Проклятие магии (СИ) - Осьминожкин Евгений - Страница 3

– Все целы? – спросил Петр.

Вокруг стали отвечать у кого что случилось. Итогом проверки стало два перелома рук, множество ушибов и один труп. Не повезло девочке, что младше меня, совсем ребенок, от силы ей можно было дать десять лет. Многие стали высказывать свой матерный словарный запас, а я стоял и смотрел на маленькое тело и не мог понять, почему мне ее не жаль. Понимаю, что она пару минут назад была живой, как я и лишь по случайности ударилась о стену пещеры, по которой нас пронесло и теперь она мертва. Один мужчина наклонился и закрыл ей глаза, женщины заплакали, а я не шевелился и спокойно смотрел на бездыханное тело. Может со мной что-то не так? Почти у всех на лицах горе, им жаль несчастную, но почему-то не мне.

– Эй, пацан, ты в порядке? – спросил у меня мужчина, что стоял неподалеку. Выше меня на голову, густые усы, давно таких не видел, небольшая залысина, и практически в такой же робе как я, может быть в одной больнице лежали.

– Да, а что?

– Да вид у тебя какой-то странный, – ответил он.

Я пожал плечами.

Главный англ вновь где-то отыскал скальный подиум и позвал лидеров групп. Все обеспокоенно стали жаться друг к другу, будто лидер был тем клеем, что нас связывал и без него мы россыпь камней, что тряхни, сразу разлетится в разные стороны.

Я решил оглядеться, мы оказались в просторной пещере, свет идет с потолка, что не такой уж высокий, метра три не больше, оценить размеры помещения не удается, везде люди и при том многие постоянно куда-то идут и говорят, говорят, говорят, теперь то их не понять, мы видимо покинули храм, шум приличный. Среди людей мне стало не по себе, захотелось куда-то отойти, отодвинуться от этого сборища. Не знаю правильно или нет, но стал выбираться.

– Эй, пацан, ты куда? – спросил у меня кто-то из русскоговорящих. – Нельзя уходить!

– Почему? – спросил я, когда обернулся.

– Так ведь сейчас Петр вернется.

– И что дальше будет?

– Разберемся что делать дальше, – ответил мужчина, будто сказал что-то важное.

– Я не верю ему, – сказал я и понял, почему мне не комфортно среди всех этих людей, мы ведь на самом деле друг друга не знаем, это видно по взглядам, как каждый смотрит на других.

На пару мгновений мужчина завис, но после выдал:

– Одному хуже.

Я решил ничего не отвечать и продолжил свой путь. Я не знаю кто я такой, так почему я должен довериться кому-то лишь на том основании, что он говорит на моем языке. Вместе лучше? Кто сказал? У меня нет памяти о прошлом, но почему-то кажется, что как раз в толпе смерть одного отдельного никого не удивляет и по-настоящему не огорчает, каждый думает «хорошо, что не я». Нечто такое приходило мне в голову, когда смотрел на труп несчастной девочки. Она умерла окончательно, у нее не будет шанса возродиться, ведь она еще не собрала двух душ, чтобы как-то заинтересовать Владыку. Она умерла. И что кому-то до этого есть дело? А если подо мной сейчас развернется земля, то все лишь подумают, что там где я опасно и не стоит приближаться, а уже после подумают о том, что я погиб и может быть кому-то будет меня даже жалко. Но разве это мне как-то поможет? Не думаю.

Какая-то часть меня, правда крошечная, пытается сказать, что в толпе и правда безопаснее, ведь если на нас нападут, то скопом проще отмахаться, чем одному. А будь я один, то скорее всего погибну. Вот только почему-то кажется, что толпа как раз и создает шум, что будет привлекать хищников и прочих зверей. По большому счету мне придется надеяться, чтобы не оказаться с краю. В общем, в толпе я не буду думать как победить, я буду надеяться, чтобы не оказаться крайним, при этом количество смертей будет большим и чьи-то смерти не будут меня пугать.

Отошел подальше, свет сверху позволяет бродить где хочешь. Стоило отойти от большим групп, как шум резко снизился, мелкие группки вроде каки-то каманчей о чем-то тоже говорят, но в разы тише.

Отошел еще и присел на небольшой выступ. Почему-то глядя на всех этих людей в голове то и дело вертятся несколько фраз:

«Лес рубят, щепки летят»

«Мчится пушечное мясо, чтобы быстрее лечь в гробы»

Не знаю почему, но не верю, что в толпе мне лучше. Тем более, кто сказал, что обязательно добывать души монстров, может быть можно и людей убивать. А если это так, то мне куда опаснее находится среди людей. Это женщинам всегда почет и забота, а подрастающее поколение мужчин никому не нужны, ведь это будущие соперники. Не понимаю откуда у меня такие мысли, даже не могу оценить правильно ли я рассуждаю или нет, я совершенно ничего о себе не помню, какие-то отрывки знаний, но при этом в каких-то вещах я уверен, а в каких-то нет. Крайне тяжело рассуждать и ориентироваться, когда не помнишь себя, не знаешь что тебе свойственно, а что нет, да и вообще кто ты такой.

Неожиданно все пришли в волнение, волной все стали повторять слово «маджик, маджик», не помню откуда знаю, но уверен, что это значит «магия».

И тут я увидел как один человек проходит сквозь толпу неся на ладони настоящий огонь, точнее тонкое пламя, как от зажигалки, все вокруг расходятся. А тот то погасит огонек, то щелкнет пальцами и вновь зажжет его на ладони. Судя по всему это лидер одной из группы, видно сначала магию раздают по лидерам, что ж надо вернутся к своим, магия лишней не будет.

Глава 2

Проследовав за общим ажиотажем наткнулся на затор. Как обычно, когда где-то что-то интересное происходит, то всегда собирается толпа и хрен что посмотришь.

— Что там? – спросил я у крайнего мужчины, на вид лет сорок, одет как и все в больничную пижаму.

Ответил он мне на каком-то языке, я даже не разобрал каком именно, не специалист. Потолкался и приметил русскоговорящих. Помогая локтями, наглой мордой и бочком, бочком удалось добраться до своих.

– Что там? – спросил я.

На меня обернулась женщина, увидев меня, почему-то улыбнулась, тепло так, без злобы.

– Петр сказал, что мы скоро получим МАГИЮ, — последнее слово она произнесла с придыханием, некой таинственностью и глубоким уважением.

— А где и как?

– Не спеши, — одернул меня мужчина, лет пятидесяти, много седены в волосах, морщины возле глаз, как и все в больничной одежде. – Успеется, – добавил он миролюбиво, — там сейчас американцы получают способности.

— Вот всегда они первые, — выругался парень, лет двадцати на вид.

— А тебе что жалко что ли? — ответил ему рядом стоящий мужчина. -- Магии на всех хватит, не стоит пороть горячку.

– А вдруг нет? – начал распаляться тот же парень. – Почему мы должны ждать? Почему они первые?

– Потому, что один из них нашел алтари, – ответил мужчина с сединой, да так весомо, что парень не решился дальше пороть горячку.

Все понемногу стали успокаиваться. Я подошел к мужчине с сединой:

– Простите, а что за алтари?

– Как звать?

– Юра.

– Валентин Андреевич, – представился он и протянул руку, мы пожали. – Я смотрю культурный.

Я не стал на это ничего говорить, откуда-то всплыли воспоминания, что первым должен протягивать руку более старый или тот, кто был в помещении, ибо если молодняк будет подходить к взрослым людям и протягивать руки для приветствия, то это будет не правильно. Также как нельзя зайти в помещение и пойти со всеми здороваться. Люди к которым ты подходишь, должны сами решить, хотят они с тобой здороваться за руку или нет.

– Терпеливый, это хорошо, – оценил мое молчание Валентин Андреевич. – Ладно слушай, ты вроде бы куда-то отходил, а тут уже столько всего произошло.

Парень, что горячился, презрительно фыркнул и рад бы подальше отойти, но в такой толпе без вариантов, стой и жди.

– Где-то там впереди обнаружили пять выходов, да каждый перекрыт, – начал повествование Валентин Андреевич, как профессиональный сказочник, видно сам наслаждается процессом, – возле каждого стоит алтарь. Сначала идет земля, там чаша с рыхлой землей, в нее руку опускаешь, если песок зашевелится, то проход открывается. Следующим идет алтарь воды, та же чаща, но с водой, все также руку опускаешь и если пошло шевеление, то проход открывается.