Отсчёт. Жатва (СИ) - Голобокова Мария - Страница 27

Рассиживались у ручья недолго — наспех перекусили запасёнными лепёшками с сыром и зеленью, запили разведённым в кипятке брусничным вареньем с мятными листьями, повалялись немного в траве и принялись за обучение. Через медитацию я должна была научиться чувствовать точное время и определять стороны света. Для некоторых сложных ритуалов эти моменты считались важными, и отсюда же появилось деление суток на двенадцать Часов. Так полночь именовалась часом Крысы, рассвет — часом Петуха, полдень — часом Кобылы, а закат и вечерние сумерки — часом Пса. На основные четыре Часа было завязано особо много всякого, и начать решили именно с них — проверить себя по солнцу не составляло труда.

Сразу, разумеется, ничего не получилось. Но результат всё же был — мой внутренний компас уже через пол-лучины определял север, а по нему сориентироваться и найти остальные стороны света не составляло труда. Сидеть смирно, скрестив ноги и полностью погрузившись в себя, оказалось не так просто. Сдвигаться с места я отказалась наотрез, пока не выйдет хоть что-нибудь, и Ардо пришлось смириться с моей непоколебимой позицией. Отчаявшись, маг будто бы специально уселся неподалёку и пил чай, тихо, но противно и монотонно прихлёбывая и заунывным голосом декламируя важность эмоционального штиля и сохранения точки равновесия при медитации. Отвлечься от реальности при таком фоне выходило из рук вон плохо, и спустя всего миг Раджети под заливистый смех уносил ноги от взъерошенной и возмущённой меня. Впрочем, сердилась я недолго. Да и как сердиться, когда тебе запихивают в рот ложку варенья и настоятельно рекомендуют относиться проще к не получающимся сейчас вещам?

До вечера по дороге я училась видеть магические потоки. Смутная серебристая дымка постепенно приобретала очертания, собиралась в полупрозрачные ручейки и начала мерцать разными цветами. Ардо объяснил, что у всего на свете, в том числе и потоков, есть аура. И по её цвету можно не только определить особенности заклинаний, но также видеть настроения людей, определить хозяина какой-то вещи… Потом чародей спохватился и быстро свернул лекцию, сказав, что от неструктурированной информации больше вреда, чем пользы. И что учиться лучше по порядку. Поэтому, когда настало время искать место для ночлега, меня снова стали спрашивать о противодемонических знаках.

Защиту я устанавливала сама, при помощи записей в книжице и под чутким руководством Раджети, готового в любой момент поддержать не только советом, но и энергией. А ещё мне доверили разжечь костёр и заварить чай — с осьмушку лучины пришлось ломать голову, как ставить котелок и как его потом из огня вынимать, но захотелось додуматься самой и спрашивать у Ардо не стала. Нашла ветку подлиннее и потолще, пропустила под болтающейся ручкой и, чуть не ошпарившись кипятком, вытянула котелок к себе. Оглянулась на зевающего мага и гордо выпятила грудь. Он важно покивал головой, хитро прищурился и протянул жестяную коробочку с чайными листьями.

День был длинным, переход — тяжёлым, хотя усталость практически не ощущалась. Только глаза отчего-то слипались. Бормоча под нос порядок Часов, я клевала носом над кружкой и, привалившись к уютному чародейскому боку, не заметила, как провалилась в сон.

(11)

(11)

— Не верти головой, — беззлобно проворчал Раджети и, схватив за щиколотку, помотал моей ногой туда-сюда, будто бы это должно было меня утихомирить.

Я ехала на Микель, которую маг вёл в поводу, и не без интереса глядела по сторонам. В Штольнях самым высоким зданием была городская ратуша аж в три этажа. Один раз отец взял меня с собой, и после решения каких-то важных дел мы поднялись с ним на пристроенную к зданию колокольню. Тогда мне казалось, что руку протяни — и можно коснуться облаков. А сейчас над головой небо было едва-едва видно сквозь узкую полоску — каждый следующий надстроенный этаж выпирал над предыдущим, образуя над улицей незамкнутую арку. Под ноги я старалась не смотреть, избегая нелицеприятной картины грязных помойных луж. И это ещё дождь прошёл и частично смыл грязь. А что тогда творится в солнечное время или, и того хуже, в жару?

— На центральной улице чище, — усмехнулся чародей, завидев мой сморщенный нос. — Но там и людей больше.

И зачем он пешком идёт? Неужели заставит меня отмывать свои сапоги вечером? Приглядевшись, озадаченно уставилась на чистенькую до блеска обувку. Вот интересно, а заклинание сложное? Спросила бы, да только улица пусть и пустая практически, а редкие прохожие всё же есть. Так что не стоило, наверное, пока раскрывать рта и выдавать, что мы с Ардо владели Словом. Вот окажемся на постоялом дворе… первым делом расспрошу, как ставить полог тишины. Чтобы точно никто не подслушал!

На воротах стражники пропустили нас без очереди — впрочем, к вечеру её и не наблюдалось — и лишних вопросов, стоило Раджети показать заготовленную грамоту. Почему-то надеялась увидеть настоящую каменную стену, но деревянные сооружения вокруг города мало чем отличались от тех, что были в родных Штольнях. А вот сплетение улочек, проулков и переулков запутало меня довольно быстро, и запоминать дорогу я не стала и пытаться. Встречные прохожие старались держаться от нас на расстоянии, завидев вышитый герб на груди моего «брата» — фамильные гербы имели исключительно те дома, что могли похвастаться магами в роду. Ардо и не скрывал его, наоборот, откинув полы плаща за спину и выставляя принадлежность к дому Тэриньо на всеобщее обозрение. Кто-то бросал завистливые взгляды — ещё бы, жить припеваючи у Владеющих под боком! Другие поглядывали с опаской — чего это понадобилось слугам магов, считай, у самой границы? Но в большинстве — отворачивались, пытались не мешать нашему пути. Даже если приходилось ступить в лужу, всё равно уходили с дороги и кланялись, что вызывало у меня оторопь и частичку смущения. Неужели люди настолько запуганы слухами о Владеющих, что готовы бояться и их слуг заодно?

Ардо относился ко всему происходящему походя, увлечённо разыскивая хороший постоялый двор. На примете у него было два — один в центре города и другой, ближе к окраине, но — вблизи торговых ворот. В конечном счёте, к последнему мы и направились.

Весь день пришлось трястись в седле, чтобы поспеть остановиться на ночлег до заката. Я понимала необходимость спешки и всеми силами не показывала своей неприязни к подобному стечению обстоятельств, но для чародея мои мысли всегда были как на ладони. Поэтому Раджети забалтывал меня, отвлекал, смешил и делал всё возможное, чтобы я не кисла. Подобная забота приятно грела и действительно помогала, только чувствовалось что-то неприятное, стремительно надвигающееся, на самом краю восприятия. И, кажется, маг тоже это ощущал.

***

Оглушительно чихнув, испуганно оглянулась на выглядывающий из-под одеяла нос Ардо. Маг, впрочем, так и не проснулся, вяло отмахнулся от чего-то, мимоходом заехав мне по уху, перевернулся на другой бок и накрыл голову подушкой. Я со вздохом потёрла несчастное ухо — хорошо не в глаз локтём, как прошлой ночью! — и, поджимая пальцы, спустила босые ступни на пол. Зябко поёжилась, убрала непослушные пряди с лица и зажгла между ладоней небольшой тёмно-фиолетовый огонёк, чтобы ярким светом не разбудить Раджети.

В комнате было две кровати, но за пару ночей бок о бок как-то так вышло, что привычнее стало спать рядом. Чародей спал беспокойно, ворочаясь и норовя случайно избить меня до полусмерти произвольно двигающимися конечностями. Я быстро просекла — для спасения жизни достаточно держать Ардо за руку или как-то иначе напоминать ему даже во сне, что рядом кто-то есть. От пары-тройки прилетающих сюрпризов это не спасало, хотя жить — то есть спать — сразу стало легче. Уютно, тепло… и чувство защищённости появляется. И куда, интересно, подевалось смущение?