Закон и честь (СИ) - Шторм Максим - Страница 34

— Лучшие из лучших, сэр.

Тон голоса сразу изменился. Звякнула цепочка, и дверь широко открылась. Застывший на пороге в прихожую мордоворот в лопающейся на могучих плечах куртке, шейном платке и фуражке на обритой голове, тяжело сопя, посторонился, пропуская гостя внутрь. Невидимка, не раздумывая, вошёл, на ходу снимая очки. Внутри было темнее, чем он ожидал. Сопящий амбал, засунув за ремень револьвер системы «Ураган», (достаточно дорогое оружие для нищих трущоб) захлопнул за спиной террориста дверь.

Из просторной прихожей привратник повёл Невидимку слабо освещённым коридором вглубь огромного дома. Невидимка с любопытством оглядывался по сторонам. Ему не приходилось здесь ранее бывать. Впрочем, особо глазеть внутри старинного здания было не на что. Унылые серые стены, облупившаяся штукатурка, высокие, опирающиеся на массивные балки потолки, везде крепкие без исключения двери, минимум мебели, прикрученные до половины мощности газовые рожки (роскошь, однако, для трущобных улиц). Плотные шторы на зарешечённых окнах не пускают в дом солнечный свет. Под ногами скрипит вытертый истоптанный паркет. И ни на секунду не оставляющее чувство, что за ними напряжённо следят. Невидимка позволил себе скупую улыбку. Было бы странно в этой берлоге столкнуться с наивным доверчивым гостеприимством.

Амбал остановился напротив очередной закрытой двери и посторонился. Как бы невзначай положив мозолистую лапищу на рукоятку револьвера, он прогудел:

— Вас ждут.

Невидимка вежливо кивнул и, толкнув дверь, переступил порог просторной, скромно обставленной комнаты. Он аккуратно притворил дверь за собой и замер на пороге, позволяя находившимся в комнате людям рассмотреть себя. Они смотрели на него, он на них. Комната была хорошо освещена — три больших окна выходили на стену противоположного здания. Шторы раздвинуты, солнечный свет заливает нехитрую обстановку. Внутри сложенного из красного кирпича камина полыхал яркий огонь, с хрустом пожирающий ароматно пахнущие смолой дрова.

В помещении помимо Невидимки находилось трое. За поставленным в центр комнаты столом сидел средних лет мужчина с густыми бакенбардами и гривой чёрных волос. Он был лохмат, массивен и походил на взъерошенного льва. Длиннополый пиджак скрывал двойную заплечную кобуру с вложенными пистолетами. Скорее всего, одинаково умело стреляет с обеих рук, мысленно сделал для себя пометку Невидимка.

Второй обитатель комнаты стоял у среднего окна, сложив руки на груди и изучающе глядя на террориста. Пожилой, с аккуратными усиками и пенсне в левом глазу. Одет в дорогой костюм, и хорошее однобортное пальто. На шее намотан шерстяной шарф, со сгиба руки свешивалась изящная трость чёрного дерева с изогнутой массивной ручкой. Невидимка нисколько бы не удивился, если бы оказалось, что трость прячет в себе пару футов остро заточенной стали.

Наконец последний, третий человек, с видимым удобством расположился в придвинутом к пылающему камину старом кожаном кресле, закинув ногу на ногу и откинувшись на покатую спинку. Он был одет в неприглядную рабочую одежду самого заурядного жителя окраины. Но от Невидимки не скрылись добротные сапоги на высоком каблуке с заострённым носом, выглядывающие из застиранных вельветовых штанин. Подобная обувь ну никак не по карману рядовому трудяге, у которого на все случаи жизни имеется пара-другая стоптанных башмаков. В остальном вполне обыкновенное худощавое небритое лицо, редеющие, зачесанные назад волосы, застывшая на суровых губах ухмылка. Невидимке этот улыбающийся сукин сын показался самым опасным из всей поджидавшей его троицы.

— Добро пожаловать в Подполье, брат, — звучным, хорошо поставленным ораторским голосом сказал лохматый. — Прошу, присаживайся. Разговор нам предстоит долгий, а в ногах, как известно, правды нет. Вина?

— Благодарю, но вынужден отказаться, — террорист сел в свободное кресло на противоположном конце стола, снял с головы шляпу и сказал: — Меня вы прекрасно знаете, хотелось бы услышать и ваши имена.

— Невидимка — это имя? — язвительно произнёс греющийся подле огня улыбчивый человек.

— Думаю, никто из нас не ждёт друг от друга особых откровений, — террорист был невозмутим. — Достаточно того, что моё прозвище говорит обо мне куда больше, чем имя, данное при рождении.

— Полноте, мой друг, — успокаивающе поднял ладонь лохматый. Выражение его широкого мясистого лица не менялось. — Невидимка наш давний соратник, и от него у нас нет и не будет никаких секретов. Пусть до нынешнего дня нам и не приходилось встречаться лично, но годы успешного сотрудничества давно скрепили нас нерушимыми узами. У нас общие цели и общий враг.

Невидимка кивал в такт каждому произносимому слову. Всё верно, выполнив дюжину опаснейших заданий и неоднократно доказав свою преданность, он ни разу не был представлен верхушке Подполья. И раз он находится здесь, в одной комнате с этими неприметными с виду людьми, так похожими на банкира, управляющего мануфактурой и мастерового, значит, наступает пора серьёзных перемен. Он сказал:

— И так будет впредь, пока мы сообща не добьёмся успеха.

— Меня зовут Манфред, — представился лохматый. — Я глава нашего общества. Столь острый на язык собрат — Руперт, моя правая рука. Джентльмен у окна — мистер Гиллан. Он не отличается особой разговорчивостью, но его советы порой бывают бесценны.

— Равно как и мои вложения в наше общее дело, — сухо откашлялся мистер Гиллан.

— Думаю, наши мирские профессии и положение в обществе… — Манфред замялся, испытующе глядя на террориста.

Невидимка непринуждённо улыбнулся:

— Бога ради, Манфред, меня нисколько не интересует ваша семейная жизнь, и с кем вы пьёте чай на светских раутах. В конец концов, как правильно подметил Руперт, при крещении мне так же было дано совсем другое имя.

Манфред видимо расслабился и бросил обвинительный взгляд в сторону поджавшего губы Руперта. Мол, я же говорил тебе. Невидимка мысленно улыбался. Он почти не ошибся. Босс (возможно и впрямь какой не шибко известный промышленник), боевик, скорее всего представитель криминального мира, а то и один из главарей и… Всамделишный банкир. Столь крупной и чётко сформированной подпольной организации никак было не обойтись без внушительной финансовой подпитки. Впрочем, Невидимке было глубоко наплевать, кем на самом деле являлась эта троица. Сейчас, в этой комнате, на первом этаже затерявшейся в районах Бедноты прачечной они все были единомышленниками, братьями по крови и по оружию.

— Признаться, я не ожидал, что мне выпадет честь увидеться с вами лицом к лицу, камрады, — Невидимка сложил руки на животе. — Думаю, что на то есть и впрямь более чем весомая причина.

— Мы полностью тебе доверяем, — сказал Руперт и поддался вперёд. Его колючие голубые глаза впились в террориста.

Невидимка ответил спокойным взглядом. «Не тебе играть со мной в гляделки», подумал он. Ясень пень, понятно, на что намекал первый помощник Манфреда. Невидимку впустили в святая святых столичного подполья всего лишь полагаясь на пароль-отзыв и даже не обыскав! Что ж, это действительно был знак уважения и высшего доверия со стороны этой троицы. Доверие Невидимка ценил. Но, в конце концов, разве он хоть раз подвёл? Разве он когда-либо давал повод усомниться в себе? Он не меньше других заслужил ответного уважения и доверительных отношений.

— Связной сообщил, что ты прилетел на одном дирижабле с Крейгом, — Манфред не спрашивал, он утверждал. — Не был ли твой поступок излишне, хм, рисковым? Я не думаю, что это была хорошая идея, м-м-м… примелькаться рядом с ним. Разве не так?

— Я предпочитаю всегда быть в гуще событий, — сказал террорист. — Нынешнее задание несколько не мой профиль. И сдаётся мне, в иных обстоятельствах у подполья нашлось бы немало исполнителей, чтобы убрать Гордона Крейга. Но я не буду спрашивать, почему вы остановились на моей кандидатуре.

— Вы доказали не единожды свою отвагу и верность делу! — соизволил выдать пафосную реплику доселе отмалчивающийся Гиллан. Он продолжал стоять у окна, словно приклеенный к полу.