Закон и честь (СИ) - Шторм Максим - Страница 123

Поднявшись по сокровенно молчавшим ступенькам на третий этаж, девушка в нерешительности замерла. Простиравшийся перед ней полутёмный коридор внезапно показался бесконечной дорогой в один конец, теряющейся во мраке. Может, есть смысл просто позвать Стефана и тем самым избежать долгих блужданий по коридорам? Если она будет проверять каждую комнату, дёргать за каждую дверную ручку, то наверняка не успеет найти спальню Стефана до приезда Шатнера с детьми. А ей бы очень сильно не хотелось, чтобы именно дворецкий застал её праздно шатающейся и делающей вид, что она всего-навсего заблудилась. Почему-то немногословного холодного дворецкого Элен боялась больше строгой и высокомерной Катрин. Шатнер внушал ей безотчётный страх, природу которого она не могла объяснить. А после случая на званом ужине она просто старалась лишний раз не оставаться с ним наедине и не задавать первой вопросы. Наверно, она ненавидела его. Но как найти определение охватывающему её при виде дворецкого чувству, если раньше она ни с чем подобным не сталкивалась? Наверно, это и есть ненависть… Во всяком случае невзлюбила она его всей душой.

— Стефан! Стефан, ты где? — Элен невольно поморщилась от звука собственного голоса, до того громко и одинокого прозвучавшего на просторах огромного особняка. Голос девушки взмыл к высокому, украшенному лепниной потолку и растворился исчезающими обрывками угасающего эха…

— Стефан, я пришла к тебе в гости! Если слышишь, то дай знать! Я не хочу натереть мозоли на пятках, разыскивая твою комнату. Слышишь?!

Элен замерла, словно на распутье, не зная в какое крыло ей пойти в первую очередь. Перспектива одинокого блуждания по всем подряд комнатам приводила её в уныние. Не таким уж и солидным запасом дозволенного здесь находиться времени она располагает. Следовало быстрее шевелить либо мозгами, либо задницей.

Хм, начнёт, она, пожалуй, с восточного крыла. Почему? Да потому что альтернатива была всего одна — западное крыло, в чём они были оба равнозначны. Так почему бы не начать с восточного? Разницы то всё равно никакой нет… Стоило бы зажечь люстры, но Элен решила, что вполне обойдётся и проникающим с улицы через боковое огромное вытянутое окно неверным дневным светом.

Элен против воли осторожно кралась по туннелю протянувшегося на несколько десятков футов коридора, по обе стороны которого располагались двери. Иногда встречались и просто дверные проёмы, ведущие в обширные, прекрасно обставленные комнаты, тем не менее не имевшие никакого отношения к искомому. Заглядывая в открытые комнаты и поочерёдно стуча в каждую запертую дверь на пути, Элен напряжённо прислушивалась: не донесётся ли с улицы гул подъезжающего паромобиля. К сожалению, эти легковые моторизированные повозки передвигались довольно тихо, и нет никакой гарантии, что она услышит что-либо, пока прибывшие не войдут в холл.

— Стефа-а-а-н!.. Ау! Ты где прячешься, несносный мальчишка? — Элен сама себе улыбнулась. Ну да, мальчишка. Называть его взрослым язык как-то не поворачивался.

Она прошла мимо арочного проёма, за которым скрывался просторный зал, заставленный причудливыми невысокими статуями, изображающими какие-то абстрактные изломанные фигуры. Не иначе как дань самому передовому и современному направлению в скульптурном искусстве, подумала Элен, поняв, что статуи внушают ей исключительно отвращение, и она не в состоянии отличить одну гротескную безликую фигуру, выполненную в белом мраморе, от другой. Следом шли две подряд запертые двери. Девушка безрезультатно подёргала за ручки, с таким же успехом постучалась и, огорчённо поковав головой, пошла дальше.

На стенах, прячась в царящем в коридоре полумраке, висели картины. Большие, ярко и живо нарисованные полотна в тяжёлых золочённых, а может и из чистого золота рамах. Все они изображали важных и представительных людей. То были портреты. Изображённые на них мужчины и женщины, старики и старухи с одинаковым ледяным превосходством взирали на проходившую мимо них стройную темноволосую девушку в форменном платье и туфельках на низком каблучке.

Что-то во всех этих лицах показалось Элен удивительно схожим и знакомым. Все они несли на себе отпечаток высокомерия и нерушимой уверенности в собственной правоте. Наверно именно так выглядят настоящие потомственные аристократы, подумала Элен, старясь меньше обращать на портреты внимания. Не иначе, именно так, с подобным апломбом они и в жизни смотрели на таких людей, как она. Что это? Семейная портретная галерея? Но почему в таком удалённом и запылённом месте, как третий этаж? Странно… Странно и непонятно. Интересно, а есть ли на этих холстах портреты родителей хозяев, или их собственные? Ну, в том случае, если её теория о вероятном родстве верна…

Так, обуреваемая противоречивыми мыслями Элен дошла почти до конца коридора. Она лишь один раз вошла в отрытую комнату, оказавшуюся заваленной всякими укрытыми серыми тяжёлыми пологами недоступными её взору громоздкими угловатыми предметами, и выглянула в зашторенное окно. Подъездная площадка была видна как на ладони. И она была пуста. Ни души. Но поторапливаться стоило в любом случае. Отведённые минуты таяли с умопомрачительной скоростью. А она пока не шибко преуспела в своих поисках.

Осталось проверить лишь одну, последнюю дверь, которая, Элен это печёнкой чувствовала, будет заперта, как и все предыдущие, и можно возвращаться по коридору обратно, чтобы повернуть в западное крыло. Уж там ей точно повезёт. Ибо комната Стефана не может располагаться ещё где-то кроме, как там. Ну не на чердаке же он обитает, в конце-то концов!

Элен нехотя взялась за круглую бронзовую руку последней двери и вдруг обратила внимание, что ручка отполирована до тусклого приглушенного блеска. Она была изумительно гладкой на ощупь и в неё можно было смотреться как в зеркало. Ага. Ещё неизвестно, за этой ли дверью спальня Стефана или нет, но то, что ею пользуются постоянно, открывая и закрывая, сомнению не подлежало. Так отполировать металл могли только бесчисленные прикосновения человеческих пальцев. А значит, эта комната пользуется немалой популярностью среди жителей особняка. Или, что скорее всего, среди одного жильца.

Девушка попыталась повернуть ручку и так и эдак, но впустую. Дверь оказалась запертой. Но это не значило, что внутри никого не было.

— Стефан! Стефан, ты там? — Элен приложила ухо к покрытому тёмным лаком дубовому полотну, пытаясь уловить внутри хоть какой-нибудь звук. — Стефан, это я — Элен. Если ты там, открой, пожалуйста. Мы же лучшие друзья. Стефан?

Элен послышалось, что за дверью раздался какой-то приглушенный непонятный шорох. Как будто кто-то встаёт с постели, выбираясь из-под одеяла, подозрительный хлопок, шумная возня… Плод её воображения, нарисовавшего желаемую картину, или же действительно она отыскала комнату Стефана?

У неё вспотели руки. Элен, нервничая, вытерла ладони о подол накрахмаленного передника, наброшенного поверх форменного платья, и поправила падающую на лоб чёлку. Почему она нервничает? Переживает так, словно собралась на первое в жизни свидание! Впрочем, пока что её никто и никогда на свидания не звал. И выходит, что она сама, первой пришла навязываться к понравившемуся ей парню, который, помимо того, что является сыном хозяев, так ещё и умственно неполноценен! Элен тихонько прыснула в кулачок. Она жутко волновалась и в смехе отчётливо слышались истеричные отголоски. Да что это с ней? Возьми себя в руки, сурово приказала сама себе Элен, до боли закусывая полную нижнюю губку. И что за бред она несёт о понравившемся парне?..

Изнутри запертой комнаты раздались едва слышные приближающиеся шаги, затем Элен уловила цоканье вставляемого в замочную скважину ключа, негромкие щелчки и… дверь чуть приоткрылась. На несколько дюймов, не более, но вполне достаточно, чтобы просунуть в образовавшуюся щель ногу.

— Стефан, привет! Я вот решила… Стефан? — улыбка сама собой сползла с лица девушки, когда она наконец-то подняла смущённо потупленные глаза и увидела открывшего ей двери человека. — Господи, что это у тебя на голове?!