Отсчёт. Жатва (СИ) - Голобокова Мария - Страница 71

— Когда тянет к человеку, что нужно делать?

Таши заметил, как я косилась на вино, ловко отобрал кружку и проверил пальцами мой нос, проявляя непритворную заботу. Вместе с тем его взгляд в задумчивости блуждал по улице и изучал редких прохожих, будто бы избегая встречи со мной.

— Наверное, поинтересоваться, тянет ли этого человека к тебе, — наконец выдал он и сделал долгий глоток, тут же скривившись.

Не сдержалась и дёрнула мэтра за выглядывающее из-под шапки ухо, требуя внимания. Мужчина со смешком привлёк меня к себе и ткнулся носом в висок, отчего я замерла, но не из-за смущения, а скорее боясь спугнуть неосторожным словом или жестом. Весташи любил прикосновения, часто задумывался и машинально начинал делать массаж или гладить меня по волосам, но почему-то думал, что мне все эти вещи неприятны. По крайней мере, таким образом я толковала его резкое прекращение всякого контакта и отстранённость.

— Если я скажу, что из-за серпа к тебе будет тянуть любого мужчину, но я являю собой маленькое исключение из правил, ты поверишь и не будешь бояться? — шёпотом спросил Таши, и я вздрогнула от вкрадчивых ехидных ноток, проскользнувших в его голосе.

Не вовремя вспомнился Кирино и заснеженный лес. По позвоночнику пробежалась волна острых раскалённых игл, врезаясь всем сонмом под лопатки и выбивая из лёгких последний воздух. Оливковые, покрытые толстым слоем ржи, по которой проглядывались звёздные всполохи, глаза Весташи заслонили мир вокруг и проникли внутрь, и не сразу вспомнила, что они должны были быть мягкими, тёмно-гречишными. А потом цвет стал таким, как я помнила. И всё прекратилось.

— Я верю, — пытаясь скрыть дрожь в голосе, сказала громче, чем следовало, и эта попытка убедить саму себя позабавила Таши.

— Знаю. Но, в любом случае, это не то, о чём я бы хотел и был в состоянии говорить с тобой сейчас. Вся эта тяга, с какой стороны ни посмотри, влияние серпа на твою неокрепшую психику. Женщинам нельзя впутываться в Жатву, что говорить о маленьких девочках… — он осёкся и помотал головой. — Забудь. Вернёмся к этому разговору позже.

— Ты сказал, — от волнения в горле поселился склизкий ком, — что из-за метки тянуть будет любого. Что ты?..

— Женщины не способны убивать хладнокровно, ваше предназначение — дарить жизнь. Дальше думай сама. И, пожалуйста, давай остановимся на этом.

— Ты не можешь рассказать?

Весташи издал протяжный стон и закатил глаза. Поначалу мне почудилось, что своими действиями спугнула его — не так задала вопрос, не так ответила… но, кажется, мои действия только раздражали несвоевременностью. Думала, что начала что-то понимать, и потому нетерпение сжигало изнутри, подначивало быстрее разобраться, не взирая ни на что.

— Я могу просто не хотеть что-то рассказывать. Потому что зол, обижен, слишком вредный по своей природе, считаю тебя достаточно умной, чтобы ты разобралась самостоятельно, или беспросветной дурой — выбирай любую причину, какая ближе. А может, на самом деле, я твой враг и не хочу говорить потому, что намереваюсь завлечь в смертельную ловушку или заставить обманом делать то, что выгодно и нужно мне. Или я не способен разобраться в чём-то очень сложном и опасном, и поэтому вынужден отложить волнующий тебя разговор для лучших времён. Какое-то из этих объяснений удовлетворило тебя?

Пристыженная внезапной вспышкой многословности Таши, ткнулась носом в вино и так и не смогла подобрать слова, чтобы ответить ему. Смысл сказанного доходил слишком оборванно, чтобы продолжать напирать, и потому я согласно кивнула на вопрос мэтра.

— Теперь мы можем вернуться к делу?

***

Половицы не скрипели — уже знала, как и куда правильно ставить ногу, и всё-таки дополнительно решила воспользоваться магией, чтобы уж точно и наверняка. Однако заклинание, приглушающие шаги, давалось с трудом. Голова ощутимо тяжелела при концентрации на необходимом состоянии, и то ли дело было в нехватке магической энергии, то ли в истощающем резерв проклятии. Амулеты выручали слабо, но без них я вообще не смогла бы сделать хоть что-то — с каждым днём Жатва вгрызалась всё болезненнее, а идти за очередной случайной жертвой в порт не хотелось.

Давняя теория о том, что звуки распространяются с помощью невидимых волн, подтвердилась — именно на их искажении или создании препятствия строилось заклинание, которому обучил меня Таши. Он не стал слишком сильно напирать во время занятий и не пытался вбить в меня как можно больше заклинаний, но метка отзывалась на все эти знания со столь огромной охотой, что даже если я не до конца понимала принцип магических манипуляций, достаточно было один раз увидеть, что и как делалось, а потом — просто пожелать. Как с огнём и свечой когда-то давно.

— Я гляжу, кому-то уже лучше, — мрачно усмехнулся Чайка, странно косясь на то, как я держала Весташи за руку.

Дара у Санри не было, однако отсутствие магии не отменяло возможности пользоваться полумагическими артефактами — именно их созданием и занималась алхимия, и большую часть подобных побрякушек для убийц делал старик Кимейц — известнейший на всю столицу алхимик, с коим не без помощи Азора я уже была знакома.

Стоила полумагическая роскошь целого состояния, и потому я неосознанно проверяла чуть ли не каждый миг все-все броши, повешенные по внутренней стороне рукавов — боялась, как бы булавки не ослабели и не раскрылись из-за резкого движения. Таши счёл мой навязчивый страх за боязливую суетливость, и потому позволил взяться за руку. Я не стала его переубеждать и воспользовалась подвернувшейся возможностью погреть пальцы — после использования магии ладони походили на куски льда, и отогреться получалось только с помощью чьего-то чужого тепла. И с этой проблемой я могла положиться только на Весташи и его заботу.

— Разве вам это не на руку? — возвращая усмешку, прямо спросила я. — Одной головной болью меньше.

— Больше, — возразил Санри. — Была б ослабевшей — не отсвечивала б. А так точно в самое пекло полезешь, любопытство своё утоляя. Терпеть не могу женщин на заданиях.

Сощурилась на один глаз и невозмутимо усмехнулась вновь. После каждого общения с Чайкой я начинала укрепляться в подозрении о том, кто же послужил для Азора примером воплощения наглости и вызывающего поведения. Всё же Рэйес был слишком мягким и сдержанным, чтобы младший Тамери унаследовал это от него.

— Азора нет? — вспомнив о парне, я оглядела коридор и вопросительно уставилась на Санри.

— Я сказал ему, что заказ будем выполнять через две ночи. Хватит одного мешающегося под ногами котёнка.

— Будь твоя воля, ты бы и меня не позвал, да? — Весташи вызволил ладонь из моего цепкого хвата, вызывая вздох сожаления.

— Вот из всех теней славной столицы я только с тобой и соглашусь работать, — признался Чайка и поспешил добавить: — Не сочти за комплимент. Просто только у тебя мозгов не хватает, чтобы в спину бить — всё норовишь каких-то правил и приличий придерживаться. Пусть ты и из Лиги, а всё ж…

— А всё ж в морду бить приятнее, — прервал его мэтр, явно на что-то намекая.

Кажется, Таши не хотел, чтобы его раздражённость каким-либо образом передалась мне, и потому решил держать хоть какую-то дистанцию. Или опасался, что меня смутят подколки Санри, и попытался принять весь удар на себя. Но он, видимо, и не подумал, как общение с Азором способно закалить даже самую нежную натуру.

— Не припомню что-то, когда ты в последний раз был таким острым на язык? — самодовольно цыкнул Санри и покачал головой. — Неужто поэтому Рэс так разочаровался в тебе? Ты вроде всегда был послушной пташкой и делал всё на благо Шёпота… ах, точно. Женщины.

Весташи только пожал плечами в ответ, не намереваясь продолжать пикировку.

— И чайки иногда попадают в сети, — не стала отмалчиваться я.

Гирэтти тихо рассмеялся, хлопнув ладонью по бедру, и одобрительно кивнул. Быть может, он ожидал, что несмышлёная девчонка не осмелится показать зубки и так и будет прятаться за старшими. Пусть в его словах и была исключительная правда — Таши изменило моё появление, и не сказать, что я не радовалась этим переменам и появлению какой-то особенной связи и нежности в наших взаимоотношениях, — это не давало права наглеть. А уж стесняться или отшучиваться в ответ было бы верхом глупости, и только осчастливило бы Санри.