он считает, что Владлена Попова надо не только исключить из комсомола, но и отчислить из института.
— Отчислить! Давайте голосовать!
— Подождите! Подождите! Послушайте меня, дайте мне слово! Очень прошу! — раздался тоненький голосок.
На сцену выбежала щупленькая девушка в очках и начала взволнованно, чуть не плача, торопливо говорить:
— Вот мы сейчас исключим Владлена из комсомола, а вы подумали, какая это трагедия для человека?! Вот если бы меня… лучше уж расстрел! Товарищи, — она заплакала, — ребята, я вас очень прошу, давайте послушаем самого Попова, я уверена, что он раскаивается! Пусть даст честное комсомольское, что больше не будет! Предлагаю дать слово Попову!
— Дать! Дать! — закричали все.
Мне было интересно посмотреть на этого Попова, жизнелюба и покорителя женских сердец. Я, как и все первокурсники, сидел на балконе и очень удивился, когда увидел сверху, как по проходу партера неторопливо идет к сцене маленький, с пролысиной на макушке, в мятом пиджаке, парень лет двадцати пяти. Он вышел на сцену, встал на трибуну, выждал, пока в зале не наступит полная тишина, а потом спокойно сказал в микрофон:
— Я вас… (непечатное слово)! Вопросы есть?
Вопросов не было. Наступила гробовая тишина. Попов спустился со сцены, неторопливо пошел по проходу, вышел из зала и закрыл за собой дверь. Тишина стояла такая, что слышно было, как на люстре почесалась муха.
Покаянную речь Попова я запомнил на всю жизнь. А это собрание было и остается моим самым любимым. Как говорят герои Николая Гоголя: «Праздник души, именины сердца!»
Я И ХРУЩЕВ
Дольше всех из вождей я общался с Никитой Сергеевичем Хрущевым. Я уже рассказал, что в 1963 году группу кинорежиссеров пригласили в Дом приемов правительства СССР (смотри главу «Чей-то папаша»). На том приеме завели нас в небольшой просмотровый зал и сказали: «Ждите». Минут через сорок в зал вошли члены Политбюро (Суслов, Кириченко, Подгорный, Громыко, Микоян и Брежнев), поздоровались, сели и молчат. А потом пришел Никита Сергеевич Хрущев — с маленьким внуком, которого держал за руку. (Хрущев и еще несколько членов Политбюро жили в особняках на Ленинских горах рядом с Домом приемов.)
Хрущев сел, посадил внука на колени и скомандовал:
— Давайте.
Свет погас, и начался фильм. Нам показали первую серию фильма «Русское чудо», снятого в ГДР режиссерами Трандайками, мужем и женой. В фильме была смонтирована хроника царской России и первых лет Советской власти. Когда фильм закончился, Хрущев сказал:
— Завтра в четыре всем быть здесь!
И они с внуком ушли.
А потом ушли и все остальные.
Мы с Игорем Таланкиным пошли в кафе «Юпитер». Сидели и гадали, зачем нам показали это кино, — пока кафе не закрылось и нас не выгнали.
Оказалось, звали, чтобы показать вторую серию.
А в тот день в «Лужниках» наши футболисты должны были играть с Бразилией. Матч века! Режиссер Владимир Наумов подошел ко мне перед просмотром и спросил, есть ли у меня билеты. Я сказал, что билетов у меня нет. Тогда он предложил подойти к Леониду Ильичу Брежневу и попросить его взять нас с собой: «С Брежневым и без билета пропустят!» А в том, что Брежнев поедет на этот матч, мы не сомневались — все знали, что Леонид Ильич страстный любитель футбола.
Леонид Ильич взять нас с собой согласился, но предупредил, что сразу после просмотра мы должны оказаться рядом с ним — ждать он никого не будет: «На такие матчи грех опаздывать!»
Вторая серия фильма была уже не о том, как было плохо тогда, а о том, как стало хорошо теперь. Когда фильм закончился и зажегся свет, Хрущев вышел к экрану и сказал, что он попросил специально показать этот фильм, потому что в нем показаны и нищета, и разруха, и голод, но в то же время не забыты и достижения.
— Разве это лакировка? Нет! Это и есть настоящий социалистический реализм! И кто это кино создал? Наши маститые мастера? Нет! Это кино сняли наши немецкие друзья! Прошу вас, сюда, товарищи Трандайки!
К экрану вышли режиссеры фильма — муж и жена Трандайки, высокие, сухопарые и напуганные.
— Давайте поприветствуем их! — сказал Хрущев и стал хлопать в ладоши.
И мы стали хлопать в ладоши. А Суслов (главный идеолог страны) встал и стал аплодировать стоя. И все встали. И так аплодировали, пока Хрущев не сказал:
— Садитесь, товарищи.
Все сели. А Хрущев сказал:
— Леонид Ильич, приступай!
К экрану быстрым шагом вышел Брежнев (он тогда был председателем Президиума Верховного Совета) и очень быстро зачитал Указ о награждении режиссеров фильма Трандайков за правдивое отображение истории орденами Ленина. Все снова встали и зааплодировали. А Брежнев быстро подошел к Трандайкам, быстро вручил им коробочки с орденами, быстро поздравил, быстро поцеловал в губы и мужа, и жену и быстро пошел к выходу.
А за Брежневым — Володя Наумов. «Уедут!» — запаниковал я. И стал пробираться к выходу: «Извините». «Простите».
Я бы догнал Брежнева с Наумовым. Но, когда проходил мимо Хрущева, Никита Сергеевич обернулся к залу и сказал:
— Нет, я все-таки скажу пару слов. Сядьте, товарищи!
Он слегка подтолкнул меня в грудь, и я оказался в кресле, прямо перед ним.
И Хрущев начал говорить.
«Ну, все! Без меня уедут!» — понял я и очень огорчился.
Говорил он почти четыре часа. Он стоял очень близко, почти касаясь коленками моих колен, и когда заканчивал какую-нибудь фразу, смотрел на меня и ждал реакции: ему нужен был собеседник, и этим собеседником стал я.
Быть собеседником Хрущева оказалось очень непросто. К примеру, Никита Сергеевич говорит:
— Некоторые утверждают, что мы затеяли всю эту идеологическую возню, потому что в стране хлеба не хватает! — Смотрит на меня и спрашивает: — А?
И я не знаю, что делать, потому что понимаю: если отрицательно покачаю головой, то получится, что хлеба в стране нет — и кино мне больше снимать не дадут! А если кивну утвердительно, то опять-таки получится, что хлеба в стране нет — и мне все равно кино снимать не дадут! Что делать, я так и не придумал и горько вздохнул. (Очереди за хлебом тогда выстраивались с пяти утра.)
- Предыдущая
- 19/50
- Следующая