Маски любви (СИ) - Давыдова Ирина - Страница 32

- Кричи, - прошептала Катя охрипшим голосом и, поставив стакан на стол, добавила: - Я заслужила.

Вишневский, тяжело вздохнув, хмыкнул и устало провел руками по волосам, а потом на миг зажмурился, собираясь с мыслями.

- Катя, почему ты думаешь, что тяжело одной тебе? – зло выплюнул он, сверля взглядом заплаканную девушку. – Отвечай!

- Я не... - начала качать головой, пытаясь оправдаться, - я не... не... я не думаю так, - заикаясь, все же ответила она, пряча нос в ворот кофты.

- А знаешь, Катя, в чем проблема? Ты вообще ни о чем не думаешь! Замкнулась в себе, и плевать хотела на других. Тебе абсолютно неважно, что мы тоже страдаем из-за потери малыша, плевать ты хотела, что нам тяжело видеть твою боль. И особенно тебе было по*еру, что нам больно из-за твоего поведения! - кричал Вишневский, выпуская на волю всю скопившуюся злобу. – Катя, чего тебе не хватало? Мы, может, тебя в чем- то винили, или мало любви проявляли? Да мне жить не хотелось, когда ты в больнице лежала. Но я жил и живу ради тебя! А знаешь, о чем я жалею? – спросил он, смотря в заплаканные глаза. – Я жалею, что вовремя тебя не остановил! Хотел дать тебе время, хотел, чтобы ты немного пришла в себя. Я просто хотел, чтобы тебе, черт возьми, было хо-ро-шо! Но ты выбрала другой способ, тебе понравилось гулять и тра*аться. Понравилось, да? Катя снова зарыдала, только уже в голос, от осознания своей ошибки, своей глупости. Ей захотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть с глаз мужа и снова сходить в душ. Только вот душ не смоет ту грязь, что осталась у нее внутри после содеянного. Она чувствовала себя преступником.

- Хорошо тебе так жить? Нравится подкладываться под му*аков?

- Женя, прекрати! – прикрикнула мама, проходя в гостиную. – Своими криками ты ничего не добьешься.

- Здесь, по-моему, уже вообще ничего не добьешься!

- Знаешь, что? Иди к отцу!

- Иду! – зло выплюнул он и, наклонившись к жене, добавил: - А ты подумай над своим поведением!

Дарья, зло сверкнув глазами в сторону сына, повернулась к испуганной невестке и порывисто обняла её дрожащее тело. Своими объятиями она желала успокоить плачущую девушку, хотя и понимала, что сделать это не так-то и просто. Она ни в коем случае не оправдывала поступки Кати, но и позволять Жене кричать на нее она не собиралась. Тем более, сейчас, когда девочка потеряла самого родного человека, заменившего ей всех.

- Катюша, милая моя, родная, успокойся, прошу тебя. Не могу больше видеть, как ты страдаешь, не могу и не хочу. Давай, моя хорошая, пора все это прекращать, пора брать себя в руки, слышишь? Пора возвращаться в семью.

Пока Дарья говорила утешительные слова, Белочка перестала плакать, только изредка всхлипывала, рукой вытирая слезы с лица.

- Вот и хорошо, дорогая, вот и замечательно. Успокаивайся.

- Мама Даша, - позвала Катя, впервые называя свекровь мамой.

- Что, Катюша?

- Он меня не простит. Дедушка! Не простит?

- Ему не за что тебя прощать. Он никогда на тебя не злился. Дедушка тебя очень любил, и всегда желал только счастья.

- А я поступила, как настоящая тварь, загрузнув в своей проблеме. А он ведь нуждался во мне, так, как всегда нуждалась в нем я. А я даже не знаю, что с ним случилось. Ну, кто я после этого? Кто? Неблагодарная дрянь!

- У него случился инфаркт. А через два месяца сердце остановилась.

- Господи! Я два месяца не интересовалась его здоровьем. А у него всегда были проблемы с сердцем. Это все из-за меня. Все из-за меня! Какая же я дура!

- Дура - твоя мать! И она получит по заслугам! – вспылила Даша, злясь на Жанну за то, что её дочь так страдает.

- Где она? – вскинув голову, поинтересовалась Катерина, кусая губу.

- Она в СИЗО. Скоро будет слушание. Она сядет.

- Мама Даша, я так люблю дедулечку. Что мне сделать, чтобы он не злился?

- Если ты действительно считаешь, что он тебя в чем-то винит, то исправь это. Сходи в церковь, попроси прощения у Бога. Попроси прощения у Жени, и сделайте друг друга счастливыми. Ведь вас объединяет любовь.

- Думаете, я ему еще нужна?

- Я не думаю, я уверена в этом.

На следующий день.

Вернувшись с похорон, Катя полностью погрузилась в свои мысли, анализируя жизнь, поступки и смысл того, что она делает. Осознание своей глупости далось непросто и, скорее, только потому, что она потеряла дорогого человека – дедушку. Иногда нужно потерять очень важное в своей жизни, чтобы понять, как сильно ты заблуждаешься, как больно делаешь окружающим. Белочка с горечью все осознала и теперь не понимала, как вымаливать прощение у своих любимых и единственных родных, которые, несмотря ни на что, всегда оставались рядом. Тяжело вздохнув, девушка взяла с полки фотографию, на которой был изображен счастливый дедушка, и, прижав к груди, тихо всхлипнула, присаживаясь на кровать. Никогда она не сможет себе простить того, что не только не пришла в больницу к дедушке, а даже ни разу не поинтересовалась состоянием его здоровья. А ведь раньше никогда так не поступала, всегда заботилась о нем, всегда искренне любила. Неужели сейчас сломалась, неужели после такого удара судьбы она была не готова подняться на ноги? А ведь могла, но просто не захотела. И теперь винить себя будет в этом до конца своих дней, ведь дедушке она должна всю свою жизнь. Именно он сделал так, чтобы Катя выросла той, какой она стала – умной, красивой и доброй. Просто сейчас наступил такой момент, который ей следует перебороть, ведь её муж и семья всегда рядом, только ей нужно это понять. Ей нужно найти в себе силы и жить дальше, жить ради тех, кто её так сильно любит. А дочь, которую она потеряла, теперь она там не одна, ведь Вениаминыч ушел вслед за правнучкой. И как бы Катя ни страдала от потери ребенка, как бы ей ни было больно, она должна научиться жить дальше.

Резко поднявшись с кровати, Катерина поцеловала фотографию дедушки, поставила обратно на полку, стерла со щек мокрые дорожки и, выдохнув, уверенно вышла из спальни. Или сейчас, или никогда.

- Женя, - тихо позвала она, увидев парня, сидевшего на качелях на заднем дворе, - я хотела с тобой поговорить, - продолжила все так же тихо, стараясь не смотреть по сторонам, устремив свой взор на мужа.

- Говори, - отстраненно ответил он, делая глоток коньяка из стакана, который Катя не сразу заметила в его руке.

Неподалеку за накрытым столом сидела вся семья Вишневских, поминая своего друга Константина Вениаминовича. Катя почти сразу ушла с поминок, желая побыть наедине, все обдумать, а родные остались здесь и теперь внимательно следили за молодыми.

- Я хотела попросить прощения, - начала она, ни на кого не обращая внимания.

- Прощения проси у Риты, которая, не успев обрести отца, уже его потеряла.

- Я... я знаю, что перед всеми вами виновата, знаю, что наделала много ошибок, и я искренне раскаиваюсь в этом. Мне очень больно, что так поступала...

- Катя, все это не вернет нам Вениаминыча, понимаешь? – серьезно произнес Вишневский, вставая с качелей, отставляя бокал и направляясь по вымощенной деревянной дорожке в сторону стола.

Муж резал по живому, как будто лишний раз напоминая, что виновата только она, и ей нести наказание за все содеянное. Но его упрек не придавал ей сил, а наоборот, выворачивал душу наизнанку.

- Пожалуйста... - надломленным голосом прохрипела она ему в спину и, понимая, что больше не в силах бороться, медленно встала на колени, моля о прощении.

Все охнули, наблюдая эту картину, а Женя, развернувшись, прищурился и, мгновенно оказавшись возле жены, поднял её с колен. Как бы зол он ни был, но опускаться так он ей не позволит.

- Ты что творишь? Ты что творишь, глупая? – встряхнув за плечи, прорычал он, смотря в убитые глаза. – Никогда так не унижайся!

- Прости меня, - прошептала она, пальцами коснувшись его щеки, - прости, за каждый мой глупый поступок, за каждое плохое слово. Просто хотя бы дай шанс. Умоляю! Мне так нужен от тебя хоть один шанс. Пожалуйста, дай мне его. Прошу.