Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Моногамист (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна - Страница 9


9
Изменить размер шрифта:

— Делают, но я не слышал о подобных последствиях. Что за прививка?

— По нашей аббревиатуре АКДС — комбинированная вакцина против дифтерии, столбняка и коклюша.

— И что произошло?

— Ну… это долгая история.

— Я никуда не спешу.

— В общем, при рождении у Алёши было немного повышенное внутричерепное давление, это не страшно, сейчас большинство детей рождается с ним из-за высокого веса, который в среднем выше, чем скажем, 10–20 лет назад. Считай это данью акселерации. Но из-за этого диагноза первую вакцину АКДС он получил не в положенные 6 месяцев, а в два года. Это первая проблема, вторая, как я выяснила из учебника по вакцинации — детям с любыми нарушениями по неврологии вместо АКДС положена АДС (а её у нас в поликлинике не было) — та же прививка, но без коклюшевой составляющей, которая единственная в этой компании даёт судорожный синдром. Тебе известно, что это?

— Ну, в общих чертах.

— На деле это выглядело так: я привожу здорового, развитого соответственно своему возрасту ребёнка в поликлинику на плановую прививку, мы получаем её, идём домой, и, примерно через час, у него начинаются судороги — скручивание ручек и ножек, запрокидывание головы, плач от боли, ещё через несколько минут он теряет сознание. После этого — скорая помощь и 10 дней в реанимации, задержка речевого развития, бесконечные бронхиты один за другим и спустя 2 месяца диагноз астма, поскольку лекарства, которыми врачи лечили последствия прививки, или же она сама, тут я не докопалась до истины, вызвали крах иммунитета, так что на прогулке в парке мы не подходили к детям, в помещения с людьми — только в маске, но и это не помогало, он всё равно болел. Сейчас всё позади, и самого страшного не случилось — нет задержки умственного развития. Над речью мы упорно работаем последние два года, и то, что он начал говорить — огромный прорыв, дальше только работа по коррекции. Но у него всё будет в порядке: к школе его речь не будет отличаться от речи здоровых детей — так говорит наш логопед, и я сама так чувствую. Я знаю, что всё будет хорошо.

— Мне жаль, правда, жаль, — я теряюсь в мыслях, понятия не имею, что нужно говорить в таких случаях, с трудом скрываю восхищение ею. Такая хрупкая, нежная, юная, а успела уже пройти настоящую школу жизни, уроки ответственности, трудности выбора в принятии решений…

— Я же говорю, всё уже позади, пережито, выболено, осмыслено и переосмыслено. Несмотря на всё это, я допускаю и понимаю, что ошибиться может любой, даже врач… Но, во всей этой истории, случилось нечто, что перевернуло меня. Дело в том, что перед прививкой ребёнок должен пройти подготовку в течение 3-х дней специальными медикаментами. Разумеется, я всё сделала, как положено, о чём и сообщала им при каждом допросе (а их было множество). Однако в истории болезни, и далее во всех медицинских отчётах по нашему случаю врачи реанимации указали: «Мать не подготовила ребёнка к прививке». Вот эта врачебная порука в стремлении скрыть свою ошибку просто убила меня. С тех пор я не доверяю ни одному назначенному лечению, всё перепроверяю, всегда. Моё правило — три мнения, три специалиста по каждой проблеме.

— Хочешь безупречность — выполни работу сам…

— Увы. Такова реальность…

То, что рассказала Лера о своём сыне, окончательно охладило меня. Жизнь, как она есть: жестокая, непредсказуемая, коварная… Любительница целиться по нам своими стрелами с дозами боли, а дальше уже всё зависит от тебя: успеешь увернуться или нет, но свою дозу всё равно получишь…

Глава 9. Валли

Halsey-Colors

На следующий же день днём у меня освобождается целых два часа. Все мои мысли, помыслы и желания сфокусированы в одной лишь точке: Лера.

Внезапно обнаруживаю, что, очарованный, вчера не позаботился о её номере телефона. Вот осёл.

Еду к ней домой. Дверь открывает Артём.

— Привет!

— Здорово! Проходи.

Вхожу, вижу на огромном мониторе компьютера графику какой-то игрушки, рядом ещё один поменьше, там тоже человечки в доспехах «а ля Толкиен Хироу».

— Это что у тебя? Пишешь игру?

— Да нет, я не программер, так, развлекаюсь…

— Ааа… А зачем монитор такой большой?

— Это Леркин комп, ей так удобнее работать. Пока её нет — я за ним.

— Ясно. А ты чем занимаешься… ну, в плане работы?

— Сейчас пока ничем. Не решил ещё, в чём моё призвание.

Я в шоке. И ужасе. В недоумении. Негодовании. Как так? Семью создал, ребёнка родил и не решил, кем хочет быть в этой жизни!? Да ты решай, сколько хочешь, только долг свой мужской изволь выполнять, да хоть на стройке, хоть вагоны разгружай, но работай!

— А что, Лера одна работает?

— Да, пока одна. Но она хорошо зарабатывает, так что нам хватает.

Не сомневаюсь.

— И долго ты намерен искать себя?

— Осуждаешь?

— Честно сказать?

— Знаю, что осуждаешь. Но тебе легко рассуждать, живя в Штатах. У нас тут всё иначе. Если я пойду на первую попавшуюся работу, да даже на приличную, зарплаты хватит максимум на неделю жизни, при условии ещё, что никто не заболеет. У нас тут просто работать нельзя, нужно изворачиваться, искать варианты, носом землю рыть… А это не у всех получается.

— А у Леры получилось…

— Да ей просто повезло! Написала диплом какому-то москвичу через интернет, а он предложил ей работу. У нас тут топ-менеджеры так не зарабатывают, просто она фактически в Москве работает.

— Лера говорила мне. А где они кстати?

— В парке гуляют.

— Далеко этот парк?

— Да нет, десять минут пешком вправо от дома нашего. Там у них на детской площадке своя тусня из мамашек, каждый день зависают.

— Ясно. Значит, с Алёшей тоже Лера гуляет. А работает она когда?

— Ночью в основном, чтобы малый не мешал.

Я не в силах сдержать печальный вздох. Попалась ты, девочка моя, в незавидное замужество.

— А спит она когда?

— Ну, спит она нормально, не переживай. У неё мозг какой-то мега-продуктивный, IQ очень высокий, короче ей хватает 4 часа для сна. Типа уникальная работоспособность мозга. Их в институте тестировали ещё. Ну и нервная она очень, и стервозность у неё тоже от этого супер-мозга.

— Уверен?

— А от чего ж ещё?

— Ладно, — говорю, — пошли, найдём её. Погуляем с ними?

— Да ну, там эти мамашки, занудный трёп: у кого, кто, когда и как покакал/пописал, каким цветом, объёмом и запахом. Давай лучше пива выпьем?

— Ты знаешь, я, пожалуй, откажусь. В последнее время в мой организм слишком часто алкоголь поступает. Надо дать ему передышку. Я в парк. Ты остаёшься?

— Да.

— Ну, тогда — пока!

— Бывай.

И герой моей Леры вновь водружается в кресло перед двумя мониторами с бегающими по ним гномами, эльфами и прочей сказочной мутью…

А я думаю: за что она любит его? Зачем живёт с ним? Ребёнка ему почему родила? Может, я чего-то не понимаю в этой жизни?

{Her — Five Minutes}

Детскую площадку отыскал сразу же — она одна единственная у них на весь здоровенный парк. Сам парк красивый, ухоженный, а вот места для детских игр совсем мало и качели старые, металлические, с облупившейся многослойной краской. На вид им — лет сто, не меньше.

Леру я заметил сразу: в коротких синих шортах и белой футболке, стояла чуть поодаль от песочницы и, бурно жестикулируя, обсуждала что-то с «мамашками».

Меня она не заметила и догадалась обернуться лишь потому, что все её собеседницы разом уставились на меня. Тут я понял свою ошибку: женщины всегда реагируют на меня специфически — мгновенно превращаются из продавцов, консультантов, менеджеров, официантов, кассиров в хищных львиц в пору брачного периода, а я — единственный самец на всю Африку.

Нет, не то чтобы я не гордился собой, было и это в своё время, но успело приесться, стало утомлять до безумия, потому что кроме сексуального у меня есть и другие интересы в жизни, а люди готовы воспринимать меня, в первую очередь, как объект вожделения.